Тамара Лей - Пламя страсти

• Название: Пламя страсти
• Автор: Тамара Лей
• Издательство: Русич
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1997
• ISBN: 5-8138-0052-2

Ожидая наследства, причитающегося ему после смерти брата, отважный рыцарь Лайм Фок не мог предположить, что у него есть соперник — плод тайного брака его брата Мейнарда и красавицы леди Джослин. Рыцарь полон решимости бороться за свои права, но обнаруживает, что очаровательная невестка — это все, чем он хотел бы обладать в этом мире.

---

Женщина удивленно уставилась на него. Боже, неужели она ослышалась? А, может, она бредит?

Лорд Фок робко улыбнулся.

— Ведь именно это ты хотела услышать, правда? — уточнил он.

Еще секунду назад Джослин думала, что выплакала все слезы, но сейчас ее глаза снова увлажнились. Лайм Фок признался ей в любви! Несмотря на то, что у их любви нет будущего.

— Я боялась, что ты никогда не скажешь этих слов, — растерянно пробормотала она.

Он пробежал губами по ее руке и прижал ладонь к своей щеке.

— Еще год назад я бы не поверил в то, что смогу полюбить. Но все месяцы, когда тебя не было рядом, я мечтал о тебе.

— Но почему же ты не признался, что любишь меня, раньше?

Опустив ее руку, Лайм запрокинул голову, оперся затылком о дерево и тяжело вздохнул.

— Я не мог.

Слегка отстранившись, Джослин заглянула ему в лицо.

— Но почему? Ты же знал, что я люблю тебя.

— Да, но я также знал, что у нас с тобой нет будущего, — обнажая жестокую правду, вымолвил лорд Фок.

Его слова отозвались ноющей болью в сердце вдовы Мейнарда, однако в ушах снова и снова звучало признание в любви. Она понимала, что никогда не забудет этот день и этот час, как понимала, что ей не суждено стать счастливой. Не суждено каждое утро просыпаться рядом с любимым, не суждено носить под сердцем его детей, слышать их смех и утирать их слезы. Не суждено чувствовать его сильную руку, поддерживающую ее в горе, и не суждено состариться рядом с ним, наблюдая, как вокруг расцветает молодая жизнь.

Джослин заставила себя не думать о будущем. Она должна вернуться к Оливеру.

— Мне пора идти. Я и так слишком долго здесь задержалась, — поднимаясь с его колен, проронила она.

Лайм тоже встал и, не позволив ей отвернуться, обнял ее.

— Я останусь с тобой столько времени, сколько потребуется.

Но не навсегда!

— А как же Торнмид?

Притянув женщину к себе, он прильнул губами к ее губам.

— Он подождет, — разжав объятия, ответил мужчина, потом отступил назад, запахнул полы ее накидки, аккуратно застегнул их брошью и, взяв Джослин за руку, повел обратно к деревне. Едва молодая мать переступила порог дома, как в нос ударил резкий едкий запах. Осознав, что он исходил от кровати, на которой лежал Оливер, она высвободила руку из ладони Лайма и бросилась к сыну.

— Что вы делаете? — в ярости крикнула женщина арабу, склонившемуся над мальчиком.

— Джослин! — позвал ее Лайм.

Она слышала его, но не отозвалась. Подойдя к постели, Джослин резко остановилась, словно натолкнувшись на невидимое препятствие. Ее глаза округлились от ужаса: лекарь выпрямился, и она увидела в его руках кусок раскаленного докрасна железа.

— Не волнуйтесь, госпожа. Ребенок не чувствует боли, — заверил ее араб. — Я недавно дал ему успокоительное, и он заснул.

На плечи молодой матери опустились руки Лайма. Именно они не позволили ей помчаться вперед и оттолкнуть этого необычно одетого темнокожего человека от кровати.

— Точно так же он спас Эмриса, — сжимая плечи Джослин, объяснил лорд Фок. — Доверься мне, Джослин. Не мешай Ахмеду. Только он может спасти Оливера.

Охваченная безумным страхом, с трудом воспринимая происходящее, женщина пыталась понять смысл его слов. Мысли беспорядочно путались, ее трясло, будто в лихорадке. Неужели этот человек из далекой страны мог сделать то, что еще не удавалось никому в Эшлингфорде? Неужели он действительно мог спасти Оливера? Усилием воли отогнав страх, Джослин решила: будь что будет. Судьба давала сыну шанс выжить, значит, надо попытаться.

— Я хочу видеть Оливера.

Ахмед перевел взгляд с Джослин на Лайма. Получив одобрение от господина, он послушно отошел в сторону.

Оливер лежал на кровати без одеяла и без одежды. Хотя некоторые из нарывов были вскрыты, мальчик выглядел безмятежно спокойным. И все-таки холодная рука страха продолжала сжимать сердце матери. Ее сынок, ее маленький мальчик…

— Нарывы нужно очистить, госпожа, — осторожно объяснил Ахмед. — И тогда яд уйдет из тела.

Повернувшись, Джослин уткнулась лицом в плечо Лайма и судорожно вцепилась руками в его плащ.

— Не позволь ему умереть, — взмолилась она. — Я не смогу жить без него.

Мужчина прижал ее к груди и ласково погладил по спине.

— Ахмед сделает все возможное, — заверил он, подводя женщину к пустой кровати и усаживая ее на тюфяк. — Тебе необходимо поспать. Когда Оливер проснется, тебе потребуются свежие силы.

— Я… я не смогу заснуть, — сдавленным голосом пробормотала она.

— Попытайся. Ты должна отдохнуть.

Джослин беспокоилась напрасно. Едва ее голова коснулась подушки, как она погрузилась в сон.

Лайм продолжал сидеть рядом с возлюбленной, охраняя ее сон. Но вскоре его внимание привлек громкий стон Эммы. Осторожно поднявшись, лорд Фок шагнул к кровати, на которой беспокойно металась старая няня.

— Оливер! — учащенно дыша, звала женщина. — Мальчик мой!

Лайм присел на край кровати.

— Не волнуйся, Эмма. Оливера вылечат.

Услышав его голос, служанка открыла воспаленные глаза.

— Это действительно ты, Лайм? — шаря рукой по одеялу, спросила она.

Протянув руку, он накрыл ладонью уродливо искривленные старостью пальцы Эммы.

— Да, это я.

Ее лицо просветлело.

— Я знала, что ты приедешь. Ты слишком сильно любишь их, чтобы бросить их в беде.

Понимая, что она имела в виду Джослин и Оливера, Лайм кивнул головой.

— Да, ты права.

— Оливеру… лучше? — с трудом спросила старая служанка.

— Да, — без колебаний, ответил лорд Фок.

Услышав ее облегченный вздох, он понял, что сказал именно то, что она хотела услышать.

Тем временем Эмма снова закрыла глаза.

— Он хороший мальчик, — пробормотала она. — Такой же, как мой Мейнард.

Лайм старался не думать о том, в кого превратился Мейнард из хорошего мальчика.

— Я могу что-нибудь сделать для тебя, Эмма? Может, тебя мучает жажда? Воды?

— Да, ужасно мучает, — прошептала женщина. — И все болит.

Выпустив ее руку, барон направился было к столу, где стояли кувшины с водой, однако Ахмед, опередив его, уже спешил к больной, неся в руках наполовину наполненную кружку.

Лайм невольно улыбнулся. «Даже хорошо, — подумал он, — что Эмма закрыла глаза, иначе незнакомое лицо араба до смерти испугало бы ее».

Сделав маленький глоток, служанка отвернулась. Но Ахмед, продолжая держать кружку у ее губ, настоял, чтобы она выпила содержимое до дна, потом выпрямился и отошел в сторону.

— Как она? — с тревогой спросил лорд Фок.

Лекарь печально покачал головой.

— Я дал ей настой. Он облегчит ее страдания. Но, боюсь, мне не удастся спасти ее. До утра она не доживет.

Слова араба не удивили Лайма, но в глубине души он почувствовал боль, боль за женщину, которую знал с детства и к судьбе которой никогда не оставался равнодушным.

— А Оливер? — осторожно поинтересовался он, бросая взгляд на маленькую детскую фигурку, распластанную на кровати.

— Ночь покажет, — сухо ответил Ахмед.

Глава 28

Ночь тянулась мучительно долго. Беспокойные крики и стоны метавшегося в бреду Оливера чо и дело нарушали сон Джослин. Несмотря на уговоры Лайма, ей так и не удалось отдохнуть. Мать чутко прислушивалась к каждому движению сына. Казалось, все попытки араба спасти ее мальчика не привели к ожидаемому результату. Она уже была уверена в том, что Оливер умрет, и решила не отходить от него до самого конца. Он нуждался в ней, и Джослин хотела провести возле сына его последние мучительные часы жизни.

Почти позабыв о присутствии Лайма, который не покидал ее ни на минуту, ощущая прикосновения его руки, покоившейся на ее плече, женщина стояла на коленях перед кроватью Оливера. Она не сдерживала слез, и они беспрепятственно струились по ее щекам. Промакивая влажной тряпкой испарину на горячем лбу сына, мать нашептывала ему ласковые слова, которые он, увы, не слышал.

Ахмед приходил, затем снова уходил к другим больным. Он то хмурился, то задумчиво качал головой, но лицо его оставалось непроницаемым, а с губ вот уже несколько часов не сорвалось ни слова. Заставив Оливера, находящегося в беспамятстве, выпить лечебный настой, лекарь прижался щекой к голове мальчика, чтобы определить, насколько высока температура. Потом он наложил мазь на нарывы и пробормотал что-то на родном языке. В его монотонной речи Джослин безошибочно узнала молитву.

Наконец, переломный момент миновал и лихорадка отступила.

Ахмед отошел от кровати Оливера и склонил голову.

— О, Аллах Акбар! — громче и увереннее, чем прежде, произнес он, поднял голову и удовлетворенно взглянул на Джослин. — Аллах велик! Ваш сын будет жить.

Некоторое время женщина с недоверием смотрела на араба, после чего в растерянности повернулась к Лайму, стоявшему за ее спиной.

Он радостно улыбнулся.

— Это правда? — боясь поверить, выдохнула она и, протянув руку, дрожащими пальцами прикоснулась ко лбу Оливера.