Леон Юрис - Хаджи

• Название: Хаджи
• Автор: Леон Юрис
• Жанр: Научная Фантастика

---

Хаджи Ибрагим послал своего брата Фарука для переговоров о девушке. Предупре-див, что "Валид Аззиз все эти годы не правил нашим племенем, потому что он не может отличить мула от лошади", Фарук, всегда старавшийся услужить брату, пообещал обод-рать шейха в этой сделке.

Шейх догадывался о цели визита Фарука, но не был уверен, какая именно из дочерей ему нужна. В своем воображении он назначил цену за каждую из них. Перед тем, как приехал Фарук, он и старейшины прикинули, что хаджи Ибрагим родился до наступления нынешнего столетия. Значит, ему около пятидесяти лет. И Валид Аззиз пришел к выводу, что хаджи Ибрагим порешит на одной из его старших дочерей, которая все еще может рожать детей, но меньше годится для продажи.

Фарука пригласили в маленькую личную палатку шейха, куда он сматывался от се-мейного гвалта в больших палатках. Фарук с шейхом обменялись воспоминаниями о не-давних схватках с муфтием и о победах в боях - соль мужских разговоров. Когда подос-пела пора обсудить личные вопросы, Аззиз отпустил свою пару черных рабов. После дол-гого хождения вокруг и около было деликатно произнесено имя Рамизы. Старика это за-стало врасплох, и он затеял хитроумную игру, превознося достоинства других своих доче-рей.

- Бесполезно, дядя, - сказал Фарук, - Ибрагим охвачен страстью. В ее глазах он уви-дел лазутчиков еще больших красот.

Аззиз крепко задумался. Решение следует принять с учетом многих соображений. Племя пережило скверные времена. Многие лучшие воины убиты в схватках с муфтием. Союз с хаджи Ибрагимом не повредил бы. Другие нужды тоже были настоятельны. Тре-бовались деньги на семенное зерно. Несколько его верблюдов вдруг состарились, охроме-ли или обтрепались. Когда британский военный персонал рыскает по пустыням Негева и Синая, трудно заниматься искусством контрабанды. Нескольких его лучших контрабанди-стов убили или посадили в тюрьму. Из-за войны плата была высокой, многие сбежали из племени, чтобы работать на британскую армию. Большинство из них отсылало зарплату обратно в семью, но некоторые сбежали в большие города. Его собственный сын сбежал и стал гомосексуальной проституткой в Яффо.

Будет ли у него лучшее предложение, чем то, за которое готов сейчас платить хаджи Ибрагим?

- Рамиза - безупречная драгоценность, - промолвил он, хватаясь за сердце.

Фарук понял этот жест как знак начала торга.

Шейх хлопнул себя по голове и неистово замахал руками.

- Сам Аллах редко когда мог любоваться такой чистотой. Я с тобой совсем честен, племянник. На Рамизу спрос и спрос. Один бедный нищий за другим оскорбляют меня своими предложениями. Она дар, сокровище. Она может родить много детей. Она еще и плетет корзины...

Качества Рамизы страстно перечислялись еще почти целый час.

Первая часть торга имела целью получить для предполагаемой невесты личное сча-стье и приданое. Хотя деньги шли непосредственно ей, они служили бы указанием на то, чего мог бы шейх ожидать и для себя в качестве возмещения за "большую утрату". Рамиза имела право на особый набор подарков и льгот. У нее должна быть комната, равная по размеру и обстановке той, что имеет первая жена, а также комната для ее детей. Ей дол-жен быть дан документ о ее собственном куске земли на случай смерти мужа.

Хаджи Ибрагим был достаточно умен, чтобы не посылать Фарука в Газу выменивать свинью. В приданое невесте он предложил много больше, чем запрашивалось. При виде такого изначального великодушия шейх почувствовал, что его собственные аппетиты рас-тут. Рамизе надо дать пятьдесят дунамов земли - вдвое больше, чем у Агари. Это сделает ее богатой вдовой и обеспечит ей хорошее второе замужество.

После забот о нуждах Рамизы настала очередь возместить столь крупную потерю ее отца. Торг яростно продолжался шесть часов - с битьем в грудь, криками о бедности, превознесением достоинств невесты, намеками на воровство и содроганиями от обид. Мало помалу шейх заполучил все до установленных Ибрагимом пределов золотых и серебряных монет, припасов, зерна, количества скота. Фаруку удалось удержаться чуть ниже пределов, поставленных ему братом. Запах сделки начал пропитывать палатку. Тогда Фарук разы-грал козырную карту.

Поскольку продолжалась война и так много солдат и военных обозов проходило че-рез Табу, деревня естественным образом втянулась в незаконные дела с оружием. Оконча-тельное предложение хаджи Ибрагима состояло в двух дюжинах отличных винтовок но-вейшего образца и пяти тысячах патронов. Фарук увидел, что взгляд дяди остановился - признак того, что человек ошеломлен и старается это скрыть.

- Мы уже почти договорились, - произнес Аззиз. - Вместо шести верблюдов я по-думываю о восьми.

- Об этом не может быть речи, - ответил Фарук

- Но мы же уже почти договорились, племянник, почти. Я думаю в отношении седь-мого верблюда, но восьмого я бы продал... и деньги от этого найдут дорогу обратно к тебе.

- Я и слышать не могу о подобном, - искренне высказался Фарук.

- А вместо двадцати четырех винтовок пусть будет, скажем, тридцать пять винтовок, а выручка от продажи пяти из них станет твоей.

Фарук закрыл глаза и покрутил головой:

- Нет... тысячу раз нет. - Но Валид Аззиз продолжил список и когда дошел до конца, Фаруку немного досталось и для себя.

Фарук вернулся в Табу в приподнятом настроении, перечисляя, как он выманил у старого шейха его любимую дочь за весьма разумную цену.

* * *

Месяц спустя Агари было без церемоний велено навестить своих родственников в Хан-Юнисе в полосе Газы и не возвращаться, пока за ней не пришлют.

Когда она уехала, хаджи Ибрагим собрал женщин деревни готовить пышное празд-нество. Через несколько дней на горизонте показалась плывшая по направлению к Табе величественная вереница верблюдов. Хаджи Ибрагим в новой одежде помчался галопом навстречу гостям, приветствовал их и сопроводил в деревню.

В Табе возле центра деревни был хан с двумя большими комнатами, одна для жен-щин, другая для мужчин. В старину, когда Таба была в сутках езды на верблюдах от Иеру-салима, хан служил постоялым двором для паломников-мусульман. В те дни погонщики верблюдов бывали в Табе по несколько раз в год, чтобы отвозить жатву, и хан предостав-ляли им. По таким случаям, как свадьбы или иные крупные события, большая комната служила для собраний и как банкетный зал, вместо палатки.

Все мужское население Табы собралось на площади. Хаджи Ибрагим вошел первым, за ним следовал великий Валид Аззиз верхом на лошади в сопровождении двух своих ра-бов на ослах. Верблюдов привязали во дворе хана, и две шеренги мужчин сошлись вместе, стреляя в воздух из ружей, буйно веселясь, обнимаясь, целуясь, провозглашая хвалу Алла-ху. Главы обменялись подарками. Шейх подарил Ибрагиму серебряный кинжал до-оттоманского образца, а Ибрагим шейху - красивое верблюжье седло.

Во время мужских приветствий невесту быстро и незаметно унесли к вершине холма к могиле пророка, где были разбиты две палатки для каждого пола.

Отдохнув с пути и приготовив место для лагеря, мужчины отправились в хан на празднество. Считая людей Ваххаби и шейхов кланов Ибрагима, мухтаров, членов кланов и близких друзей, около восьмидесяти человек полулежали на застланном коврами полу на бесчисленных подушках и верблюжьих седлах, обслуживаемые более чем сотней жен-щин.

Шейх и хаджи Ибрагим не позволяли религии вмешиваться в небольшие возлияния по таким случаям. Рты были иссушены, желудки превратились в ад порциями араки, ис-торгшими слезы у всех, кроме самых закаленных.

Говорят, есть четыре способа еды. Одним пальцем - чтобы показать отвращение; двумя пальцами - показать гордость; тремя пальцами - в знак обыкновенности; и четырь-мя пальцами, чтобы продемонстрировать ненасытность. На этот раз это таки была еда че-тырьмя пальцами.

Хаджи Ибрагим нередко выступал перед жителями деревни, предостерегая их от устройства угощений, выходящих за пределы их возможностей. Это было бы падением араба, неверным способом самоутверждения. Но сам хаджи Ибрагим, разумеется, не был связан советом, который давал другим. Мухтар Табы показывал свою щедрость, власть и прожорливость обилием своего угощения. Фарук часто жаловался, что пиршества его бра-та приводили их на грань разорения, а пользы от них мало.

После ритуального омовения рук принесли еду - батальонами, полками, легионами. Парад начался тремя дюжинами сортов салата.

Груды круглых и плоских хлебов разрывали, чтобы загребать салат, а остальное бра-ли пальцами. Были здесь хуммус и таини из размятого турецкого горошка, сезамовое семя, оливковое масло, чеснок. Были запаренные виноградные листья с начинкой из кедровых орехов и смородины. Была фалафель - прожаренные шарики из молотой пшеницы и ту-рецкого горошка. Были горы солений, оливок, холодные и горячие салаты из капусты, пе-чень ягненка, огуречные салаты, перец, йогурты, помидоры, лук, полдюжины сортов сыра, гранатовые зерна с миндалем. Был мелкий хрустящий горошек, ягненок, домашняя птица и рыба на вертелах, блюда из тыквы с окрой и черемшой и полдюжины разных блюд из размятой, смешанной и цельной фасоли.