ИММАНУИЛ ВЕЛИКОВСКИЙ - ЧЕЛОВЕЧЕСТВО В АМНЕЗИИ

• Название: ЧЕЛОВЕЧЕСТВО В АМНЕЗИИ
• Автор: ИММАНУИЛ ВЕЛИКОВСКИЙ
• Жанр: Альтернативная история

Иммануил Великовский охарактеризовал свое исследование, посвященное коллективной амнезии, следующим образом: «Книга "Человечество в амнезии" обращена не только к прошлому, как мои остальные книги – но главным образом к будущему, не к тому будущему, отстоящему от нас на тысячи или десятки тысяч лет, а к непосредственному будущему, у порога которого мы ныне стоим». Проблема, избранная Иммануилом Великовским, – это психологическое состояние и история болезни человеческого рода. Действительно, каждый штрих человеческого поведения, каждый сюжет человеческой истории и каждый догмат человеческих верований, будучи исследованы и истолкованы в свете основных положений этой книги, позволяют нам увидеть, каким образом человеческие мысли и поступки очерчены и сформированы подавленными коллективными воспоминаниями о космических катастрофах, потрясших наших предков сто поколений назад.

---

И что совершенно невероятно – эта странная реакция типична именно для людей, выживших во время мощного торнадо 1966 года, людей, которые видели и слышали его буйство.

Я должен сказать, что есть очень немногие, кто испытывает страх, кто дрожит и может осознать опасность. Они, однако, порой ведут себя так, будто бежать некуда, даже если безопасность находится на расстоянии нескольких секунд.

В любом случае все это кажется мне в высшей степени странным, особенно с тех пор, как я познакомился с людьми, побывавшими в серьезных автокатастрофах. Реакция этих людей решающим образом отличается от поведения тех, кто пережил торнадо. Жертвы аварии не рассматривают вождение машины как безнадежно опасное и не отказываются от него. Они вовсе не забывают об этом эпизоде и не сидят за рулем, как будто ничего не случилось. Они продолжают водить машину, но более осторожно, действуют рационально.

Почему же тогда наблюдается такое странное поведение при угрозе торнадо? Люди в окрестностях предпочитают не произносить слово «торнадо», предпочитая слово «шторм». В эмоциональном звучании этих слов колоссальное различие. Еще более странным является тот факт, что животные, похоже, знают, когда наступит торнадо. Насекомые исчезают, птицы прекращают петь, собаки вздрагивают и ищут" укрытия. Этого, не происходит при обычной грозе, не сопровождающейся торнадо. Даже я могу это ощущать: сам воздух напоен его дыханием, ожиданием, надеждой, желанием.

Каждый это чувствует, но при этом большинство не придает никакого значения информации. Дело в том, что они просто не контролируют ситуацию, потому что могут выбраться, могут уйти в укрытие. Люди этого не делают. На мой взгляд, это все равно, что идти по железнодорожным шпалам, видеть приближающийся поезд, и не отступить в сторону.

Но поезд, видимо, отличается от природной опасности. Ведь люди отступают с железнодорожной колеи. Это явление слишком грандиозно, когда возникает на юго-западе. Черно-серое, оно надвигается, простираясь от горизонта до горизонта, двигаясь подобно гигантской волне. День становится ночью, и вы ощущаете, что это похоже на конец света.

Это яркое переживание Апокалипсиса.

И по этой причине любая поступающая информация об этих бурях, любой пережитый опыт не могут ослабить ужаса, связанного с ними. И единственной защитой кажется их отрицание. Это своего рода анестезия, которая служит людям эмоциональной защитой от ужаса».

Меньше, чем через две недели после этого письма, в ответ на мои вопросы, мой корреспондент из Топеки описал мне свой более ранний опыт» пережитый в Миннеаполисе: у тамошних жителей нет особых воспоминаний о природных бедствиях, однако сигнал сирены взволновал всех пассажиров. Добравшись до дома, он взглянул вверх: «Очень высоко, на значительном расстоянии, я увидел то, что показалось тонким серовато-белым жгутом, свисавшим из облаков. Его нижняя часть, все еще находившая довольно высоко над землей, двигалась, словно медленно подергивающийся кошачий хвост. Хотя он удалялся от того места, где я находился, я в глубине души ощутил, что выхода нет. Моя реакция была настолько сильной, что я испугался за сердце. До нас ничего не дошло, но когда все удалилось, оказалось, что где-то в городе была потеряна дюжина жизней. Интересно было то, что, еще не видев этого, я переживал какие-то бессознательные ощущения. Мое тело знало, даже когда еще не прозвучали сирены, что агония приближается. Это было чувство, которое я никогда не испытывал при прежних бурях. Это было ощущение смерти -не только моей, но общей. И вновь повторялось навязчивое сознание конца света.

Я вспоминаю еще кое-что. Когда я был маленьким мальчиком, меня особенно поражало и ставило в тупик то, как вел себя отец во время бурь. По натуре он был очень рациональным, осторожным человеком, который никогда не забывал напоминать мне, чтобы я был осторожен с машинами, падениями, ножами, электричеством. Но когда приближался шторм, он бросал все, чем занимался, и выродил на улицу. Даже при самых сильных грозах с молниями он прогуливался за пределами дома. Он не проявлял никакого страха и не замечал ничего вокруг. Но в его глазах было что-то странное. Какой-то свет, блеск, совершенно не характерный для очень сосредоточенного, осторожного и сдержанного человека, каким он всегда был. Это пугало меня. Казалось, будто его бессознательно влекло к единению со стихией.

Я часто наблюдал то же самое здесь, в Топеке. Люди, которые прошли через торнадо 1966 года, вдруг вспоминали, что им что-то нужно сделать на улице, несмотря на предупреждение. Подстричь лужайки, сходить в магазин – все, что угодно. Они не торопились, а двигались медленно, задумчиво, отстраненно.

Таков итог изучения переживших это бедствие. Впоследствии ни один из них не упоминал о случившемся, ничего не говорилось о разрушениях, даже если их вытащили из-под обломков. Не слишком много говорили жертвы и о своих переживаниях, скорее описывали совершавшееся вокруг них в тот момент, когда ударил торнадо. Никаких субъективных отчетов, никаких рассказов о том, как это реально для них происходило, не появилось. У вас создавалось такое впечатление, что никаких чувств не было – по крайней мере, сознательных. Сразу после события некоторые признаки всякого рода эмоций сохранялись. Говорили только о состоянии изумления.

Одна знакомая пара, которая жила всего за один дом от полностью уничтоженного участка, объявилась, как только буря прогрохотала, села в машину и поехала через весь город, чтобы не пропустить назначенной партии в бридж. И это несмотря на то, что им понадобилось два часа, чтобы преодолеть расстояние в милю через завалы обломков, ка-торые разделяли их и участников партии. Обычное дело, как будто ничего не случилось.

В прошлую весну, когда небо затаило злобу, завыли сирены и радио объявило торнадо над городом, мой сосед сидел у себя на лужайке, держа на коленях своего двухлетнего сына. Он тоже находился в Топеке в 1966 году. В этот момент ударила мощная молния и расколола напополам дерево на другой стороне улицы. Но он продолжал сидеть.

Я не знаю, помогут ли вам эти внньетки. Полные безнадежности, они передают пугающую непостижимость, которая царствует в такие моменты. Возможно, мое подсознание ближе к поверхности, чем у большинства людей. Они действуют в соответствии с несуществующей реальностью».

Глава VII ХРОНИКА НАШЕГО ВРЕМЕНИ

Вся последующая глава должна быть прочитана как текущий комментарий к некоторым событиям последних двух десятилетий. Каждый раздел этой главы был написан в момент события, ко герое описывается, или непосредственно вслед за ним. По этой причине о некоторых личностях ныне покойных, например о Мао, или уже ушедших в огставку, например об Лмйне, здесь иногда говоршсл в настоящем времени.

Пробужденные воспоминания

Что скрывается за этим мощным рывком, подхватившим молодое поколение, который до такой степени меняет общество, что зоолог заподозрил бы действие мощных мутантов, и если бы подобный рывок произошел среди приматов или млекопитающих, то во всеуслышание объявили бы о появлении новых вариаций, даже новых видов? Девятнадцатилетний хиппи и его среднего возраста родитель внешне не напоминают представителей одного и того же вида, а по своему мышлению и поведению скорее всего не принадлежат даже к одному роду. Ухоженный и прилично одетый родитель, во всем является продолжением того, чем былого родитель: продвижение в учебе и по службе, зачатие и воспроизведение в супружеских и внебрачных связях, комфорт и удовольствия, гольф, моторная лодка и летний домик, возможно, и воскресное посещение церкви; ежедневное изучение новостей с Уоллстрита, ночные думы и время от времени бегство от них в какой-нибудь шикарный ресторанчик или бар – и превыше всего надежность и статус, статус и надежность.

С другой стороны разделяющей поколения бреши – расставание со всем вышеперечисленным, от цели жизни до ее внешнего оформления: босые ноги, рваные джинсы, длинные и нечесаные волосы на голове и на лице – все внешние проявления отрицания всего общепринятого, почитаемого, желаемого или принадлежащего тем, кто находится на противоположной стороне этой пропасти.

Что скрывается за этим кардинальным изменением внутренних и внешних ценностей? Что ведет молодых мужчин и женщин к такому полному отделению от стиля жизни и амбиций их отцов и матерей? Что заставляет их предпочитать спальный мешок хорошему постельному белью? Бесприютную жизнь жизни под родительской опекой, в пригородной вилле, защищенной акциями и бонами?

Что же заставляет значительную часть молодого поколения двигаться в противоположном направлении? Что заставляет их внешне воспроизводить пещерного человека, хотя даже пещерный человек умел брить лицо кремнем? Пещерного человека без дубинки, но зато с цветком.