Зиновий Юрьев - Быстрые сны. Фантастический роман

• Название: Быстрые сны. Фантастический роман
• Автор: Зиновий Юрьев
• Издательство: © ИЗДАТЕЛЬСТВО “ДЕТСКАЯ ЛИТЕРАТУРА”
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1977

«Быстрые сны» — фантастический роман, посвященный проблеме контакта с внеземной цивилизацией. Если советские ученые с радостью воспринимают идею о множественности цивилизаций, то часть ученых буржуазных видит в контакте угрозу для этики, философии и религии своего общества и стремится этот контакт сорвать, не останавливаясь ни перед чем. Эти люди боятся связей не только с далекой Янтарной планетой, их страшат и всё крепнущие научные и культурные связи с Советским Союзом. Роман насыщен элементами приключений и детектива.

Фантастический атеистический роман, разоблачающий философско-моральные основы капиталистического мира.

Для старшего возраста. 

---

— Я не вижу…

— Теперь они добрались до меня. Когда погибла несчастная мисс Каррадос, я еще сомневался. Эммери, сказал я себе, не спеши с выводами. Не превращайся в параноика. Может быть, это убийство и не направлено против тебя. Но я уже тогда знал в глубине души, что это заговор против меня.

— Но каким образом?

— О, я видел их насквозь! Я никогда не скрывал своих взглядов, я всегда смело высказывал их, как бы надо мной ни смеялись, как бы в меня ни тыкали пальцем: ископаемое, неандерталец, пещерный человек. Я с самого начала был против любых контактов. Мне говорили: это — глупо! А я отвечал: это инстинкт самосохранения. Мне говорили: помилуйте, Бьюгл, что общего между земной социалистической страной и неведомой планетой, где нет смерти, где все существа соединены в некоем одном общем союзе? А я отвечал, что важны не детали, а важна идея. А идеи эти враждебны нашему обществу. Это пагубная идея коллективизма против идеи индивидуализма. Неважно, в каком виде предстает эта идея, в виде планеты Лины Каррадос или в любом другом виде. Важно, что она противопоставляется нашей идее. Коллектив против индивидуализма. А я не хочу так жить, я не хочу жить для кого-то и для чего-то. Я хочу сам решать, как мне жить и для чего жить. Нет, дорогой лейтенант, идея коллективизма не для меня! Пускай она даже не активно враждебна. Она враждебна уже самим своим существованием.

И я им мешал. Я все время говорил об этом. И они убили Лину Каррадос, чтобы подозрения пали на меня. Вы думаете, я забыл вопросы, которые вы мне задавали тогда? Но вы оказались порядочным человеком. Я понял это тогда, когда вы слушали меня и не смеялись. Он не смеется, сказал я себе. Ты можешь не беспокоиться, Эммери. И я не беспокоился. Я видел, что полиция на моей стороне. Это счастье, что им не удалось пока перетащить на свою сторону и полицию. Профсоюзы и университеты, торговые палаты и правительственные чиновники везде у них есть свои люди, везде они ведут пропаганду, везде превозносят идеи контактов.

А теперь Валерия Басс! О, какие макиавеллиевские инсценировки! Добить Эммери Бьюгла, убрать человека, который стоит у них поперек пути… — Бьюгл с силой провел ладонью по макушке, выжимая из головы последние мысли. Он вдруг сразу успокоился и посмотрел на Милича: — Допустим на мгновение, что это был я. Что я убил бедную Валерию Басе. Допустим, я догадался, что ее служанка видела мою куртку, и я решил отделаться от нее. Неужели я стал бы бросать ее возле лаза в заборе?

— Она была присыпана листьями, — неуверенно сказал лейтенант.

— Но вы же ее нашли? Что помешало бы мне отойти от лаза не на двадцать шагов, как вы говорите, а на тысячу? Нашли бы ее тогда? Или закопать?

— У вас не было лопаты.

— Верно, не было. Найти какую-нибудь яму…

— Не забывайте, что вы возвращались ночью, в кромешной тьме, подсвечивая себе дорогу фонариком.

— Что ж, пожалуй, вы правы. Они умны. Они мудры, как змеи. Они рассчитывают каждый свой шаг; Они хотят скомпрометировать не только меня, но и всех тех, кто думает, как и я. Мне нечего больше сказать, мистер Милич.

— Скажите, мистер Бьюгл, Валерия нравилась вам?

Бьюгл внимательно посмотрел в глаза лейтенанту, подумал и сказал:

— Я думаю, вы уже говорили с другими. И другие успели насплетничать вам, особенно эта сумасшедшая старуха…

— Вы имеете в виду миссис Хамберт?

— Ее. Она не может простить мне, что я осмелился возражать ее старой, выжившей из ума мумии…

— Мне не хотелось бы…

— Да, мне нравилась мисс Басс. Как может нравиться молодая женщина человеку моего возраста. Я не скрывал своих симпатий.

— А вы знали, что мисс Басс… гм… дарила своим вниманием мистера Колби?

— Я не мог понять ее. Что она нашла в этом святоше? Тихий голос, вкрадчивые манеры… Разве что желтые нашивки, — невесело улыбнулся Бьюгл. — Эти синты так же подгрызают устои, как и другие. По-своему, но подгрызают. Может быть, они и думают, что несут новую религию, но самая лучшая новая религия всегда хуже самой плохой старой. Как самая лучшая новая идея всегда хуже самой плохой старой. В смене всегда опасность. Перемена всегда несет в себе угрозу…

— Простите, мистер Бьюгл, что перебиваю вас. Вы знали, что Колби решил жениться на Валерии Басс?

— Колби? Гм, не думал, что у синта хватит ума оценить такую женщину.

— Он не говорил с вами о мисс Басс?

— Нет. Мы почти не разговаривали с ним. Я вообще почти ни с кем не разговаривал здесь. Странное сборище. Начиная от этого болтливого карлика Лернера и до мумии Хамберта с его сумасшедшей старухой.

— У вас, конечно, нет никакого алиби?

— Вы имеете в виду прошлую ночь?

— Да.

— Боюсь, что нет. Я смотрел телевизор часов до одиннадцати. Потом почитал часок и заснул. Я был у себя в коттедже почти весь день. Вы ведь знаете, мы вообще сейчас в странном положении. После смерти Лины Каррадос и потери Черновым способности к контактам нам практически нечего делать. Но Хамберт не хочет распускать нас. Он все надеется, что вдруг контакт возобновится. Фонд Капра деньги дает — вот мы и сидим здесь, сторожим Лейквью.

— Спасибо, мистер Бьюгл. До свидания.

ГЛАВА XI

Лейтенант вышел на улицу. В ветвях деревьев медленно плыли клочья тумана. Прямо над ним, на ветке ели, сидела коричнево-серая белка. Она с любопытством уставилась на него бусинками глаз, повернулась и с противоестественной легкостью побежала по ветке, слегка раскачивая ее собственной тяжестью.

В голове у Милича медленно вращались два колеса. Они вращались в разные стороны. На одном было написано «Колби», на другом — «Бьюгл». Милич остановился и прикрыл глаза, чтобы не потерять равновесия. Будь они все прокляты, эти ученые мужи, изощренные в обмане, коварстве и расчете!

Клифорд Кулик, высокий выхоленный блондин с заторможенными реакциями, был следующим.

— Мистер Кулик, — сказал лейтенант, — вчера ночью ваша ассистентка Валерия Басс была убита в своей квартире.

Психолог внимательно осмотрел свои ногти и, по всей видимости, остался доволен ими, потому что перешел к воротничку светло-голубой рубахи и бордовому галстуку — проверил их, поправил и только тогда поднял глаза на Милича. Неужели это единственная реакция на смерть человека — проверить, как завязан галстук, подумал лейтенант.

— С вашего разрешения, — вздохнул лейтенант, — я бы хотел задать вам несколько вопросов.

Профессор Кулик снова проконсультировался со своими ногтями, получил, по-видимому, от них согласие и молча кивнул.

— Вы ведь психолог, профессор? — спросил Милич.

— Да, — сказал Кулик, и лейтенант подумал с облегчением, что профессор не глухонемой и ему не придется разговаривать с ним на пальцах.

— И как психолог вы должны уметь наблюдать человеческие реакции в различных ситуациях?

Теперь профессор обратил внимание на свои безукоризненно начищенные туфли. Он внимательно и критически осмотрел их, покачав сначала одну ногу на колене, потом другую, и кивнул.

— Да.

— Прекрасно. Мисс Басс была вашей помощницей. В каком она пребывала настроении в последнее время?

— Вообще характер мисс Басс имела нелегкий, — ровным голосом сказал психолог. — Она была довольно угрюмым и раздражительным человеком, хотя эти качества не сказывались непосредственно на ее работе. Работник она была превосходный. С интровертами это бывает довольно часто. Вы спрашиваете о ее настроении в последнее время?

— Да, профессор. Особенно в последние дни.

— Пожалуй, она была даже еще несколько более угрюмой, неразговорчивой, раздражительной.

— В чем это выражалось?

Профессор снова вернулся к ногтям. Боже правый, подумал Милич, неужели он всегда так нетороплив?

— Кислое, недовольное выражение лица. Низкий уровень общительности. Единственные два человека, с кем она стремилась общаться, — мистер Колби и мисс Каррадос. Возможно, что ее состояние в последнее время связано с гибелью мисс Каррадос.

— Вы говорите, с Линой Каррадос она общалась?

— Да, я не раз видел их вместе. Они были единственными женщинами в Лейквью, если не считать миссис Хамберт.

— А как вела себя по отношению к вашей помощнице Лина?

— Мисс Каррадос была ее полной противоположностью. Экстраверт сангвинического типа. Она была типичным сангвиником — легкий, приветливый характер, склонность к общению. Насколько я мог заметить, у них были самые теплые отношения.

— А после смерти мисс Каррадос Валерия Басс, вы говорите, стремилась поддерживать отношения только с Ианом Колби?

— Да, такое у меня сложилось впечатление.

— Казалась вам ваша помощница счастливой в последние дни?

Профессор оторвался наконец от своих ногтей и посмотрел на лейтенанта: