Фрэнк Перетти - Пророк

• Название: Пророк
• Автор: Фрэнк Перетти
• Жанр: Научная Фантастика

Джон Баррет, ведущий программы «Новости Шестого канала», сталкивается с серьёзной проблемой.

Его уютный, благополучный мир начинает рушиться. Он уличает исполнительного директора программы сначала в намеренном искажении информации в угоду собственным предубеждениям, а потом – во лжи и попытке замести следы; она же, похоже, скрывает нечто гораздо более серьёзное.

«Случайная» смерть его отца внезапно начинает выглядеть не такой уж случайной.

Карл, его сын, выросший вдали от отца, возвращается, чтобы поставить под сомнение честность Джона и попытаться найти человека за имиджем преуспевающего телеведущего.

Считающиеся профессионалами объективные сотрудники раздела новостей разделяются во мнениях и сражаются за своё понимание Истины.

А что за таинственные голоса слышатся Баррету?..

И снова великолепный рассказчик Френк Перетти создал пророческую историю для нашего времени.

Роман «Пророк» отмечен всеми чертами, отличающими художественную прозу писателя, – стремительное, динамичное действие; сюжет, держащий читателя в постоянном напряжении, и потрясающие душу духовные коллизии.

Но кроме всего прочего, роман отражает самую суть широко развернувшейся борьбы за признание нравственного начала в нашем мире.

---

Карл прошел к картотечному шкафу, стоящему в углу кабинета. Шкаф оказался закрытым.

– Ах да, – вспомнил Джон и выдвинул средний ящик. Он сразу же нашел маленький ключик. – Папа всегда прятал ключ здесь. – Он бросил ключ Карлу; тот открыл шкаф и принялся просматривать папки. – Папа всегда хранил важные вещи в разных маленьких тайниках. Если бы я вспомнил, где он их устраивал, это здорово помогло бы нам.

Вид множества папок – сотен папок – испугал Карла.

– Слушай, на это уйдет целый день. Джон рылся в ящиках стола.

– Ты сначала посмотри поверхностным взглядом, просто поищи, нет ли там чего-нибудь необычного, а потом, если мы ничего не обнаружим, посмотрим повнимательнее.

Карл начал с верхнего ящика и принялся перебирать счета, инструкции, накладные. Если бы он сильно интересовался слесарно-водопроводным делом, то нашел бы это занятие чрезвычайно увлекательным. Но Карл не особо интересовался слесарно-водопроводным делом.

Джон просмотрел содержимое среднего ящика, выложил вещи на стол, пошарил рукой в ящике. Здесь Папа хранил всякую мелочь: пеналы для карандашей, канцелярские скрепки, клейкую ленту, складной карманный нож, несколько линеек, несколько маленьких фитингов, несколько пачек почтовой бумаги со своим именем и тому подобное.

Верхний правый ящик: конверты, счета, карманный фонарик и запасные батарейки к нему.

Средний правый ящик: каталоги сантехнических товаров, несколько рекламных журналов и несколько коробок с дискетами.

Нижний ящик: разная ерунда. В большом количестве. Запчасти к калориферу, сумка с рабочей одеждой, маленький радиоприемник и... плейер с наушниками, но без кассеты. Джон вытащил его из ящика, аккуратно распутал провод наушников.

Плейер. Теперь он вспомнил. Когда он вошел в кабинет, чтобы поговорить с Папой, этот предмет лежал на столе. Джон даже помнил, как Папа убрал плейер перед началом разговора.

И... хм м... не обманывает ли его память? Когда Папа говорил о том, что знает что-то и очень хотел бы поделиться этим с Лионом, он едва не открыл нижний ящик стола. «Сегодня утром я узнал одну вещь», – сказал он.

Присутствие плейера в Папином столе казалось немножко странным. Зачем ему держать такую вещь на работе? Не похоже на Папу. Он всегда о чем-то думал, всегда занимался какими-то подсчетами; его ум всегда был поглощен делами. Зачем ему понадобился плейер?

– Карл... – Карл обернулся. – Кажется, я нашел что-то. Они перехватили Чака Кейтсмана, проезжающего мимо в автокаре. Он мгновенно узнал плейер.

– О, вот он где! А я-то его ищу!

– Так, значит, это твой? – спросил Джон.

– Ну да, – ответил Чак, забирая у него плейер. – Ваш отец попросил его на время, и... – Чак замялся, но отступать было поздно. – В общем, у него не было возможности вернуть его, понятное дело.

– А когда он взял плейер?

Чак на миг задумался, а потом вспомнил:

– О... в понедельник, сразу после... ну, вы знаете, после того, как он был на митинге губернатора и его показали по телевизору. В понедельник после этих событий.

– В тот понедельник, когда я приходил сюда к нему.

– Да. Точно.

– А раньше он когда-нибудь брал плейер?

– Нет. Здесь только я один слушаю плейер – и только когда работаю на автокаре или занимаюсь каким-нибудь делом, не требующим особой сосредоточенности.

– Слушай... а ты не знаешь... Папа не говорил, что именно он хочет прослушать? Чак покачал головой.

– Он просто попросил его ненадолго, вот и все. Джон принялся размышлять вслух:

– В тот день здесь был Джимми... он сказал, что к Папе приходил посетитель...

– Он во дворе. – Они вышли на погрузочную платформу. – Эй, Джимми!

Джимми вспомнил о посетителе.

– Да, помнится, я говорил вам о нем. Какой-то парень приходил к Джону около 10 утра, а после этого Джон просто оставался в офисе и никуда не выходил.

Чак свел факты воедино.

– Точно. Как раз после ухода того парня он и попросил у меня плейер, а потом, похоже, сидел в кабинете и слушал что-то.

– А вы знаете, что это был за парень?

Чак и Джимми беспомощно переглянулись.

– Никогда раньше его не видел, – сказал Джимми.

– Как он выглядел? Джимми пожал плечами.

– Молодой пижон, в костюме, с дипломатом. Я принял его за коммивояжера.

– Цвет волос?

– Темно-каштановый, возможно, черный.

– Рост?

– Чуть ниже меня. – Джимми был верзилой за шесть футов ростом.

– Тип внешности?

– Европейский.

Джон начинал терять надежду.

– Он оставил визитную карточку или что-нибудь такое?

– Может, спросить у Бадди? – предположил Чак. – В тот день он работал за прилавком. Вероятно, он разговаривал с этим парнем.

– А как долго он оставался здесь? Джимми и Чак снова вопросительно переглянулись и сошлись во мнении. Ответить решил Джимми.

– Знаете, вовсе даже и недолго. Буквально несколько минут.

Чак кивнул.

– Насколько мне известно, он в основном расспрашивал, как пройти в офис. Потом вошел – и сразу вышел.

– Так... вот вам задание, ребята. Узнайте, кто он такой. Если вы снова увидите его, если знаете кого-то, кто может что-то знать...

Чак и Джимми обменялись взглядами, в которых читалось: трудная задача.

– Хорошо, Джонни, мы сделаем все, что в наших силах. Джон повернулся к Карлу.

– Давай еще раз посмотрим в Папином кабинете. В ходе тщательных поисков никаких кассет они не обнаружили. Теперь Джон был заинтригован до крайности.

– Поехали-ка обратно к Маме. Мы обыщем машину, мастерскую, посмотрим возле магнитофона в гостиной, спросим Маму...

В воскресенье утром они пошли с Мамой в церковь: для Карла такие регулярные походы являлись одним из условий его проживания в Мамином доме, а Джон хотел попробовать возобновить посещение церкви – на радость или на горе. Это оказалось не так уж и плохо.

Культура пятидесятнической церкви и манера богослужения – сделай все от тебя зависящее и успокойся на этом – представляли собой, конечно, своеобразное явление, которое тебе либо нравится, либо нет; но Бог пребывал там, и Джон чувствовал Его присутствие.

И снова он услышал голос Господа. Он услышал голос Господа в пении хора, в свидетельствах прихожан, в любви и соучастии, а особенно в Слове Божьем. Джон слышал этот голос в возрасте десяти лет и слышал его сейчас. Иисус есть Добрый Пастырь, вспомнил он, и Его паства знает Его голос; они узнают все тот же вечный голос Истины, все тот же неизменный, благочестивый голос и, конечно же, все ту же непреходящую любовь и милость. Вероятно, Джон еще не вернулся домой, но он уже чувствовал близость дома.

Что же касается Карла... «Давай займемся лодкой», – сказал он. По завершении воскресного обеда они убрали все со стола и загрузили посудомоечную машину, а Мама устроилась в Папином кресле, накрывшись пледом по подбородок и закрыла глаза. Джон подумал, что такого рода деятельность – или бездеятельность – кажется ужасно привлекательной, но идея Карла легко восторжествовала над соблазном, и они отправились в мастерскую.

– Я все пытаюсь проверить, – признался Карл, когда они начали подготавливать ребра лодки для склеивания. – Слушай, я хочу, чтобы Бог был, хочу, чтобы Он существовал. А если Он существует, я хочу, чтобы Он говорил со мной. Но сейчас... я вроде как выжидаю и наблюдаю.

Джон отмечал на киле места, где нужно просверлить отверстия для шурупов.

– Да, я тебя понимаю. – На самом деле Джон понимал то, что Карл все испытывает, все исследует – особенно своего отца – с целью проверить, не начинает ли образовываться некое прочное основание под всем этим зыбучим песком. Выжидает и наблюдает? Джон чувствовал, что сам занимается тем же даже сейчас. В Боге он не сомневался. Но Джон Баррет – совсем другое дело.

Чтобы не резко, а плавно перевести разговор на другую тему, Джон сказал:

– Ну что ж, давай послушаем эти пленки.

У Папы была маленькая магнитола, на которой он прослушивал записи проповедей и музыку, когда работал в мастерской. Найти ее было нетрудно; Папа хранил ее в надлежащем месте, на полке над верстаком, помеченной табличкой «радио». Сейчас они поставили магнитолу на верстак поближе к своему рабочему месту, а рядом положили стопку кассет, найденных в Папиной машине, в спальне, в мастерской, возле стереомагнитофона в гостиной, в чулане и во всех прочих уголках, о которых Мама могла вспомнить как о местах возможного хранения пленок. В основном это были пленки с проповедями, о чем и свидетельствовали надписи на кассетах. На некоторые Папа переписал старые пластинки, чтобы иметь возможность слушать их в машине. Но некоторые кассеты оставались самым подозрительным образом не надписанными, и Джон хотел внимательно все их прослушать.

Так – когда Джон с Карлом начали склеивать и скреплять детали лодки начался вечер старой религиозной культуры. Они прослушали один за другим несколько евангелистских квартетов южан – с громоподобными басами, высокими чистыми тенорами и дребезжащими роялями. Далее следовал брат такой-то, который приносил вам дыхание новой жизни из такой-то и такой-то церкви в Калифорнии. И Пасхальная кантата в исполнении церковного хора, записанная из заднего ряда зала и звучащая так, словно хор находился в десяти милях от слушателя; за ней следовал очень отдаленный и неразборчивый голос, выступающий на митинге протеста против абортов и заглушаемый громким шипением и треском пленки. Стрелки часов описывали круг за кругом, пленки крутились одна за другой, и Джон пытался работать, оставив один палец чистым от клея, чтобы нажимать кнопку перемотки вперед. Не требовалось много времени, чтобы понять, что та или иная кассета не содержит никакой важной информации, проливающей свет на смерть Папы или сделанное им открытие, но все же...порой Джон медлил вынимать кассету из магнитофона, поскольку ее содержание значило для него еще что-то: оно воскрешало живые воспоминания об отце.