Том Холланд - Вампир. История лорда Байрона

• Название: Вампир. История лорда Байрона
• Автор: Том Холланд
• Издательство: Эксмо-Пресс, Валери СПД
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2002
• ISBN: 5-04-010007-8

Личность величайшего поэта своей эпохи, демонического и страстного лорда Байрона, навсегда осталась загадкой для потомков. Его жизнь и его смерть окутаны тайной. Том Холланд приподнимает таинственную завесу — и нам открывается Истина.

---

— Не вижу здесь ничего опасного, — сказал я Висцилию, но он, чьи глаза были приучены к темноте, покачал головой и показал вверх по тропинке.

Там кто-то двигался в тени утесов. Я пришпорил лошадь, но незнакомец даже не обернулся, он продолжал идти, не обращая на нас внимания.

— Кто вы? — спросил я, разворачивая лошадь перед человеком.

Он молчал, устремив взгляд вперед, а лицо его было скрыто черным капюшоном.

— Откуда вы? — спросил я снова, а потом нагнулся и сорвал капюшон с его лица.

Взглянув на него, я расхохотался. Это был Горгиу.

— Что же вы молчали? — удивился я.

Но Горгиу и тут не проронил ни слова. Глаза его, стеклянные и безразличные, медленно посмотрели на меня из глубоких глазниц. На его лице не отразилось ни единого признака того, что он узнал меня; он отвернулся, а моя лошадь, в страхе встав на дыбы, попятилась назад. Горгиу сошел с тропы и вошел в чащу. Я следил за ним, пока он не исчез, ступая так же медленно и равномерно.

Ко мне подъехал Висцилий, его скакун тоже выглядел напуганным, как жеребенок. Висцилий поцеловал лезвие своего ножа.

— Пойдемте, мой господин, — прошептал он. — В этих древних местах полно нечисти.

Лошади под нами еще долго не могли успокоиться, и нам стоило больших усилий заставить их продолжить путь. Тропа стала расширяться; скалы с одной стороны отступили, а с другой стороны показался отвесный утес. Он отделял нас от течения Ахерона и темным контуром на серебристом звездном небе заслонял луну так, что вокруг ничего не было видно. Наши лошади какое-то время двигались инстинктивно, потом утес стал более отлогим, и луна вновь осветила наш путь. Впереди тропа заворачивала за выступ скалы — мы последовали туда, и перед нами предстали руины города. Дорога, извиваясь, поднималась к стоящему на вершине замку. Он тоже казался заброшенным, и в бойницах его не было видно ни огонька. Тем не менее, глядя на остроконечные очертания замка на фоне звезд, я почувствовал уверенность, что мы наконец добрались до цели нашего путешествия и там, за стенами, нас ожидает Вахель-паша.

Мы поехали через город — там были церкви, купавшиеся в лунном свете, разрушенные колонны, поросшие мхом. Я увидел небольшую хижину, ютившуюся между колоннами портика, и дальше на нашем пути нам попалось множество подобных лачуг, пристроившихся подобно непрошеным поселенцам на развалинах прошлого. Я догадался, что это было именно то поселение, где жила Гайдэ, но теперь ни единой живой души здесь не осталось, только собака, заливаясь лаем, подбежала к нам, виляя хвостом. Я склонился и погладил ее. Эта зверюга лизнула мне руку и увязалась за нами следом. Впереди была большая высокая стена, окружающая замок, в которой мы обнаружили приоткрытые двустворчатые ворота. Доехав до них, я остановил лошадь и оглянулся на деревушку. Мне вспомнились Янина и Тапалин, которые приветствовали наше прибытие бурлящей жизнью, и, несмотря на невыносимую жару, по моей спине прошла дрожь при взгляде на этот мертвый покой и убогие лачуги внизу. Когда мы проезжали через ворота, собака оскалилась и убежала прочь.

Ворота захлопнулись за нами, хотя по-прежнему не было видно ни души. Между замком и нами была еще одна стена, которая, казалось, выступала из самой горы, столь отвесно возвышались над утесом ее зубцы. Тропинка, по которой мы ехали, была единственным путем в замок… и единственным выходом из него, подумалось мне, когда вторая пара ворот захлопнулась за нашими спинами. Но теперь хотя бы я видел свет факелов, беспокойно метавшийся по стенам. Я был рад увидеть эти признаки жизни — у меня возникли мысли о еде, мягкой постели и всех тех удовольствиях, о которых, как о награде, мечтает настоящий путешественник. Проезжая через последние, третьи, ворота, я посмотрел назад и обнаружил, что теперь вся дорога освещена факелами. И вот третьи ворота закрылись за нами, и мы снова остались одни в безлюдном полумраке. Наши лошади в страхе оскалили зубы, и стук копыт эхом отдавался среди каменных стен. Мы находились во дворе замка, у подножия небольшой лестницы, ведущей к открытой двери, очень древней и украшенной изображениями чудовищ; над нами возвышалась стена замка. Все вокруг было залито серебряным светом луны. Я спешился и направился к открытой двери.

— Добро пожаловать в мой дом, — сказал Вахель-паша.

Я не заметил его приближения, но вот он уже стоит передо мной на площадке перед дверью. Он протянул мне руку и обнял меня.

— Мой дорогой лорд Байрон, — прошептал он мне в ухо. — Я так рад вашему приезду.

Он крепко поцеловал меня в губы, затем отстранился и посмотрел мне в глаза. Его собственные глаза светились, как никогда раньше; лунным серебром сияло его лицо, чьи размытые очертания были подобны кристаллу, мерцающему в темноте. Он взял меня за руку и повел внутрь.

— Вы, наверное, устали с дороги, — заметил он. — Вас ждет угощение и отдых, которые вы заслужили.

Я следовал за ним через дворы, по лестницам, мимо бесчисленных дверей. Я чувствовал, что никогда в жизни так не уставал; архитектура замка была похожа на то, что я видел во сне, интерьеры расширялись и сужались, полные всевозможных нагромождений и смешения стилей.

— Вот мы и пришли, — сказал наконец паша, отодвигая золотые занавеси и увлекая меня за собой.

Я осмотрелся вокруг: колонны, как в древнем храме, обрамляли комнату, а надо мной в сверкающей

мозаике, переливающейся золотыми, зелеными и синими цветами, комнату венчал купол, такой воздушный и прозрачный, что, казалось, он был сделан из стекла. Две свечи в форме извивающихся змей были здесь единственным источником света, но даже в этом полумраке мне удалось различить арабскую надпись, окаймлявшую купол.

— «И сотворил Аллах человека, — прошептал мне хозяин замка, — из запекшейся крови». — Он лениво улыбнулся. — Это слова из Корана.

Он взял мою руку и жестом предложил сесть. Вокруг столика с едой были разбросаны подушки и шелковые подстилки. Заняв место перед столиком, я не заставил себя долго упрашивать и принялся за яства. Старая прислужница наполняла наши с пашой бокалы вином, хотя, как мне показалось, вкус напитка не доставлял ему особого удовольствия. Он спросил, не удивлен ли я, видя его пьющим вино, а когда я признался, что так оно и есть, он, смеясь, сказал, что никакие божьи заповеди для него не указ.

— А вы, — глаза его засверкали, — чем бы вы пожертвовали ради удовольствия? Я пожал плечами.

— Ну, какие еще есть удовольствия, — спросил я, — кроме как пить вино и есть свинину? Я приверженец весьма разумной религии, которая позволяет мне наслаждаться и тем и другим. — Я поднял свой бокал и осушил его. — Поэтому мне нечего опасаться проклятия.

Паша мягко улыбнулся.

— Но вы так молоды, милорд, и к тому же красивы. — Он наклонился над столом и взял меня за руку. — Неужели вы хотите убедить меня в том, что, кроме поглощения свинины, вас ничего не интересует?

Я мельком взглянул на руку паши, а затем снова встретился с ним глазами.

— Возможно, я и молод, ваше превосходительство, но уже успел познать на собственном примере, что за каждое удовольствие нужно платить сторицей.

— Что ж, думаю, вы правы, — сказал паша спокойным голосом.

Глаза его, казалось, подернулись пленкой безразличия.

— Вынужден признаться, — продолжил он после небольшой паузы, — что я уже и не помню, что такое наслаждение. За все эти годы я столько всего перепробовал, что мои чувства совсем притупились.

Я ошеломленно взглянул на него.

— Но позвольте, ваше превосходительство, — воскликнул я. — Разве вы были большим сластолюбцем?

— А что, не похоже? — спросил он.

Он выпустил мою руку. Поначалу мне показалось, что я разозлил его, но, посмотрев на его лицо, я узрел лишь ужасающую меланхолию, страсть, застывшую, подобно волнам замерзшего пруда.

— В мире есть такие удовольствия, — медленно произнес он, — о которых вы, милорд, даже и не мечтали. Я говорю о разуме и о крови.

Он посмотрел на меня, и взгляд его сверкнул черной бездной.

— Ведь именно их вы ищете здесь, милорд? Именно такого рода удовольствия?

Его взгляд гипнотизировал меня.

— Должен признать, — сказал я, не в силах оторвать от него глаз, — что я, хотя и знаю вас совсем мало, но совершенно уверен в том, что вы — человек самый неординарный из тех, с кем меня когда-либо сводила судьба. Вы будете смеяться, ваше превосходительство, но в Тапалине вы мне снились. Мне приснилось, что вы показывали мне странные вещи и намекали на какую-то скрытую истину. — Меня внезапно одолел приступ смеха. — Что же вы можете подумать обо мне, узнав, что я приехал сюда, движимый какими-то сновидениями? Вам, должно быть, обидно это слышать.

— Отнюдь нет, милорд. Я вовсе не обижен. — Паша встал, взял мою руку и обнял меня. — Вы устали с дороги и заслужили крепкий сон без сновидений — сон святого.

Он поцеловал меня, и губы его обожгли холодом. Это показалось мне странным, так как снаружи, при лунном свете, я ощутил их тепло.