Корделия Биддл - Ветер перемен

• Название: Ветер перемен
• Автор: Корделия Биддл
• Издательство: ОЛМА-Пресс
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1998
• ISBN: 5-87322-913-9

Поженившись по страстной любви, отпрыски двух деловых партнеров надеялись на безоблачное счастье. И разве могла предположить Юджиния, отправляясь на роскошной яхте с мужем и детьми к берегам Борнео, что путешествие кончится трагически, а брак – распадется?

---

– Не узнает, если только мы сами ему не скажем.

Джордж поразился тому, с какой легкостью ему стала удаваться ложь. Единственная трудность заключалась в том, чтобы не забывать деталей. Все остальное – украшения, только приправа. Соус, картошка и зеленый горошек в стручках. «Еще одна пометка для шефа, – напомнил себе Джордж. – Свежий горошек с запахом мяты».

– И я надеюсь, никто из нас не сообщит ему об этом, – безмятежно добавил Джордж. – Это же на благо компании. Зачем начинать платить долги, когда не заработано ни цента?

Свою проповедь он сопроводил блаженной улыбкой.

– Но ты думаешь, султан ничего не узнает о лейтенанте Брауне? – добивалась своего Юджиния. Она продолжала быть «приятной», как того хотел Джордж, не отрывала взгляда от берега, но все это ее не трогало. Внезапно Юджиния пожалела, что с ними нет Бекмана. Он бы посоветовал не делать этого. Он сказал бы Джорджу, что весь его план – сплошные дыры. С учетом акцизного налога или без него, все равно.

– Странный белый человек в джунглях, – продолжала Юджиния. – Неужели султан не задастся вопросом, почему ты высадил его на берег? И не задаст ли он тебе этого вопроса первым же делом?

«Нам дадут от ворот поворот, – подумала Юджиния. – Нам велят возвращаться, как мы и пришли, тем же путем, по этой ужасной реке, и на этот раз нам никто не поможет. Тогда вся эта голодная толпа не будет такой робкой».

– Султан ничего не узнает, пока не будет слишком поздно.

На сияющем лице Джорджа появилось жестокое выражение, но он тут же вспомнил о том, каким он должен казаться. По его щекам снова разлилось благодушие и самодовольство. Юджиния подумала, что они похожи на виноград в сахаре: сладкий, водянистый и абсолютно непитательный.

– Так что не забивай свою красивенькую головку, моя дорогая, – добавил Джордж. – Я за всем слежу.

А теперь иди-ка ты к детям, они, по-моему, на корме с твоим кузеном Уитни и нашей дорогой Прюденс. Буквально с минуты на минуту мы увидим пристань Пангалонг-Джетти, и желательно, чтобы все мы были вместе перед торжественным прибытием. Так мы произведем наилучшее впечатление. Как говорится, попудрим носик, дорогая. Не забудь об этом. И детям скажи. Мы представляем Экстельмов…

Но прежде, чем жена успела уйти, Джордж взял ее руку и пожал.

– Джини, – театральным голосом проговорил он, – я сделал кое-что… Кое-что такое, что, по-моему…

Джордж замолчал и позволил себе обвести взглядом купы мангровых деревьев, бананов и бамбука, дымки костров над джунглями и коричневые тела, усыпавшие каждый поворот реки. Он перевел дыхание, задрал подбородок кверху и продолжил:

– Кое-что такое, чем ты, Джини, будешь гордиться…

Его слова прозвучали одновременно и немножко неуверенно, и красиво – именно такого эффекта хотел добиться Джордж. Юджинии же захотелось вырвать у него свою руку. Рука ее как будто попала в силки, в петлю для птиц или барсука. Она никак не могла уловить, о чем это толкует муж, не могла представить себе, что может им гордиться, любить его. Она не могла представить себе предстоящий день, раскланивающихся и расшаркивающихся сановников или отца с его деланной заботой о дочери и внуках. Для нее это был спектакль, в котором она могла быть только зрителем, а не участником – пантомима или оперетта. Юджинию интересовало только одно: куда отправился Джеймс и зачем.

– Пойду за детьми, – сказала она.

Как только яхта стала видна с пристани Пангалонг-Джетти, на берегу заиграли цимбалы. Вместе с гонгами, барабанами и трубами музыканты подняли невообразимый шум. Они никак не могли уловить абсолютно не гармоничный (как они считали) мотив национальной песни американцев. Они решили, что очевидные недостатки мелодии лучше всего преодолеть с помощью дополнительных усилий гонгов и труб. В их исполнении гимн Соединенных Штатов зазвучал как похоронная музыка, какую слышали повсюду: во дворце султана, на Сунгхай-Сараваке, на холмах вокруг Кучинга.

Достопочтенный Николас Пейн стоял на яркой зеленой лужайке, выходившей на причал, рядом с ним стояли раджа сэр Чарльз Айвард и раджа-мада Лэнир Кинлок Айвард. Нестройная толпа за их спинами состояла из султанских придворных. Прибытие Экстельмов было государственным визитом, и каждому чиновнику или князьку на площадке перед дворцом отвели место, соответствующее его рангу. Однако Риджуэя поставили в задних рядах, поскольку, как заявили сами местные князьки, он всего лишь писец, а его хозяин, каким бы почтенным он ни выглядел, не имеет официального титула, а потому писец должен считаться принадлежащим к низшим чинам. По мере того как яхта приближалась к дворцу, вся эта знать подвигалась ближе к воде, и скоро образовался крепко сцементированный блок – если бы кто-нибудь их них упал в реку, то за ним последовали бы все, увлекая за собой Риджуэя, Пейна и Айвардов.

Султан со своим семилетним сыном появился в дверях дворца только тогда, когда с «Альседо» бросили на берег и закрепили концы. За приближением яхты они смотрели через потайное окно в гареме, так как султан, делавший вид, что не придает этому слишком большое значение, тем не менее хотел очень четко определить время своего появления из дворца. Султан относился к числу людей, отлично понимающих, насколько превратной может быть судьба власти и насколько она может зависеть от одного-единственного мгновения. Ожиданию султана пришел конец тогда, когда «Альседо» был накрепко привязан к земле Саравака.

Они с сыном выступали медленно и важно, за ними образовалась целая процессия. Над их головой покачивался розовый шелковый зонт, за спиной колыхались ярко-зеленые кисти и струились переплетенные алые, золотистые и малиновые ленты. Несшие шелковый балдахин слуги старались попасть в ногу с шествующими к реке правителем и его сыном, и материя, переливалась на солнце всеми цветами радуги, раздувалась по ветру. Оба монарха хранили молчание, не обращая внимания на вырывающийся из рук четверых слуг балдахин и недовольную перекличку:

– Белок ке канан! Белок ке кури! Джалан терус!.. (Поверни налево! Поверни направо! Прямо!)

Слуг могли изводить комары, слепить солнце – султану не было до этого дела. Он шел, не обращая внимания ни на что, и мальчик считавший про себя шаги, поступал точно так же.

Они направлялись к носовой части «Альседо», а увидевшие их подданные кланялись, падали ниц, освобождая дорогу своему божественному вождю и его наследнику, маленькому мальчику, которому сегодня предстоит собственными глазами увидеть величие отца.

Юджиния наблюдала за происходящим с интересом, хотя и не могла толком разобрать, что тут к чему. В голове крутилось: «Так это Борнео» – и больше ничего. Кучинг, Саравак, Северное Борнео – все это было пустыми звуками, за которыми ничего не стояло. Не понимая, в чем заключается ее роль, и не имея желания копаться в своих чувствах, Юджиния просто делала то, что ей было сказано. Она вела себя так, как ее воспитывали. Джордж велел ей стоять на месте и привлекать к себе как можно меньше внимания. Он не знал, какие мусульманские обычаи соблюдает султан и как встретят во дворце Юджинию, не отправят ли ее с девочками в гарем. Джордж не желал никаких ошибок и повторял это при каждом случае. Ему хотелось, чтобы этот день прошел гладко. Юджиния во всем подчинялась и делала так, как он скажет.

В это время Джордж тоже стоял у поручней, но повернувшись к жене спиной, и наблюдал за тем, как султан под своим балдахином медленно вышагивает по лужайке, а потом спускается к причалу. Он никак не мог решить, как ему поступить с детьми и женой. Он вдолбил себе, что мусульманские обычаи требуют соблюдения определенных условностей. Например, представлять жену или она остается сзади? Или просто сделать вид, будто ее вовсе не существует? А как насчет Джинкс и Лиззи? А Поль? От нерешительности засосало под ложечкой. Он вспомнил про черепаховый суп, рагу с фасолью, картошку «а ля герцогиня», потом подумал, какой же зеленый этот дворцовый парк. Он спланирован по-европейски, отметил про себя Джордж, моментально обративший внимание на эту деталь. И тут же представил себе, как здорово было бы проводить здесь соревнования гоночных лодок, ужинать под тентом, какие тут должны быть речные лангусты в лимонном соусе и устрицы на раскрытых раковинах.

Потом, даже вздрогнув при этом, он увидел, что рядом с султаном идет ребенок. «Боже мой!» – подумал Джордж и тут же принял решение. Он прошептал приказание, и к нему подвели Поля. Маленький мальчик стоял с отцом. Два отца и два сына, зеркальное отражение величия.

Джордж с Полем двинулись вниз по трапу. С каждым шагом их движения делались все увереннее, и вот они на твердой земле лицом к лицу с султаном и его сыном. Юджиния смотрела, как ее муж поклонился и преклонил колено, а Поль старался подражать отцу, и как рассмеялся султан, потрепав Поля по щеке унизанными драгоценными камнями пальцами и подняв его на ноги. «Мы коронуем себя королем и королевой, а сами притворяемся, как дети, и у нас нет нужных для таких игр правил. Смотрим, как будет играть другой человек. Айварды ждут, мой папа ждет, а Джордж знай себе покачивается на каблуках, пока султан разводит в воздухе руками в рубинах».