Бим Пайпер - Четырехдневная планета (Four Day Planet)

• Название: Четырехдневная планета (Four Day Planet)
• Автор: Бим Пайпер
• Жанр: Научная Фантастика

H. Beam Piper. Four Day Planet. 1979.

---

Бим Пайпер ЧЕТЫРЕХДНЕВНАЯ ПЛАНЕТА

1. КОРАБЛЬ С ПЛАНЕТЫ ЗЕМЛЯ

Я прошел через ворота, водрузив на голову антигравитационную корзину со снаряжением. Интересно, что, кроме революции, может превратить Порт Сандор в такое же чистое, уютное, хорошо освещенное местечко, как и космодром? Я часто размышляю на эту тему. Это было не под силу ни редакторской работе отца, ни моим саркастическим репортажам. Мы уже достаточно долго пытались воздействовать на окружающую обстановку.

Две девчонки в бикини прошли мимо меня, продолжая оживленно обсуждать недавнюю потасовку, которая произошла у одной из них с ее приятелем. Я подошел поближе к компании охотников на монстров. Их было около полудюжины, на всех были сапоги до колена, короткие корабельные куртки, а на ремнях болтались кинжалы внушительных размеров. Так как они не спорили чей корабль быстрее, капитан круче и кто из них делает настоящие деньги, я понял, что все они из одной команды. Охотники обсуждали цены на жировой воск монстров, и кажется, до них уже дошел слух о том, что его стоимость упадет до тридцати пяти сентисолов за фунт. Я бесстыдно подслушивал, хотя уже обладал этой информацией.

— Привет, Уолт, — окликнул кто-то меня из-за спины. — В поисках новостей, стоящих того, чтобы их запечатлеть а?

Я обернулся. Это был кудрявый шатен лет тридцати пяти, обладатель широкой улыбки. Адольф Лаутер — покровитель увеселений. Он и мой отец, каждый имели свою долю в теле-вещательной компании Порт Сандора, деля время между музыкальными программами и художественными фильмами Адольфа и передачами новостей моего отца.

— Все новости стоят того, и, если это действительно новость, «Таймс» запечатлит ее, — ответил я. — Кажется, на этот раз ты собираешься получить забойный триллер?

Лаутер пожал плечами. Я спросил просто так, Адольф никогда не знал, какие фильмы выйдут на экраны. Те, что в этот момент приближались к нам на борту «Пинемюнда», были достаточно новыми, так как корабль шел с Земли. Адольф собирался просмотреть все фильмы, что были на борту и обменять новые картины один к одному на те, что он уже показывал.

— Говорят, на Валунде показывали настоящий, снятый на Земле вестерн старого стиля, может, на этот раз его получим мы, — сказал Лаутер. — Сделан в Южной Америке, снимали настоящих лошадей.

— Да. У нас этот фильм имел бы несомненный успех. Почти все считали, что лошадей постигла участь динозавров… Как-то я видел, так называемый, вестерн с ковбоями, объезжающими фрейанских оукрий… — Высказав Адольфу все эти соображения, я продолжил:

— Но наши зрители посчитают, что в таких старых скотоводческих городах, как Додж и Эбилин, обитали весьма изнеженные создания.

— Думаю, что так и будет, если сравнивать с Порт Сандором, — сказал Лаутер. — Ты собираешься подняться на борт и взять интервью у нашего выдающегося гостя?

— Кого ты имеешь в виду? — спросил я. — Глена Мюрелла или Лео Белшера? Лаутер назвал Белшера тем, что вы вряд ли отыщите в словаре, но никто не нуждается в словаре, чтобы понять значение этого термина. Услышав его, охотники, стоявшие впереди нас, рассмеялись. Смех был одобрительный. Адольф явно собирался и дальше развивать тему происхождения Лео Белшера, его персональные характеристики и так далее, и тому подобное, но вдруг резко замолчал. Проследив за его взглядом, я увидел приближающегося к нам профессор Хартзенбоха.

— А вот и вы, Лаутер, — поприветствовал он. — Надеюсь, я не заставил вас ждать.

Потом он заметил и меня:

— О, да это Уолтер Бойд! Как поживает твой отец, Уолт?

Я уверил его в хорошем состоянии здоровья моего отца, поинтересовался насчет его собственного и спросил, как продвигаются дела в школе. Он сказал, что все идет хорошо, как и ожидалось, из чего я заключил, что уровень ожиданий профессора не так уж высок. Потом ему захотелось узнать собираюсь ли я подняться на борт «Пинемюнда», дабы взять интервью у мистера Мюрелла.

— Это действительно замечательно, Уолтер, что такой известный писатель, как мистер Мюрелл, прибывает сюда, чтобы написать книгу о нашей планете, — сказал он очень серьезно, и, как бы между прочим, спросил: — Ты случайно не в курсе, где он собирается остановиться?

— Ну почему, знаю, — признался я. — После тот, как с «Пинемюнда» передали список пассажиров, отец переговорил с мистером Мюреллом и пригласил его остановиться у нас. Мистер Мюрелл согласился, по крайней мере, на то время, пока он не подыщет себе что-нибудь подходящее.

В Порт Сандоре много хороших игроков в покер, но профессор Хартзенбох не принадлежал к их числу. Его досада смотрелась бы комично, если бы это не выглядело так трогательно. Ян Хартзенбох сам надеялся заарканить Мюрелла.

— Интересно, найдется ли у мистера Мюрелла время, чтобы посетить школу и побеседовать с учащимися? — спросил он через некоторое время.

— Конечно. Я скажу ему об этом, — пообещал я.

Хартзенбох сдержался и ничего не ответил. Предполагалось, что великий писатель посетит школу из уважения к профессору, а не потому что какой-то мальчишка-репортер посоветовал ему сделать это. Но профессор всегда благосклонно относился к «Таймс», на случай, если у него появится нужда что-нибудь про-рекламировать или предать гласности.

Дверь лифта открылась, и Лаутер с профессором протиснулись внутрь. Я отошел назад, решив подождать следующий, возможно, мне удастся первым протиснуться к задней стенке, и тогда моя корзина никому не помешает. Через некоторое время пустой лифт вернулся обратно и мне удалось войти в него по намеченному ранее плану. На Верхнем Уровне вся толпа вышла, я опять включил антигравитационную систему своей корзины и отбуксировал ее на свежий воздух, где к тому времени было чуть прохладнее, чем в духовке.

Я посмотрел вверх, туда же, куда смотрели все. «Пинемюнда» не было видно, до него было еще несколько тысяч миль. На большой высоте, с запада тянулись огромные рваные облака. Закат был даже ярче и краснее, чем десять часов назад, когда я видел его в последний раз. Было около половины пятого.

Теперь, пока не начали возникать вопросы о том, кто именно здесь сошел с ума, позвольте мне обратить ваше внимание на то, что все это происходило не на Земле, не на Бэлдуре, не на Фрейе, ни на любой другой нормальной планете. Это Фенрис, а на Фенрисе закаты, как впрочем и многое другое, — это нечто особенное.

Фенрис является второй планетой звезды G-4 и находится в шести с половиной световых лет от Солнечной системы. Во многом это тот же тип планеты, что и Земля, только ближе к ее начальному, холодному периоду, уровень радиации и там, и там одинаков. Я родился на Фенрисе и с тех пор ни разу за семнадцать лет не покидал свою планету.

Все остальное не совсем схоже с Землей. Год на Фенрисе немного короче, чем на Земле — восемь с лишним тысяч стандартных галактических часов. За это время Фенрис делает четыре полных оборота вокруг своей оси. Это означает, что пока одна сторона планеты находится в тени, на другой тысячу часов стоит нестерпимая жара. После восьмичасового сна вы встаете и, выйдя на поверхность в изоляционной машине или в специальном костюме, вы обнаруживаете, что тень сдвинулась только на дюйм, или около того, и что становится еще жарче. Наконец солнце сползает к горизонту и в часовом измерении, принятом на Земле, болтается там еще несколько дней. После этого находиться на поверхности — сплошное удовольствие, великолепный, непрекращающийся в течение ста часов закат. Затем становится все темнее и холоднее. Холод царит на Фенрисе до самого рассвета, потом появляется солнце, и все начинается сначала.

Теперь, я надеюсь, вы понимаете, что Фенрис — не подарок. Это не настоящая «планета-ад», и космонавты в своих клятвах не упоминают ее имени так, как они упоминают Ниффельнейм, но даже Реверенд Хайрам Зенкер, ортодоксальный проповедник, признает, что Фенрис — это одна из планет, которые Создатель сотворил, находясь немного не в своем уме.

Чартерная компания, основавшая колонию на Фенрисе в конце Четвертого Столетия Атомной Эры, обанкротилась ровно через десять лет после этого. Это не заняло бы так много времени, но связь между Землей и Фенрисом была вопросом шести месяцев пути в один конец. Когда катастрофа наконец разразилась, двести пятьдесят тысяч колонистов оказались без гроша в кармане. Они потеряли все, что вложили в компанию, а для большинства из них это было все, что они имели. До того, как от Федеральной Космической Службы смогли прислать корабли для эвакуации, многие колонисты лишились не только средств к существованию, но и самой жизни.

Около тысячи из них, те, кто были слишком бедны, чтобы где-нибудь начинать все с нуля, и достаточно выносливы, чтобы выжить на Фенрисе, отказались от эвакуации. В их распоряжении остались техника и снаряжение, от которых отказалась компания, и они попытались обжить планету. На данный момент нас приблизительно двадцать тысяч, и, хотя по по-прежнему очень бедны, мы очень выносливы и упрямы, чем любим похвастать.