Дэн Миллмэн - Мистическое путешествие мирного воина

• Название: Мистическое путешествие мирного воина
• Автор: Дэн Миллмэн
• Жанр: Эзотерика

Наконец перед вами столь долго ожидаемая вторая книга Дэна Миллмэна — продолжение международного бестселлера «Путь Мирного Воина».

Через четыре года после обучения у старого Воина, которого он называет Сократус, Дэн Миллмэн, несмотря на все полученные знания, сталкивается с личными неудачами и возрастающей неудовлетворенностью. Разочарованный своей жизнью, неспособный заполнить промежуток между знанием и действиями, Дэн отправляется в кругосветное путешествие, цель которого — заново пересмотреть цели своего существования и найти источник одухотворения жизни.

Туманные воспоминания отправляют Дэна в поиск женщины-шамана, живущей в глуши гавайских джунглей. Она становится для него вратами надежды и преодоления страха — и только она оказывается способной подготовить его к тому, кем ему предстоит стать в будущем.

В этом царстве теней и света Дэн проходит проверку своих способностей, преодолевает смертельные испытания, испытывает ошеломляющие откровения и сталкивается с незабываемыми событиями, ведущими его по Пути Мирного Воина к мудрости и спокойствию. Это — мистическое путешествие, которое проходит каждый из нас, путь к Свету, сияющему в сердце жизни каждого человека.

---

— У меня тоже есть высокие идеалы, Мама Чиа, и я действительно хочу приблизиться к ним. Я хочу измениться.

— Первым шагом в изменении, — сказала она, — является принятие того, где ты находишься сейчас, и полное согласие с процессом своего развития. Негативные представления о самом себе лишь сохраняют устаревшие привычки, потому что критика делает Базовое Я упрямым и вынуждает его обороняться. Согласие с самим собой позволяет твоему подсознательному ребенку свободно и раскрепощенно взрослеть. А вот тот момент, когда все это случится, целиком в руках Господа. Но рано или поздно это произойдет.

Глава 16 Темные тучи в солнечный день

Вот слезы мира и вещей:

тлен смерти омрачает сердце.

Вергилий «Энеида»

Из слов Мамы Чиа я постарался усвоить все, что только мог. Последние несколько километров мой ум и сердце отдыхали, но — увы! — усталым ногам передохнуть не удавалось. Я брел, совершенно опустошенный, подгоняемый, скорее, крутым спуском, а не запасами энергии. Меня в очередной раз привело в удивление то, что эта пожилая женщина способна неутомимо проходить огромные расстояния, тем более — прихрамывая и опираясь на трость.

Когда до моей хижины оставалось около полутора километров, Мама Чиа неожиданно свернула со знакомой тропы в сторону. Несколько минут спустя мы вышли к другой небольшой хижине, уютно разместившейся около родника, каскадами спускавшегося с предгорий. Хижина располагалась в низине, и с высоты я заметил небольшой японский сад камней, состоящий из одного выделяющегося на фоне выровненного слоя мелкой гальки крупного камня, на вершине которого цвело дерево бонсаи. Весь пейзаж был удивительно совершенен и гармоничен. Над садом камней поднимались террасы с огородами и цветниками. Хижина стояла на сваях, а не прямо на земле.

— Иногда здесь бывают небольшие наводнения, — объяснила Мама Чиа, прежде чем я успел задать вопрос. Мы поднялись по трем ступеням и вошли внутрь. Обстановка была отражением самой Мамы Чиа: длинная и низкая кушетка, зеленые коврики, напоминающие цвет листвы, несколько картин на стенах и лежащие тут и там обычные подушки и зафу — подушечки для медитации.

— Хочешь чаю со льдом? — спросила она.

— Конечно, — воскликнул я. — Помочь? Она улыбнулась:

— Чаепитие для двоих совсем не означает, что чай должны заваривать оба. Туалет и ванная там. — Она махнула рукой влево и отправилась на кухню. — Чувствуй себя как дома. Можешь включить музыку.

Умывшись, я обнаружил на столе древнюю модель магнитофона, настоящий антиквариат.

Мама Чиа внесла чай и нарезанные ломтиками плоды папайи. Она выглядела очень спокойной, уютной и домашней в этой привычной для нее обстановке, словно провела все эти дни здесь, а не водила меня за собой по грязным и каменистым дорогам.

Когда мы закончили чаепитие, я собрал и вымыл тарелки. Мама Чиа сказала:

— Отсюда до твоей хижины не больше километра. Думаю, отдых тебе необходим.

— Да уж, — согласился я. — И вам тоже. Она присела на подушечку на полу, как японка, и посмотрела мне прямо в глаза.

— Я чувствую, что очень многое узнала о тебе за последние несколько дней.

— Это взаимно, — ответил я. — Вы меня просто восхищаете! Сократус действительно умел выбирать друзей!

— Да, — улыбнулась она.

— Знаете, это так странно… Мы знакомы всего три недели, но мне кажется, что я знаю вас многие годы.

— Будто время изменило свое течение? — спросила она.

— Да, и все-таки мне потребуется больше времени, чтобы разобраться в том, чему я научился, — сказал я.

Она подумала и ответила:

— Возможно, в этом и заключается суть жизни — предоставлять нам время, чтобы мы успели разобраться в том, чему учимся.

Мы немного посидели молча, наслаждаясь спокойствием ее дома и присутствием друг друга. Под влиянием нахлынувших чувств, неожиданно для самого себя, я сказал:

— Я испытываю к вам огромную благодарность, Мама Чиа!

— Благодарность мне? — Она расхохоталась. Очевидно, мое заявление показалось ей очень смешным или даже абсурдным. — Я искренне рада за тебя. Признательность — это доброе и благотворное чувство. Но когда ты изнемогаешь от жажды и кто-то дает тебе воды, кому ты благодарен — стакану или человеку, который тебе его подает?

— Конечно же, человеку! — ответил я.

— А я — всего лишь стакан, — сказала она. — Так что направь свою благодарность своему Источнику.

— Хорошо, Мама Чиа. Но стакан я тоже очень ценю! Мы рассмеялись, но ее улыбка быстро исчезла.

— Думаю, я должна кое-что сказать тебе, Дэн. Просто на случай, если… — Она поколебалась, но продолжила: — У меня проблемы со здоровьем… Тромбы в крови… и сердечные приступы. Последний из них наградил меня хромотой, трясущимися руками и потерей остроты зрения. А следующий, если случится, станет последним.

Она рассказывала об всем этом совершенно обыденным тоном, но я испытал шок, парализовавший все мое тело.

— Врач, который поставил этот диагноз, — продолжила она, — и другой доктор, который его подтвердил, сказали, что я буду жить вполне нормальной жизнью, за исключением нескольких обычных мер предосторожности, но риск внезапной смерти все равно очень высок. Это невозможно вылечить, и они лишь выписали мне несколько лекарств…

Она сидела неподвижно. Я посмотрел ей "в глаза, перевел взгляд на пол, потом снова ей прямо в глаза.

— Разве эти «обычные меры предосторожности» допускают такие трудные и продолжительные походы и лазание по скалам?

Мама Чиа сочувственно улыбнулась:

— Теперь ты понимаешь, почему я не рассказала об этом раньше.

— Да. Потому что иначе я никуда бы не пошел! — Меня переполняли гнев на суровую судьбу, обеспокоенность, печаль, страх, нежность, ощущение предательства и чувство вины.

В комнате воцарилась гнетущая тишина. Я не выдержал и прервал ее:

— Вы сказали, что следующий приступ будет последним… Вы имели в виду, что он может оказаться последним? Она помолчала и ответила:

— Просто я чувствую, что скоро умру. Я знаю это, но не знаю, когда именно.

— Неужели ничего нельзя сделать? — в отчаянии спросил я.

— Если ты сможешь чем-то помочь, я тебя обязательно попрошу, — ответила она с успокаивающей улыбкой.

— Но ведь вы так много знаете и умеете! У вас такое взаимопонимание с собственным Базовым Я! Неужели вы не можете это использовать и исцелиться?

— Я сама много раз задавала себе этот вопрос, Дэн. И я делаю все, что могу, а все остальное — в руках Духа. Существуют вещи, с которыми нужно смириться. Самый высокий уровень духовного развития не способен вернуть человеку ампутированную ногу. Моя болезнь — что-то вроде этого.

— Тот мой друг, о котором я вам рассказывал… тот, который недавно умер, — напомнил я. — Когда он узнал, что смертельно болен, он испытал все те чувства, которые обычно приходят к людям, оказавшимся в подобной ситуации, — шок, отрицание, гнев и, наконец, смирение. Мне кажется, что у него было две возможности. Либо сопротивляться болезни и потратить все свое время, энергию и волю, сражаясь с ней, либо принять то, что он скоро умрет, на самом глубоком уровне своего существа, смириться со смертью, позаботиться о незавершенных делах, прийти к гармонии с миром и использовать приближение смерти как последний опыт своей эволюции.

— Но он так и не смог этого сделать, — печально продолжил я. — Он делал то, что, наверное, делают большинство умирающих. Он метался от одного к другому, он ни сражался со смертью, ни мирился с ней. И так до самого конца. Я… странно признаваться в такой бессердечности, но он меня разочаровал… — Впервые я поделился своими чувствами об этом случае с другим человеком.

Глаза Мамы Чиа были ясными и счастливыми:

— Сократус гордился бы тобой, Дэн. То, о чем ты говорил, было настоящей мудростью. Мне доводилось видеть людей, целиком смирившихся со смертью, — и это смирение стало для них исцелением и победой над ней.

— Но я, — продолжила она, — сражаюсь за свою жизнь, но, в то же время, и пытаюсь смириться со смертью. Я буду жить, жить по-настоящему, когда бы смерть ни пришла — сегодня, завтра, через месяц, через год. И так может жить каждый, не только смертельно больной.

Она посмотрела на меня и, как мне кажется, почувствовала, насколько я расстроен и как хотел бы помочь ей.

— В этой жизни нет никаких гарантий, — сказала она. — Каждый человек живет настолько хорошо, насколько может. Я прислушиваюсь к своему Базовому Я и доверяю его сообщениям. Но иногда, несмотря на все это… — По ее плечам прошла дрожь.

— Как же вы справляетесь с этим, зная, что в любой момент…