Джилли Купер - Наездники

• Название: Наездники
• Автор: Джилли Купер
• Жанр: Современные любовные романы

В Англии занимаясь профессиональным конным спортом можно достичь статуса суперзвезды. Известная британская журналистка Джилли Купер тщательно исследует эту тему в своей книге, ставшей бестселлером. Хроника вымышленной жизни, жестокие игры мужчин и женщин, их стремление к известности и удаче. Автору успешно удалось выйти за рамки стереотипов и штампов, создать живые и интересные характеры. «Наездники» развлекательный, отлично написанный, и в определенной степени забавный роман.

---

– Дай ему в нос.

– Я не могу. 50 000 фунтов в год. Чересчур дорогим мне окажется этот чертов нос.

– Найди другого спонсора.

– Это не так легко. Я сейчас не та собственность, в которую можно вкладывать деньги, что два года назад.

– Ерунда! Ты по прежнему хороший наездник, только потерял кураж. – Рупер посмотрел на часы. – Слушай, разве не предполагается, что ты сегодня произносишь речь в Лондоне?

Билли побелел. – Я не могу.

– Прекрасненько сможешь. Не хочешь же ты, чтобы на тебя донесли. Они сразу скажут, что ты не держишь себя в руках. Я подброшу тебя.

Каким-то образом Билли удалось пережить этот ленч и сделать выступление. С параноидальной настойчивостью ему постоянно казалось, что все присутствующие с любопытством смотрят на него и размышляют, как он, мол, справится с ролью рогоносца. У всех журналистов в первом ряду был в карманах экземпляр «Взгляда на частную жизнь».

Хуже всего было то, что ему с Дженни надо было идти на какие-то ужасные танцы в гольф-клуб Кева в Санингдейле. Билли ничего не сказал Дженни. У него была слабая надежда, как это бывало в детстве, что если вести себя тихо и натянуть простыню на голову, то страшный вор-грабитель подумает будто он спит и уйдет. Дженни, как он отметил, совсем не ворчала по поводу этого похода, как частенько бывало ранее, и выглядела абсолютно восхитительно, одевая английскую блузку с вышивкой.

Она, несомненно, была самой красивой женщиной в зале. Все мужчины глазели на нее и то и дело толкали Кева в бок, прося познакомить. Интересно, думал Билли, сколько из них уже прочитали этот выпуск «Взгляда на частную жизнь», и продолжал напиваться.

Энид Кали была сделана из более крепкого материала. Попытавшись заполнить ямку между грудьми Дженни орхидеей с папоротником, завернутыми в серебристую бумагу, которые та в грубой форме отказалась носить, она теперь стояла и ждала перерыва в танцах. Затем она подошла к Дженни, держа в руках бокал с вином, словно собираясь намочить ее волосы шампунем, и весь целиком вылила ей на голову.

– Эй, что это ты делаешь? – потребовал ответа Билли.

– Спроси у нее, что это она делает? – прошипела Энид. – Загляни в бумажник моего мужа, и ты найдешь там великолепное фото своей женушки. Поскольку тебя не было, она занялась соблазнением моего мужа.

– Заткнись, поганая сучка.

– Не смей так со мной разговаривать. Если бы ты не был таким пьяным все время, то сделал бы что-нибудь, чтобы прекратить все это.

Взяв за руку Дженни, безмолвную, со стекающими каплями, Билли прямиком вышел из гольф-клуба. Только когда они отъехали от Санингдейла миль десять, она заговорила: – Извини, Билли. Когда ты узнал?

– Я прочитал «Взгляд на частную жизнь» сегодня на вокзале.

– О, мой бог. Наверно, это было ужасно.

– Смешного мало.

– Гадкая статейка. Меня не увольняли из «Пост». Я сама ушла. А Кев был даже доволен. Раньше он никогда не попадал во «Взгляд на частную жизнь».

Билли остановил машину. В свете уличных фонарей Дженни увидела в его глазах глубокую печаль.

– Ты любишь его?

– Не знаю, но он такой мужественный, а я такая слабая. По-моему, мне нужен кто-нибудь, кто направлял бы меня на путь истинный.

– Едва ли он занимался этим недавно. Послушай, я люблю тебя. Это моя ошибка. Мне нельзя было оставлять тебя так часто, позволять залезать в долги, быть настолько занятым только лошадьми. Тебе, наверно, было ужасно плохо: без детей да еще бороться за возможность писать книгу, не имея денег. Я просто не хочу, чтобы ты была несчастной.

В понедельник Кевин Кали вызвал к себе Билли. Его первыми словами были: «У меня получился ужасный конец недели». Я глаз не сомкнул от беспокойных размышлений.

– Извините. А в чем, собственно, проблема?

– Я должен сообщить тебе неприятную новость: я больше не могу поддерживать тебя финансово. Мое окончательное решение – отработать назад.

– Жаль, что ваш отец не сделал этого сорок лет назад.

– Кевин не понял шутки, ибо был слишком озабочен тем, чтобы договорить свою заготовленную речь. – Контракт заканчивается в октябре, и я не собираюсь возобновлять его. За последние шесть месяцев ты выиграл не более 3000 фунтов. Я теряю слишком большие деньги.

– И трахаешь мою жену.

– С этим ничего не поделаешь.

Затем я попытался ударить его, рассказывал потом Билли Руперту, но был настолько пьян, что промахнулся. Он что-то там еще говорил о спонсировании Дриффилда.

– Ладно, – сказал Руперт. – Одно дерьмо другого стоит.

Победа на чемпионате мира вдруг превратила Джейка Ловелла в звезду. В газетах появились дико преувеличенные материалы о его цыганском происхождении. Женщины с восторгом говорили о его темных таинственных глазах. Молодые наездники мужского пола подражали его невозмутимым манерам, носили золотые кольца в ушах и пытались копировать его короткую стрижку ежиком. Постепенно он стал менее скрытным относительно своего происхождения и уже открыто признавал, что его отец был торговцем лошадьми и браконьером, а мать – школьной поварихой. Спонсоры преследовали его, а владельцы наперебой предлагали скакать на их лошадях. Отказ от перехода в профессионалы и крайнее нежелание давать интервью (я наездник, а не рассказчик) только увеличили его престиж. Людям нравился и тот факт, что он как и раньше много заботился о семье. Тори и дети выручали с лошадьми. Фен под покровительством Мелиза в августе выиграла чемпионат Европы среди юниоров, и хотя держалась Джейком на задах, начала делать свое имя.

Но важнее всего было то, что Джейк оживил в Англии спорт, который терял благосклонность публики и падал в популярности. Переменчивый зритель любит героев. Факт, что цыган Джейк победил на чемпионате мира все другие нации, существенно возродил интерес к соревнованиям по преодолению препятствий.

Где бы теперь Джейк ни прыгал, его представляли как чемпиона мира, что вносило определенное напряжение, так как люди ожидали от него хорошей езды, но и также увеличивало его уверенность в себе. За остаток года и добрую половину весны он с Макулаем штормом пронесся по Европе как гунн Атилла, побеждая в каждом проходящем соревновании серии гранд-при. Два его других новичка, Лаурель и Харди, тоже получили признание. Лаурель – прекрасный робкий и очень нервный гнедой, который пугался, если вдруг на площадке сбора червяк вдруг высовывал голову из земли, был великолепен в скоростных классах. Харди – крупная коренастая лошадь серой масти, был головорезом и забиякой, но имел феноменальный прыжок. В общем, люди узнавали обе эти лошади.

Но истино любили, конечно, Макулая. В то время, как другие наездники меняли спонсоров и были вынуждены называть своих лошадей нелепыми и постоянно изменяющимися именами, Макулай оставался в славе самим собой, следуя за Джейком без поводьев, как большая собака, всегда подталкивая головой вручающих призы и откликаясь серией взбрыкиваний на аплодисменты зрителей.

В ноябре Джейка избрали спортсменом года. Макулай пришел в студию вместе с ним и превзошел сам себя: он всю передачу показывал свой член, отдавил ногу Дадли Диплоку и съел грамоту, подаренную его хозяину. Впервые публика увидела Джейка конвульсивно дергающимся от смеха и была еще более очарована.

Взбешенный унижением на чемпионате мира и плохой рекламой, полученной из-за продажи Макулая на Ближний Восток, Руперт решил на пару месяцев исчезнуть. Погрузив шесть своих лошадей, он пересек Атлантику и поднял свой моральный дух, выиграв на шести соревнованиях в Калгари, Торонто, Вашингтоне и Медисон Сквер.

Хелина всегда с тоской вздыхала, что ее родители никогда не имели возможности познакомиться с внуком. На этот раз Руперт поймал ее на слове. Вылетев всей семьей и захватив еще нянечку, он сбросил их во Флориде на мистера и миссис Макулай, а сам в это время путешествовал по американскому кругу и, как с кислым видом определила миссис Макулай, «наслаждалась собой». Пребывание с двумя детьми у родителей рассеяло одну из иллюзий Хелину. Она решила, что даже если у Руперта дела пойдут совсем плохо, то она все равно больше никогда не побежит домой к мамочке. В общем, вся семья была счастлива в ноябре вернуться домой в Пенскомб.

Через две недели после того, как Руперт отбыл в Америку, Билли отправился в гибельную поездку в Роттердам, где он паралитически пьяный выпал на поле и смеялся, сидя на опилках, когда один из оставшихся у него новичков скакал по рингу и не давал себя поймать. Эта история обошла все английские газеты. Билли вернулся домой, чтобы обнаружить, что Джейни ушла, прихватив с собой весь гардероб, рукопись, Гарольда Эванса и, что хуже всего, Мевиса. Билли пьяным ворвался в квартиру, где она жила с Кевом, и попытался убедить ее вернуться. Она наговорила ему столько колкостей и вела себя так истерично, что в конце концов он поставил ей синяк под глазом и ушел с Мевисом подмышкой.