Вирджиния Браун - Дикое сердце

• Название: Дикое сердце
• Автор: Вирджиния Браун
• Издательство: АСТ, АСТ Москва, Транзиткнига
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2006
• ISBN: 5-17-035754-0, 5-9713-1747-4, 5-9578-3753-9

Аманда Камерон, одна из первых красавиц Техаса, попавшая в плен к мексиканским повстанцам, не страшилась смерти — но боялась бесчестья. Однако предводитель отряда, таинственный Эль Леон, окружает Аманду поистине рыцарской защитой, и гордая девушка понимает, что ее ненависть и презрение к этому человеку превратились в ЛЮБОВЬ. В жгучую, как солнце Мексики, страстную любовь, которая приходит к женщине только раз в жизни…

---

Легкие Аманды начали болеть, и она поняла, что задержала дыхание, пробегая глазами страничку в поисках новостей о Рафаэле. Его имя не упоминалось, и она медленно выдохнула.

— Я не вижу имени Эль Леона, Консуэла. Это только обычные отчеты. — Глаза Аманды встретились с гневным взглядом Консуэлы, и она вызывающе приподняла подбородок. — Его больше никогда не поймают, и он вернется ко мне. А когда он вернется, вы и ваш любовник побежите, как ошпаренные кошки, но нигде не спрячетесь.

Консуэла занесла руку для удара, и резкое шипение раздалось в воздухе между ними, но Аманда схватила ее запястье с удивившей ее саму силой.

— Ты не посмеешь, Консуэла. Как Фелипе объяснит это друзьям императора, на которых собирается произвести впечатление? — Презрительная улыбка тронула губы Аманды, когда она отбросила руку Консуэлы, пренебрежительно фыркнув. — Он, разумеется, не может представить тебя как свою жену — его станут презирать за неравный брак.

Щеки Консуэлы пылали от гнева, когда она отвернулась, не говоря ни слова, и Аманда поняла, что попала в больное место. Фелипе держал ее подальше от глаз, когда в Каса-де-Леон приезжали важные гости, и хотя она не осмеливалась высказать свои возражения хозяину, ее это возмущало. Где-то в глубине души она знала, что Фелипе никогда не женится на ней, даже если Аманда вдруг навсегда исчезнет из Мексики, но все же Консуэла не желала признавать это вслух.

Хорхе был единственным связующим звеном между Амандой и внешним миром и изо всех сил старался смягчить напряжение между женщинами. В те нечастые моменты, когда Консуэла была с Фелипе, Хорхе садился и разговаривал с Амандой или просто слушал. Старик говорил с ней о Рафаэле, рассказывал о его детстве и юности и о той неприязни, которая всегда существовала между братьями.

— Я всегда говорил, что когда-нибудь между ними прольется кровь, — сказал он ей однажды днем, когда Консуэла ушла. — Дон Луис никогда не хотел замечать этого, но, думаю, он знал. Именно поэтому он хотел устроить так, чтобы Рафаэль уехал учиться в университет в Европе. Вот только Рафаэль не поехал, сказав, что он мексиканец и будет учиться в своей родной стране. Ах, дон Луис был тогда просто в ярости, и я думаю, если бы он прожил дольше, он заставил бы Рафаэля поехать.

— Но я думала, Рафаэль действительно ездил в Европу, — заметила Аманда, и Хорхе кивнул.

— Si, после смерти дона Луиса Рафаэль ездил в Европу, потому что знал, как отец хотел этого. Так он выказал уважение к его памяти.

Какой же это сложный человек — Рафаэль, подумала Аманда. Теперь она начинала понимать его чуть лучше. Между Рафаэлем и Фелипе всегда существовало жестокое соперничество, становившееся только острее оттого, что дон Луис отказывался признавать их вражду. У нее осталось лишь смутное воспоминание о доне Луисе, красивом смеющемся мужчине, который ни к кому не относился плохо. Ему было трудно понять своих сыновей, предположила она.

— Все любили дона Луиса, — тихо сказал Хорхе, и в его глазах заблестели слезы, когда он вспомнил прежнего дона. — Когда он умер, настала неделя траура — все вокруг, даже крестьяне и пеоны, купцы и лавочники, скорбели по нему. Он был хорошим человеком. Дон Луис отнесся бы с презрением к ненависти между своими сыновьями и не потерпел бы, чтобы этот дом разделился из-за их конфликта.

— А какие новости, Хорхе? Что сейчас происходит? — спросила Аманда, меняя тему. — Ты знаешь, где сейчас сражается Эль Леон?

Качая головой, Хорхе ответил, что об Эль Леоне нет вестей. Военная ситуация быстро меняется в худшую для французов сторону. Маршал Базен в северных штатах начинает систематическую эвакуацию. Мазалтан, единственный порт на Тихоокеанском побережье, все еще удерживаемый императорскими войсками, оказался бесполезным, потому что все земли вокруг перешли в руки мятежников. Со стороны Мексиканского залива Томас Мехиа был осажден в порту Матаморос, который полдюжины раз переходил из рук в руки. Он засыпал Максимилиана телеграммами, умоляя прислать денег, чтобы заплатить войскам. Вся страна между Матаморосом и Тампико фактически находилась под контролем повстанцев, а на посылаемые под охраной военных конвои с товарами постоянно нападали грабители. Контролируемая императором территория сжималась прямо на глазах; грабили даже города, стоящие на главной дороге на Веракрус.

Сейчас Максимилиан был в Ла-Борда-Куинтас в Куэрнаваке, а Карлота готовилась к поездке из Мехико в Чапультепек. Ободренный успехом своей жены во время посещения Юкатана, Максимилиан вновь уверовал в ее дипломатический талант. Карлота проводила много недель в столице, пытаясь разобраться с ситуацией, которая быстро выходила из-под контроля. Партизаны, терроризировавшие страну, стали столь многочисленны, что шестидесятикилометровую дорогу между Куэрнавакой и Мехико приходилось постоянно патрулировать.

Но самый тяжелый удар пришелся на раннюю весну, когда Австрия, отвечая на давление со стороны Соединенных Штатов, приостановила вербовку волонтеров для войны в Мексике. Две тысячи человек уже были готовы отплыть из Триеста, когда прибыл приказ вернуть их в казармы. Находясь под угрозой европейского конфликта, Франц Иосиф, брат Максимилиана, не имел никакого желания впутывать свою страну в войну с Америкой.

Дезертирство Австрии разбило последние надежды Максимилиана. Его счастье в Куэрнаваке растаяло как дым, уступив место глубокой депрессии, обострившей боли в животе и дизентерию, которой он страдал почти постоянно. Вернувшись в Мехико, покинутый всеми император начал прислушиваться к немногим верным друзьям, говорившим с ним об отречении. Но Карлота, при первом же намеке на отречение, бросила всю силу своего властного характера на битву за сохранение мексиканской короны.

Однажды Аманду удивила посетившая Каса-де-Леон с коротким визитом императрица — она сказала, что очень скучала по ней в эти прошедшие недели. Фелипе уехал кататься после обеда, и Консуэла неохотно выпустила Аманду из ее спальни. Опасаясь реакции Фелипе, она попыталась остаться в зале вместе с Амандой и Карлотой, но императрица высокомерно отослала служанку.

— Донья Аманда, ваше общество было всегда таким приятным, а ваша честность такой живительной, — проворковала Карлота, потягивая чай из изящной фарфоровой чашки. Она показалась Аманде невыразимо усталой, хотя и напряженной, как туго натянутая тетива лука.

Всего за неделю до этого пришло сообщение о том, что любимая бабушка Карлоты, вдовствующая королева Франции Мария Амелия, умерла в Англии в конце марта, всею через три месяца после ее отца. В результате нахлынувшие детские воспоминания, похоже, смешались с настоящим в несчастном расстроенном разуме Карлоты. Всю жизнь Карлоту преследовал страх отречения, с того ужасного утра в Лаэкене, когда собравшаяся за завтраком бельгийская королевская семья услышала новость о бегстве из Парижа ее деда. Король Луи Филипп умер в Англии в 1850 году, и впечатлительная Карлота считала, что это произошло из-за унижения отречения. Ее отец, король Леопольд, сильно страдал из-за этого, и она была воспитана в уверенности, что, отказавшись от трона, Луи Филипп скомпрометировал и себя, и всю свою династию. Неудивительно, что Карлота отказывалась даже думать о том, что их с Максом жизнью в Англии станут управлять орлеанские принцы, обрекая их на бесполезное существование без всякой цели, из милости под чужим флагом. Она не могла вынести даже мысль о насмешках и жалости австрийского двора.

— Ваше величество, может быть, вам устроить себе небольшой отдых? — импульсивно предложила Аманда, легко прикасаясь к ее руке. Этот жест нежности, поразивший Карлоту, немедленно завоевал ее сердце.

— Да, сейчас я направляюсь в Куэрнаваку по совету моего врача. Я сделала небольшой крюк, потому что мне нужно было поговорить с кем-то, кто сможет понять… Я знаю, вы поймете меня, донья Аманда!

Внезапно вскочив на ноги, Карлота начала расхаживать по превосходному персидскому ковру, отбрасывая выбившиеся пряди великолепных темных волос, падающие на лоб. Она становилась все более и более возбужденной, и Аманда стала беспокоиться.

Небольшой крюк? Каса-де-Леон была в сотнях километров в сторону, и окружение императрицы, должно быть, просто обезумело от мрачных предчувствий и беспокойства из-за ее странного поведения.

— Еще чаю? — спросила Аманда, надеясь, что та немного успокоится. Возможно, ей просто нужно поговорить, нужно, чтобы ее выслушал кто-то, кого не интересует выгода, а только дружба. И Аманда прекрасно понимала такую необходимость. — Еще одна чашка чаю успокоит ваши нервы, ваше величество, а я уверена, что вы очень устали после путешествия.

— Да, полагаю, вы правы… Я полюбила Мексику, и иногда мне кажется, что люди чувствуют то же самое, хотя очень немногие это показывают. — Карлота приняла чашку и снова села, поглядывая на Аманду. Ее тон стал спокойнее, хотя слова и мысли все еще казались рассеянными и несвязными, как будто ее мозг спотыкался в замешательстве и пытался все прояснить. — Макс… э-э, Макс добрый человек, который был бы счастлив лежать в прекрасном саду и писать стихи, но никто, похоже, его не понимает. И все же, — поторопилась она добавить, — он блестящий государственный деятелей будет великим правителем. Если бы наконец Мексика могла понять, что в сердце у него только благо страны.