Андрэ Нортон - Леопард в изгнании

• Название: Леопард в изгнании
• Автор: Андрэ Нортон
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2003
• ISBN: 5-699-02916-8

В стремлении обрести безраздельную власть все средства хороши — будь то сговор с дьяволом или обряды черной магии, подлое убийство или кровавое жертвоприношение. И не важно, Старый это Свет или Новый, мир реальный или параллельный, доступ в который открывается лишь избранным…

Обладатель Священного Грааля станет правителем мира. Дабы завладеть заветной Чашей маркиз де Сад — теперь герцог Шарантон, — волей Наполеона назначенный губернатором Луизианы, не гнушается ничем…

---

«И как раз когда я получил информацию, которая окончательно сводила наши интересы воедино», — думал Илья, садясь на кровать. Шляпа сползла ему на нос, он сорвал ее и со злости запустил через всю комнату. Легче ему от этого не стало.

Уэссекс втихую сбежал. Сейчас он может находиться где угодно, и если начать орать и звать его, то Бароннер до смерти перепугается, что лишит Илью важной базы для операции.

Нет, пусть Уэссекс уходит, может, сумеет сберечь свою шкуру. А ему самому пока надо выяснить, где эта Большая Земля, найти какие-нибудь более или менее верные карты и потом попытаться туда проникнуть. Лучше всего, если это удастся сделать в течение двух следующих дней. Как только он сумеет спасти Луи — и тех, кто еще сидит в плену у Лаффита, — можно попытаться сорвать и остальные планы де Шарантона.

Если, конечно, он сумеет понять, почему де Шарантон собирается совершить обряд именно в День Всех Душ.

Но прежде чем приняться за дело, надо переодеться к обеду и придумать правдоподобное объяснение отсутствию Уэссекса. Тихонько ругаясь про себя по-французски — хороший язык для сильных выражений! — Илья стянул перчатки и начал развязывать галстук.

Ночь была в разгаре — полная соловьиных трелей, кваканья лягушек и совиного уханья. Уэссекс осторожно выбрался из своего укрытия. Вся усадьба светилась, окна, за которыми в изобилии горели свечи, отбрасывали на темную зелень лужайки светло-зеленые квадраты. Слуги либо были у себя в хижинах, либо прислуживали в доме. Его никто не увидит.

Уэссекс шел быстро и тихо, радуясь, что дорога гладкая и широкая — результат того же рабского труда, которому так обязана своей элегантностью Луизиана. Даже в потемках — поскольку луна убывала и через несколько дней ночи станут совсем темными — идти по ровной дороге было легко. На протяжении мили или около того от парадного входа в «Облака» дорога была посыпана белым песком, привезенным из невообразимой дали. Потом песок сменяла красная глина Луизианы, но путь явно был оживленным и куда лучшего качества, чем могла бы похвастаться Англия.

«Сохранится все это после того, как в Луизиане не станет рабов?» — подумал Уэссекс. Он не видел никаких признаков беспорядков, которые, по предсказаниям Мисберна, непременно должны были возникнуть после того, как распространятся известия о Билле об отмене рабства. Но возможно, он не там искал. Невозможно себе представить, что люди будут терпеть рабство, когда свобода так близка, и что местные плантаторы, которые смотрят на своих рабов как на имущество, будут спокойно стоять и смотреть, как те разбегаются.

Его раздумья резко оборвались, когда он увидел вдалеке впереди мерцание света. Уэссекс пошел на свет, стараясь не сбиться с дороги. В темноте расстояние как следует не оценишь, а он не хотел всю ночь гоняться за блуждающими огнями.

Но свет оказался более призрачным, чем показалось сначала, и герцог был готов вообще оставить поиски его источника, когда вдруг услышал грохот барабанов.

Звук приглушали деревья — именно потому он и не услышал его раньше и поначалу подумал, что у него слуховые галлюцинации, но, когда подошел поближе, звук стал отчетливее. Два или три барабана выстукивали сложный ритм. Пока он слушал, звук стал громче, словно бы его слух настроился на зов барабанов, и в диком ритме Уэссексу чудилась та же бешеная, кровожадная ярость, что двигала толпами в дни Террора.

Он не понимал, что это такое, но предпочитал посмотреть, а не оставлять у себя за спиной нераскрытую тайну. Добравшись до того места, откуда шел неверный свет, Руперт свернул с дороги.

* * *

Подойдя поближе, он увидел, что источник света был не один, — два больших костра горели на болоте. Они были разнесены на расстояние около сорока футов или около того, а между ними была плотно утоптанная, лишенная растительности земля. Впечатление было такое, будто тут часто танцевали. Между кострами плясали около шестидесяти человек — женщины в тюрбанах из белого полотна,[64] мужчины с повязанными на головах белыми шарфами. Одежда их была очень пестрой — от лохмотьев рабов до элегантных французских платьев печально известных содержанок, «женщин-змей» Нового Орлеана.[65] Уэссекс продолжал смотреть и вскоре понял, что те, кого он поначалу принимал за мулатов, на самом деле были креолами или французами.

Грохот исходил из лежавшего на боку огромного барабана. На нем сидел молодой негр и колотил двумя палочками по разрисованной овечьей коже. На каждой стороне огромного цилиндра сидели мужчина и женщина, колотя по деревянным ободьям барабана чем-то вроде большой берцовой кости крупного животного.

На дальнем конце поляны, прямо напротив затаившегося Уэссекса стоял длинный стол. На одном его конце сидел черный кот, на другом — белый. Между ними стоял маленький горшок, из которого торчало нечто вроде маленького дерева или кустика, пара калебас[66] и какая-то статуя в три фута высотой, наподобие статуй католических святых, но в ярких одеяниях, расшитых тайными знаками, — а лицо ее и руки были черны как уголь. На шее статуи висело замысловатое ожерелье из костей и зубов животных.

Уэссекс не сразу понял, что коты — просто чучела, а пока он рассматривал их, барабаны внезапно замолкли.

Воцарилась абсолютная тишина. Барабанщик пошел к столу, потянулся к кукле, и — тут Уэссекс не смог рассмотреть как следует, костры давали мало света — вокруг его руки вдруг обвилась змея. Когда он взмахнул змеей, из толпы вышла молодая женщина, креолка или мулатка — разглядеть не удалось, и начала танцевать с молодым человеком и змеей в полной и неестественной тишине.

Уэссекс вовсе не был уверен в значении того, что сейчас видел. Это зрелище не носило отметин сатанизма, как у Шарантона, поскольку здесь не оскверняли христианских символов. Это было родственно английскому ведьмовству — ничего удивительного, поскольку, хотя сама Луизиана была страной католической, Черный Кодекс запрещал учить рабов христианству, равно как запрещал им отправлять их собственные культы.

В любом случае, то, что сейчас происходило на поляне, ничего не говорило Уэссексу по той простой причине, что он не знал, какую пользу может из этого извлечь. Подождет, пока снова не забьют барабаны, а затем сбежит.

Но пока приходится ждать и смотреть.

Теперь мужчина передавал змею из рук в руки над головами поклонявшихся, а женщина кружилась сама по себе в странном чувственном танце. В одной руке у нее была калебаса с временного алтаря, и Уэссекс увидел, как в отсвете костра заблестели прозрачные капли, когда она кропила из калебасы себя и остальных. Ожидание давило почти ощутимо, и вдруг бешеные вопли предвкушения разорвали тишину.

Зря он остался. Лучше убраться подальше, пусть и рискуя быть замеченным, и не ждать, пока появится тот, кого они сюда призывают. Уэссекс с трудом отвел взгляд и оглянулся. Ночь была теперь куда более темной, и он зажмурился, пытаясь адаптироваться после яркого света. У него было чувство, что он слишком долго смотрел ритуал и подпал под его чары.

Когда он наконец двинулся прочь, за ним последовала некая тень.

Уэссекс остановился, ощутив опасность, а затем бросился к дороге, пытаясь опередить преследователя, кем бы тот ни был. За спиной у него с удвоенной силой застучали барабаны. Несколько мгновений герцог бежал через заросли, пока наконец не выбежал на место, откуда начал искать свой путь через болото. Тогда он решительно повернулся лицом к противнику.

Перед ним не было никого.

Поначалу Уэссекс подумал, что это всего лишь игра света и нервы. Но нет — наблюдатель был, хотя сейчас, похоже, сбежал. Или явился какой-то дух, охраняющий это место. Герцог помедлил немного, чтобы сориентироваться, а затем снова осторожно и быстро пошел к дороге.

Но несмотря на все свои старания, он так и не дошел до нее.

10 — АХ, КАК СЛАВНО БЫТЬ ПИРАТСКИМ КОРОЛЕМ! (Новый Орлеан и Баратария, октябрь 1807 года)

ЕСЛИ БЫ НЕ ТРЕВОГА, которая доводила его почти до безумия, Луи мог бы считать свою жизнь вполне приятной.

Лето он провел личным пленником Жана Лафитта, прозванного Ужасом Залива. Большая Земля — или, как ее часто называли, Баратария — находилась в шестидесяти милях от Нового Орлеана и располагалась на островах Большая Земля и Большой Остров. Ни один лоцман, не знавший местных вод, не мог бы провести судно по проливу к пиратскому городу. Здесь уже почти целую сотню лет находилась постоянная база контрабандистов и пиратов. Некогда тут укрывался сам Черная Борода.

До того как здешние места прибрал к рукам Лафитт, в Баратарии, гнезде подонков и всякой мрази, царил полный беспредел. Под железной пятой Лафитта тут появился относительный порядок.

«Наверное, я должен быть благодарен ему», — мрачно раздумывал Луи. Его положение было куда лучше, чем пребывание в трюме «Удачи».