Сергей Луганский - Небо остается чистым. Записки военного летчика.

• Название: Небо остается чистым. Записки военного летчика.
• Автор: Сергей Луганский
• Издательство: «Жазушы».
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1970

Л83 Небо остается чистым. Записки военного летчика. Алма-Ата, «Жазушы», 1970.

344 стр. 100000 экз. 72 коп.

Есть события, никогда не стирающиеся из памяти. И сейчас, четверть века спустя, советские люди помнят тот радостный день, когда радио принесло долгожданную весть о полном разгроме фашистской Германии.

Автор настоящей книги прошел войну с первого дня до сражения у ворот гитлеровской столицы. На его боевом счету летчика-истребителя около сорока сбитых немецких самолетов.

Издательство надеется, что воспоминания дважды Героя Советского Союза генерала С. Д. Луганского явятся для читателей, особенно молодых, документальным свидетельством того, как в боях и сражениях добывалась нашим народом великая победа.

7-3-2 151-70

---

Юркий армейский «виллис» быстро бежал по ровной автостраде. В Германии дороги были прекрасные: широкие, умело спрофилированные, с бетонным покрытием. Одно время, когда дожди вконец испортили наши грунтовые аэродромы, мы использовали эти дороги. Брался какой-то участок автострады, указывался объезд для автотранспорта,- и аэродром готов.

Кое-где на дорогах был побит бетон, но наши саперные части на скорую руку уже подлатали, и сейчас поток машин на предельной скорости катился по направлению к фронту.

Маленький немецкий городок носил следы недавних ожесточенных боев.

Штаб фронта помещался в подвальном помещении уцелевшего здания.

На меня уже был заказан пропуск.

В низких сводчатых комнатах, где помещались службы штаба, полно народу. Усиленная охрана стоит у двери, за которой находится узел связи. Оттуда то и дело выходят озабоченные адъютанты.

Приема у командующего пришлось ждать недолго. Я вошел в большой кабинет И. С. Конева. Маршал сидел за столом, заваленным картами.

Четко, по-уставному доложил о прибытии. Иван Семенович медленно поднялся из-за стола.

Еще направляясь в кабинет командующего, я понял, что никакого большого совещания в штабе не предвидится. Поэтому не давала покоя мысль – зачем же все-таки меня вызвали? Нельзя было ни о чем догадаться и по первым вопросам маршала. Он поинтересовался состоянием полка, самочувствием летчиков. Но я чувствовал, что не это главное.

Несколько раз еле слышно звякал полевой телефон на небольшом столике, маршал снимал трубку и, не называясь, слушал. Затем бросал одно, два слова, и трубка опускалась. Входил порученец с какими-то бумагами, командующий просил оставить их на столе.

При свете, падавшем из большого окна, я разглядел лицо маршала. Оно было очень утомленным. Видимо, сказывалось нечеловеческое напряжение многих месяцев войны. На плечи И. С. Конева ложились самые ответственные задания по разгрому врага. Он был под Москвой, когда враг приблизился к нашей столице на расстояние орудийного выстрела. Ставка послала его под Курск, он вел войска через Днепр. Теперь армии маршала И. С. Конева нацелены на Берлин.

Командующий фронтом взял меня за локоть и подвел к окну. Напротив, отгораживая панораму городка, краснела кирпичная стена брандмауэра. Маршал заговорил наконец о том, зачем я был вызван в штаб. Оказывается, Военный Совет фронта решил послать меня на учебу в Военно-Воздушную академию.

– Как, сейчас?- невольно вырвалось у меня.

– Конечно,- спокойно ответил командующий.- Зачем же ждать? У вас какое образование?… Ну вот, всего лишь училище. Этого мало, а после войны станет совсем недостаточно. Надо учиться.

Сдержанно, но решительно я попросил отложить отъезд на учебу до окончания войны. На самом деле, было обидно уезжать из-под самых стен Берлина. – Прошу оставить!- настаивал я.

Иван Семенович минуту помолчал, с каким-то напряжением вглядываясь в глухую стену за окном, затем повернулся и подошел к своему рабочему столу с картами. Лицо командующего сделалось серьезным.

– Будете учиться,- сказал он.- Осталось нам не много…

Он разговаривал со мной, но по выражению лица, по тому, как глаза его привычно разбирались в мешанине стрел и стрелок на большой карте, можно было понять, что мыслями он был уже далеко: там, где предстояло быть завтра, послезавтра уходящим в наступление полкам. Я понял, что возражать бесполезно, и мне ничего не оставалось, как ответить коротко, по-военному: «Слушаюсь».

Не поднимая головы, командующий спросил, на кого остается полк. На сдачу полка мне предоставлялась неделя. – Разрешите идти?

Маршал оторвался от карты, потер глаза. Затем он вышел из-за стола и в раздумье прошелся по кабинету. Годы, казалось, нисколько не имели над ним власти. Он был такой же, каким я его видел под Курском, затем под Львовом на аэродроме нашего полка, таким он остался и после войны – на параде Победы, где маршал вел наш сводный полк, на работе в Министерстве Обороны, где мне довелось впоследствии бывать у него на приеме.

– Все мы понимаем,- негромко, как бы в задумчивости проговорил командующий, расхаживая по кабинету,- все понимаем, что сейчас наступает самое главное. Берлин!

Вот он, рукой достанешь… И все же надо ехать.

Он опустил голову, разглядывая носки начищенных сапог. Затем вдруг оживился, глаза его заблестели.

– А в Москве сейчас хорошо! Приходилось бывать в Москве?… Любите Москву? Ну, еще бы! Да теперь уж недолго. Скоро войне конец.

Неслышно открылась дверь, вошел адъютант. Он приблизился к командующему и что-то сказал ему на ухо.

– Хорошо,- ответил маршал и снова обратился ко мне.

– Разрешите идти?- тотчас спросил я.

Командующий не стал меня больше задерживать. Его ждали дела.

Прощаясь, И. С. Конев поинтересовался, хорошо ли я экипирован для поездки в Москву. Признаться, мысль об этом мне и в голову не приходила.

Маршал вызвал кого-то из порученцев и распорядился обеспечить меня всем необходимым. В частности, лично от себя он подарил мне великолепный трофейный «мерседес».

– В Москву на своих колесах въедешь,- рассмеялся он.- Да и в Москве… Парень ты молодой, видный, машина пригодится. Холостой?

– Женат, товарищ маршал.

Иван Семенович махнул рукой:

– Все равно пригодится!

Сборы в дорогу недолги. Наступил и день прощания с родным полком.

Очень удачно, что день тот выдался ненастный. Полетов не было, все летчики на аэродроме.

– Сергей, полк построен!- сказал И. Ф. Кузьмичев, входя с улицы. На бровях его висели капельки дождя.

– Льет?

– Да не очень. Пойдет – перестанет. Потом опять.

Нерусская какая-то погода.

– Ну, пошли!

Я в последний раз оглядел штабную комнату, навсегда расставаясь с привычным фронтовым бытом. Мы вышли из штаба. Полк построился на поле в полном составе.

– Ого!- произнес я, увидев всех своих ребят в четком строю. Этот момент отдавания последних военных почестей уезжающему командиру запомнился на всю жизнь.

– С кого же начать?- спросил я замполита.

Иван Федорович, глядя на меня грустными расстроенными глазами, пожал плечами.

Первой стояла эскадрилья Дунаева.

– Ну, Коля…- произнес я, и мы обнялись.

Я стал обходить строй, пожимая летчикам руки. Но вот Николай Шутт, наш отчаянный, веселый товарищ. Разве удержишься от объятия?

– Прощай, Коля!

– До свиданья!- поправил меня Шутт и, отступив в строй, молодецки взял под козырек.

Иван Корниенко, старый фронтовик, ко всему перенесший еще и плен. После всех испытаний он, кажется, навсегда разучился улыбаться. Сейчас он смотрит на меня растроганно, на какой-то миг опускает глаза. Прощай и ты, боевой товарищ!… Он первым освободился от объятий и сказал, как пообещал:

– Увидимся еще.

Длинный строй полка. Знакомые, ставшие родными лица товарищей. Мы обнимались, целовались и клялись найти друг друга после войны – не терять фронтового товарищества.

Где-то на самом краю строя я нашел Ивана Лавриненко.

– Доброй дороги, товарищ командир,- проговорил он, с трудом сдерживая волнение.

С ним мы долго не могли разжать объятий. Где и когда нам еще придется встретиться? Да и придется ли вообще? Велика страна, и пойди-ка сыщи в ней человека.

Вечером в столовой накрыли прощальный стол. Последний вечер в полку. Не знаю, ушел ли кто-нибудь из друзей в ту ночь спать.

После вчерашнего дождливого дня и довольно ненастной ночи наступило чистое, промытое утро. Мой «мерседес» уже был подготовлен к дороге.

Все вроде! В последний раз хлопает дверца машины. Летчики машут руками, пилотками. До свиданья, друзья!… Еще несколько щемящих сердце минут, и я вывел машину на автостраду. Теперь путь мой лежал на восток, домой.

Но на прощанье война еще раз напомнила о себе. Я проезжал какой-то хутор. Начинался день, и коровы, степенные, породистые, медленно уходили в лесочек, уже начинавший зеленеть. Вдруг там, куда ушли коровы, раздалось несколько оглушительных взрывов. Я резко затормозил и выбежал на обочину. Оказалось, что коровы подорвались на оставленных в лесочке минах. Война никак не хотела уходить с этой земли, даже издыхая, она цеплялась и вредила из последних сил.

С полчаса посидел на обочине, покуривая и греясь на солнышке. Взрывы, заставившие меня затормозить, скоро забылись. Не о них думалось в такой ясный весенний день. Я вздохнул, вспомнив оставленный полк, но скоро, очень скоро умиротворенное состояние вновь овладело мной. Нет, все-таки конец. Кончилась! Я поднялся и пошел к машине.

Вставало солнце, в лицо бил ветер родных полей. Фронт оставался все дальше позади, позади оставался и весь привычный уклад военной жизни. Я ехал в Москву, к новой жизни, и ощущение покоя, мира, счастья все крепче западало в душу.

ТРИУМФ ПОБЕДИВШЕЙ РОДИНЫ