Кирилл Андреев - Три жизни Жюля Верна

• Название: Три жизни Жюля Верна
• Автор: Кирилл Андреев
• Издательство: Издательство ЦК ВЛКСМ «Молодая гвардия»
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1956

В настоящем издании представлена биография Жюля Верна – французского писателя, одного из основоположников жанра научно-фантастического романа.

Каждая страна по-своему представляла себе знаменитого писателя, отбирая из легенд то, что казалось похожим на правду. Появился французский Жюль Верн – легкомысленный балагур, немецкий – добросовестный, но плоский популяризатор, русский – прекраснодушный мечтатель, итальянский – хитрый и умный мистификатор, и, наконец, энергичный деляга – американский Жюль Верн.

И, однако, помимо их всех, существует подлинный Жюль Верн, тот самый, кого Менделеев назвал «научным гением», а Лев Толстой – «удивительным мастером», тот, кого десятки ученых, изобретателей, путешественников считали своим вдохновителем, определившим их профессию и указавшим им путь жизни.

---

Герой романа – венгерский патриот Матиас Сандорф, организатор заговора против австрийских поработителей своей родины. В центре романа – месть предателям, выдавшим заговорщиков правительству. Эта книга внешне повторяет схему романа Дюма-отца «Граф Монте-Кристо» – это признавал сам Жюль Верн в посвящении романа, адресованном писателю Дюма-сыну. Но Жюль Верн вместо темы личной мести врагам героя поставил в центре романа тему социальной мести врагам революции…

Герой книги доктор Антекирт (он же Матиас Сандорф) совсем не похож на индивидуалиста и вельможу Монте-Кристо. Да, им движет месть предателям Саркани, Зирону и Торнталю – месть за позорную гибель друзей и порабощенную родину. Но высший пафос его жизни – спасение угнетенных от всех видов эксплуатации. Эта мысль выражена в романе не слишком отчетливо, да этому нечего и. удивляться: вспомним, каким жестоким редактором Жюля Верна умел быть, когда нужно, Этсель-старший, а тем более мог быть и Этсель-младший. Но для любого читателя ясно, что остров Антекрит, где нашли себе новую родину политические изгнанники многих стран, тоже похож на что-то вроде утопии и нисколько не схож с островом Монте-Кристо, где пресыщенный местью граф нашел себе уединенное убежище.

Герои Жюля Верна странствовали по всему земному шару, а слава их создателя шествовала за ними по пятам. Герои эти были не завоевателями, колонизаторами или торговцами, но смелыми открывателями, вдохновенными учеными, борцами против тирании и всяческого угнетения – национального, расового, социального – и фанатическими апостолами свободы. Они были близки простым людям всего мира.

Сейчас, по прошествии многих десятилетий, нам приходится с большим трудом расшифровывать намеки, разбросанные по страницам книг Жюля Верна, говорящие о его политических взглядах, о его мечтах о светлом будущем освобожденного от всех цепей человечества. Но современники писателя, близкие к революционному движению, мечтающие о социальном равенстве, принадлежащие к лагерю демократии, ненавидящие, как и сам Жюль Верн, корыстный и жестокий буржуазный строй, отлично понимали его с полуслова. Вот почему писательская слава Жюля Верна выросла так стремительно, подобно вспышке электрического света.

Третья жизнь

Жюлю Верну выпало на долю редкое счастье прожить не одну, а три жизни: одну – в действительности, вторую – в воображении современников, третью – в мечтах, воплотившихся в его произведениях. На библиотечных полках теснятся тысячи книг его предшественников и современников: пергаментные рукописи средних веков, огромные, переплетенные в кожу фолианты XVI и XVII веков, изящные томики XVIII столетия – «века разума», книги эпохи Жюля Верна. В них рассказано о полетах на крыльях, управляемых аэростатах и воздушных кораблях тяжелее воздуха, о путешествиях по подводным лугам и в недра нашей планеты, об открытии полюсов и неизвестных стран, об исследовании Луны и других заоблачных миров, населенных странными народами. Но эти книги и манускрипты покрыты вековой пылью, которую очень редко тревожит рука историка литературы или случайного любопытного… А славы Жюля Верна до наших дней хватает на то, чтобы отблеск от нее падал на оба полушария.

Он переведен почти на все языки мира, и его читают, вероятно, больше, чем любого другого писателя.

И до сих пор продолжается спор вокруг этого славного имени. Конечно, отошли в прошлое стычки читателей, спорящих о том, кто такой Жюль Верн: путешественник или кабинетный ученый, и существует ли он в действительности, хотя, надо признаться, его биография до сих пор еще не стала всеобщим достоянием. Нет, сейчас спорят не о человеке, но пытаются среди множества лиц, возникающих в воображении читателей, отыскать подлинный облик писателя Жюля Верна, заглянуть в его сердце.

Детский писатель… Автор увлекательных приключенческих романов… Прекрасный популяризатор полезных сведений… устаревший автор, чьи произведения переполнены научными ошибками… Вдохновенный пророк, чьи прозрения на целое столетие указали путь науке и технике… Какое из этих противоречивых высказываний ближе всего к действительности? Кто из этих образов «подлинный» Жюль Верн?

Творчество французского писателя было очень разнообразно: меланхолическая песня «Марсовые», ставшая на его родине матросской песней, и многотомные научно-популярные сочинения по географии, фарсы и водевили в стихах и утопии о будущем мире, шутливые романы-путешествия, политические памфлеты и лирические дневники. Но в центре внимания читателей стоит, конечно, серия его «Необыкновенных путешествий», а наибольшие споры вызывают те четырнадцать романов (из шестидесяти восьми), которые довольно условно объединяются под рубрикой «научно-фантастические». Поэтому обратимся в первую очередь к ним.

Детский писатель? Да, конечно, и детский, как детскими писателями в этом смысле стали Сервантес и Свифт. Автор приключенческих романов? Но что означает это слово, имеющее и уничижительный и похвальный смысл? Пророк?

…Осенью 1881 года в Париже открылась Первая всемирная электротехническая выставка.

Каждый вечер с наступлением темноты словно беззвучный взрыв потрясал огромное здание Дворца промышленности, и целый ливень огня обрушивался на выставку. Вспыхивали ряды и гирлянды ламп, зажигались бесчисленные люстры, ослепительным, нестерпимым блеском загорались дуговые фонари, и высокий маяк в центральном зале начинал вертеться, бросая вокруг снопы цветных лучей. Это было целое море света, – больше света, чем во всем остальном Париже с его восковыми, сальными и стеариновыми свечами, новомодными керосиновыми лампами и газовыми фонарями, – почти полмиллиона электрических свечей!

Жюль Верн проходил по выставке не как парижанин, но как путешественник, прибывший из другой страны. Когда-то, в годы одиночества, каждый вечер он, уже в воображении, сталкивался лицом к лицу с впечатлениями дня, которые словно поджидали его толпой, безмолвно требуя, чтобы он пережил их снова. Теперь все повторялось в обратном порядке: его обступали замыслы, фантазии, мечты – дети его воображения, создания ума, внезапно материализовавшиеся и ставшие весомыми и видимыми. И порой писателю казалось, что он превратился в своего собственного героя и блуждает по страницам своих романов – страницам, выросшим внезапно до размеров целой вселенной.

…Генераторы электрического тока теснились вдоль южной стены дворца. Они приводили в движение бесчисленные механизмы, восхищавшие и изумлявшие зрителей. В центральном зале, где посредине бассейна стоял маяк, по воде плавала электрическая лодочка, делая круги. Небольшая модель аэростата, снабженная аккумуляторами, плавно поднималась и опускалась с помощью электричества, работали электроплуги, электроводокачки и электрифицированные станки. На видном месте красовался «прибор для сверления подземных галерей». Посетители могли узнавать время по электрическим часам, танцевать под звуки электрического фортепиано «мелограф» и при помощи специальных наушников слушать певцов, выступающих в «Большой опере», за несколько километров от выставки. У маленькой будки теснились любопытные, жаждущие «поговорить через проволоку», а в другом углу желающие могли осмотреть целую «квартиру будущего» – с электрическим освещением, телефоном, электрокамином и даже… электрическим утюгом.

Но ведь почти двадцать лет назад доктор Фергюсон зажигал над Африкой свою дуговую лампу, а профессор Лиденброк во время своего подземного путешествия пользовался портативным электрическим фонарем. И разве в романе «Двадцать тысяч лье под водой» не было двенадцатой главы «Все посредством электричества» – вдохновенного гимна великой силе природы?

«Есть двигатель могучий, послушный, быстрый, легкий, поддающийся всевозможным применениям и который неограниченно господствует на моем судне. Все совершается посредством него. Он меня освещает, согревает меня, дает жизнь моим механическим аппаратам. Двигатель этот – электричество…»

Да, задолго до их осуществления Жюль Верн предсказал современный электрический мотор и трансформатор, дуговую лампу и лампу накаливания, электропечь, электрические часы, кухню, согреваемую электричеством, электрическое телеуправление, электрозащиту при помощи высокого напряжения, – вспомните дикарей в Торресовом проливе, пытавшихся атаковать «Наутилус»…

Значит, верно, что Жюль Верн был пророком, указывающим путь науке и технике, ведущим человечество к вершинам, видимым лишь ему одному?

Об этом уже говорилось, – быть может, даже слишком подробно, по мнению иных читателей, торопящихся проследить жизненный путь героя, – в главе «Гений моря». История техники и литературы легко позволяет установить лживость этой величественной легенды. Если бы эта маленькая книжка была исчерпывающим исследованием, то можно было бы проследить истоки творчества писателя не только на истории подводного плавания, но на любом материале: воздухоплавании, авиации, электротехнике, географических исследованиях, военной технике, астронавтике.