Виктория Холт - Трудное счастье

• Название: Трудное счастье
• Автор: Виктория Холт
• Жанр: Исторические любовные романы

Любовными и историческими романами Виктории Холт зачитываются во всем мире, отдавая дань ее доброму таланту. Герои Холт даже в самых грудных обстоятельствах находят путь к счастью.

…Жизнь казалась юной Фейвэл Фарингтон безоблачной, как небо Капри, где она жила со своим отцом. Но, как картинки в калейдоскопе, все изменилось после того, как она вышла замуж за наследника древнего и знатного английского рода Пендорриков. Страшная тайна тяготела над этим родом: молодые жены Пендорриков умирали неожиданной и трагической смертью. В предлагаемом читателю романе, впервые переведенном на русский язык, рассказывается о том, какие приключения пришлось пережить героине, как она раскрыла тайну рода Пендорриков, как обрела долгожданное счастье.

---

— Весело, как звон свадебного колокольчика, — отрешенно прошептала Хайсон.

— Хозяйкой миссис Барбарина была отменной. Доброй и отзывчивой. Она много ездила верхом и играла на скрипке. Когда я, бывало, работал в саду, во внутреннем дворе, то частенько слышал ее.

При этих словах я почувствовала, как девочка вперила в меня свой взгляд. Неужели это ты пыталась напугать меня, пронеслось у меня в голове, и если да, то почему?

— Она всегда что-то напевала вполголоса. Помню, однажды, возвращаясь домой, я слышал, как она пела на кладбище. Ее голос звучал довольно странно, но в то же время очень красиво. Войдя на кладбище, я увидел, что миссис Барбарина убирала цветами могилу маленькой Элен Паскоу. Той самой, что жила в одном из коттеджей. Бедняжка умерла от менингита.

— Вы действительно хорошо помните Барбарину, — тихо заметила я.

— Кажется, только вчера она разговаривала со мной, как сейчас вы. Тогда я еще служил в Пендоррик-холле. Я оставался там вплоть до дня ее смерти. Миссис Барбарина понимала, что я уже не работник. Я поделился с ней своей бедой, и она все время утешала меня: «Тебе не о чем беспокоиться, Джесси. Я обязательно позабочусь о тебе». С тех самых пор каждый раз при встрече со мной миссис Барбарина спрашивала о моем здоровье. А мое зрение с каждым днем становилось все хуже, миссис Пендоррик. Хотя я совсем не вижу вас, вы чем-то напоминаете мне ее. Вы так же добры и… счастливы. Сначала миссис Барбарина тоже была такой, как вы сейчас, но затем в ее жизни все изменилось. Бедняжка перестала быть счастливой. Ой, боюсь, я совсем заболтал вас. Бесси говорит, что у меня такой длинный язык потому, что большую часть времени я провожу в полном одиночестве.

— Вам просто хочется отвести душу, и я рада этому, — сказала я. — Мне очень интересно.

— Фейвэл — тоже новобрачная Пендоррика, поэтому ее и интересует та, другая, — объяснила Хайсон.

— Да, — продолжил старик. — Вы счастливы… Как и она вначале. И только потом бедняжка… Я желаю вам счастья, миссис Пендоррик. Мне очень хотелось бы, чтобы вы навсегда остались такой, как сейчас.

Поблагодарив Джесси за добрые пожелания, я принялась расспрашивать его о том, как он живет один в доме. В ответ он предложил мне осмотреть свой коттедж. По его словам, там всегда очень чисто, так как за порядком следят его дочь и внучка. Поднявшись со своего места, старик взял стоявшую возле палку и повел меня в дом.

Открыв входную дверь, мы сразу очутились в гостиной. Здесь действительно было чисто и уютно. Посреди комнаты стоял стол с пепельницей, подставкой для трубки и небольшим радиоприемником. Возле него располагалось и кресло хозяина. На стене виднелась небольшая фотография в рамке, на которой был запечатлен сам Джесси. Он стоял, положив руку на плечо сидящей на стуле женщины, очевидно, его жены. Оба напряженно смотрели в объектив, словно выполняли неприятную обязанность и делали это только для того, чтобы оставить о себе хоть какую-то память потомкам. Тут же висели и свадебные фотографии миссис Пенхаллиган;

Другая дверь из гостиной вела в небольшую кухню, откуда можно было выйти в сад. Как и сам коттедж, сад имел ухоженный вид. Небольшая лужайка была украшена цветочными клумбами, у стены стояла бочка дождевой воды.

Наверху — две комнаты, объяснил мне старик. Он довольно бодро поднялся по лестнице на второй этаж. Состояние его здоровья было действительно неплохим, если не считать слепоты и того, что память иногда подводила его.

Удобно усевшись в кресле, Джесси пригласил и меня сесть рядом с ним и погрузился в воспоминания о том, как он познакомился со своей дорогой Лиззи и как они поженились. Его супруга тоже работала в Пендоррик-холле и была там горничной. В течение какого-то времени мы продолжали болтать о том, о сем, и Хайсон, которой, очевидно, наскучила наша болтовня, незаметно улизнула на улицу. Старик неожиданно спросил:

— Малышка ушла?

— Да, думаю, она отправилась на поиски сестры. Им нужно собрать цветы к уроку ботаники.

— Эта девочка… Она все время задает вопросы, а затем переспрашивает, стараясь проверить.

— Хайсон — вообще довольно странный ребенок. Он согласно кивнул головой.

— Ей очень хочется знать, что на самом деле тогда произошло. Прошлое не дает ей покоя, а это плохо. Девочка слишком мала для подобных разговоров.

— По-моему, эта история захватила ее воображение потому, что в ней фигурирует призрак.

— Миссис Пендоррик, — вдруг позвал меня Джесси. Я придвинулась поближе.

— Что, Джесси?

— Есть одна вещь, о которой я предпочитаю помалкивать. Однажды я рассказал о ней мистеру Петроку и он сказал: «Джесси, не говори об этом ни единой душе». Поэтому я и держал свой рот на замке. Но с вами я все же хочу поделиться.

— Почему именно со мной?

— И сам не знаю… Но теперь вы — новобрачная Пендоррика, и что-то мне подсказывает, что вам необходимо это знать.

— Ну расскажите, коли так.

— Мое зрение все ухудшалось. Временами я даже не мог различить людей. Бывало, смотрю, и мне кажется — передо мной человек, а подойду поближе, и выясняется, что это всего лишь мебель. Так плохо у меня стало с глазами. Но чем хуже я видел, тем острее становился мой слух. Иногда я каким-то внутренним чутьем угадывал, что на самом деле происходит. Говорят, со слепыми так бывает, миссис Пендоррик.

— Да, Джесси, конечно.

— В тот день, когда я вошел в холл, хозяйка уже была на галерее. Я знал, что она там, так как слышал ее голос. Она говорила очень тихо. А затем мне показалось, что рядом с ней появилась и вторая фигура. Конечно, я ни в чем не уверен, ведь это случилось так давно, но поверьте, миссис Пендоррик, за минуту до того, как хозяйка разбилась, на галерее было два человека.

— И вы до сих пор молчали об этом?

— Сам мистер Петрок попросил меня об этом одолжении. Понимаете, там, рядом, висит портрет Ловеллы Пендоррик. Люди всегда говорили, что она уже более ста лет преследует замок, пытаясь заставить следующую новобрачную занять ее место. И все-таки, клянусь вам, мэм, они были там вдвоем… Но мистер Петрок не хотел, чтобы я распространялся на эту тему, а я всегда слушался своего хозяина, как слушался своего хозяина мой отец и отец моего отца. Поэтому я и не проронил ни слова. Но вам я говорю это, миссис Пендоррик.

— О прошлом лучше забыть, Джесси.

— Я тоже так считал, мэм. Все эти двадцать лет я именно так и думал. Но вот вы появились здесь и чем-то напомнили мне о ней. Вы такая хорошая и так добры ко мне, поэтому я и решил открыться вам и предупредить вас. Так мне подсказывает мое сердце, — он постучал себя в грудь. — — Нутром чувствую, что вам следует это знать.

До конца не понимая причин тревоги старика, я все же поблагодарила его за заботу и при первой же возможности перевела разговор на другую тему. Это оказалось совсем не трудно, так как теперь, выполнив, как он полагал, свой долг, старый садовник, казалось, успокоился. Он с удовольствием заговорил о коттедже и о том счастливом времени, когда была жива его Лиззи. Через какое-то время я распрощалась со стариком и отправилась домой.

На следующее утро мне позвонила сестра Грей.

— Миссис Пендоррик, — сказала она, — я звоню по поручению лорда Полхоргана. Он спрашивает, не сможете ли вы зайти к нему сегодня днем. Ему очень нужно увидеться с вами.

На мгновение заколебавшись, я ответила, что смогу, и поинтересовалась, как его здоровье.

— Не совсем хорошо. Сегодня ночью у него был приступ. Сейчас лорд Полхорган отдыхает. Он, по его словам, очень надеется, что вы придете, если не сегодня, то, по крайней мере, завтра.

Выйдя из дома, я решила было срезать несколько цветков для старика, но затем передумала. В конце концов, в его собственном саду цветов значительно больше.

Старика Полхоргана я застала на его обычном месте, только сегодня он был одет по-домашнему: в шелковый халат и комнатные туфли. Он чрезвычайно обрадовался моему приходу.

— Очень любезно с вашей стороны, что вы сразу откликнулись на мою просьбу.

— Мне искренне жаль, что вам нездоровится.

— Жизнь — это сплошное чередование белых и черных полос, дорогая. Я переживу эту небольшую качку, как переживал и другие неприятные моменты в своей жизни. Сейчас нам подадут чай. Надеюсь, вы не откажетесь принять на себя обязанности хозяйки дома, как обычно?

За чаем я заметила, что лорд Полхорган почти ничего не ест и более молчалив, чем обычно. Он словно бы выжидал чего-то. После того, как чаепитие было закончено, старик наконец сказал мне то, что, по его собственному признанию, мечтал сообщить с момента нашего знакомства.

— Фейвэл, — начал он, впервые назвав меня по имени и обратившись на «ты», — подойди и сядь рядом со мной. Боюсь, то, что я намерен поведать, чрезвычайно удивит тебя. Я ведь уже говорил, что я всего лишь старый скряга, да, к тому же, и порядочный зануда, ведь верно? Я — невыносимый человек. В молодости меня не интересовало ничего, кроме денег. Да и после женитьбы я мечтал лишь об одном — чтобы у меня появились сыновья, которым бы я мог оставить свое состояние, сыновья, которые бы могли продолжить мое дело и увеличить мой капитал. Моя жизнь бизнесмена сложилась удачно. Что же касается семейных дел, то тут все обстояло иначе. Жена ушла от меня к другому мужчине, он работал у меня и не был так удачлив. Я никак не мог взять в толк, почему она бросила такой роскошный дом, променяв меня на это ничтожество. Но жена все-таки ушла. После развода наша дочь осталась со мной, что оказалось полной неожиданностью для жены. В то время девочке было всего шесть лет. А еще через двенадцать лет от меня ушла и дочь…