Джессика Марч - Соблазн

• Название: Соблазн
• Автор: Джессика Марч
• Издательство: ОЛМА-Пресс
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1995
• ISBN: 5-87322-197-9

Головокружительная судьба Стиви Найт – дочери адмирала, супермодели и в то же время жертвы пагубной страсти к наркотикам, предстает на страницах романа Джессики Марч «Соблазн». Дикие оргии в богемном окружении художника Самсона Лава, участие в съемках порнофильмов, неуклонное скольжение вниз и неуемная жажда любви и счастья, которая помогла Стиви вырваться из кругов ада и обрести силы для спасения подобных ей.

---

Там больше никого не оказалось. Взглянув на часы, висевшие над дверью, она увидела, что стрелки показывали без шести минут десять. Ее гонка сломя голову оказалась бесполезной. Хотя, в конце концов, разве не в этом заключалась ее проблема? Ведь она всегда бегала слишком быстро, стараясь не останавливаться – даже если никто за ней и не гнался.

Энн присела на один из стульев, которые были расставлены полукругом, и перевела дыхание, оглядываясь вокруг. Стены были выкрашены в ярко-золотистый цвет; деревянная мебель на сельский манер и стулья, обтянутые сыромятной кожей, были изготовлены местными ремесленниками. Букеты дикорастущих цветов пустыни выделялись в комнате оранжевыми и красными пятнами, а в углу, в глиняных горшках стоял квартет грациозных пальм. Через сводчатые окна струился свет пустыни, и в «Эльдорадо» витала атмосфера оптимизма.

Прожив уже две недели в Оазисе, Энн до сих пор испытывала ровно столько же беспокойства, сколько и надежды. Поначалу она заметила странное чувство облегчения оттого, что вышла из игры, просто-напросто оставила позади себя все стрессы, что одолевали ее и выводили из строя. Ей нравилось, что она больше не должна принимать собственные решения, а делает то, что ей велят. Она мыла шваброй полы, убирала посуду, застилала кровати… Подобная работа, традиционно полагавшаяся «путницам», казалась простой, даже успокаивающей, по сравнению с бесконечным совершенством, которое полагалось демонстрировать жене политика. Питаясь простой, здоровой пищей и регулярно делая упражнения, получая определенное медикаментозное лечение, облегчающее отлучение от амфетаминных препаратов, Энн чувствовала себя здоровее обычного.

И все-таки под всем этим скрывалось то же самое смятение и сомнения в себе, которые и привели ее сюда. Что случится, когда она покинет утешительную изоляцию Оазиса и вернется в реальный мир? Внимание публики покажется ей тогда еще более пристальным и жестким, более непримиримым, чем когда-либо до этого – если об ее слабости станет известно. В этот раз она смогла уйти с горизонта достаточно просто, без каких-либо ненужных вопросов. Она приехала в Оазис как бы заодно, по пути на свою дачу в Новой Англии – «получив возможность немного отдохнуть и расслабиться вместе с детьми Гарретсонов, которые учились в колледже», говорилось в пресс-релизе, который они выпустили. Поскольку внимание прессы и телевидения было сфокусировано на Хэле, находившемся в это время за границей, знакомясь с европейскими лидерами – это являлось составной частью его программы создания своего президентского имиджа, – она получила возможность отправиться инкогнито в Нью-Мексико. Так что пока все шло неплохо. Стиви Найт оказалась достойным уважения человеком, она держала свое слово и всячески защищала имена своих гостей от гласности.

Но удастся ли сохранить этот секрет достаточно долгое время? Она и Хэл совместно выработали план игры. Разумеется, невозможно будет держать долгое время в тайне ее поездку в Оазис. Но если ей удастся освободиться от пристрастия к наркотикам прежде, чем об этом будет объявлено публично, ее мужество заработает аплодисменты, а пример ее будет превозноситься повсюду. Проблема будет переведена в мусорный ящик «старых новостей».

Что ежедневно беспокоило Энн, так это вероятность того, что новости просочатся слишком быстро. Среди обслуживающего персонала Оазиса действовала клятва о неразглашении; ну, а «путницы», естественно, оберегали друг друга. И все же… тут всего-навсего было достаточно одного слабого звена. И если новость просочится, то и она и Хэл уже больше не поднимутся. Как сможет она выдержать давление внимания публики, которое обратится на нее, если станет известно про ее болезнь до того, как она окажется в состоянии побороть ее?

По мере того как стулья вокруг нее оказывались заняты, Энн приветственно улыбалась каждому вновь прибывшему, нервно крутя в пальцах свой блокнот, который содержал ежедневные предписания, как бы «домашние задания». Прошлой ночью она долго трудилась, стараясь заполнить несколько строчек под предписанным заголовком: «Правда, которую я узнала о себе самой». Проведя два десятилетия за полировкой и оттачиванием той роли, которую она играла на публике, ей теперь казалось невероятно трудным отбросить прочь эту полировку и изыски обнажить свою душу перед комнатой, полной незнакомых людей.

Ровно в десять часов в комнату вошла Стиви Найт; ее высокая фигура с округлыми формами двигалась с уверенной грацией, и это казалось несочетающимся с неприкрытой уязвимостью, таящейся в ее глазах. Бессознательно Энн уселась более прямо на стуле, как мог бы сесть ученик, когда в класс вошел учитель. Хотя она и гордилась своим умением точно распознавать характеры, все же Энн ничего еще не могла сказать о Стиви. Она достаточно повидала, чтобы сознавать, что железная дисциплина и позитивный настрой в Оазисе, казалось, исходил единственно от энергии и решимости Стиви. Однако Энн не доверяла тому, чего не понимала, – а она никак не могла понять, что же крылось за методами сержантской муштры, которые применяла Стиви Найт. Тем не менее эта метода создала Стиви славу человека, спасшего очень много женщин, попавших в беду.

Доброе утро всем вам, – произнесла Стиви с приятной улыбкой. – Сегодня каждый из вас попробует посидеть на горячем стуле. Вам разрешается говорить только одну минуту – или десять. Единственное правило состоит в том, что вы должны придерживаться предписанного вам правила: говорить нам правду, которую вы узнали о самой себе. Кто начнет?

Костлявая рука поднялась кверху. Она принадлежала Фрэнси Эверс, пристрастившейся к героину девочке в очках, одной из «стипендиаток» Оазиса.

– Я буду первой, – сказала она и выдвинула свой стул в центр полукруга. – Вам не понравится то, что я скажу, но я не буду все-таки это скрывать. – Она с некоторым вызовом поглядела на Стиви. – Моя правда состоит в том, что я вовсе не хочу меняться. Мне нравится находиться под кайфом, понимаете? Я люблю наркотики и вовсе не боюсь от них умереть.

Некоторые из женщин тяжело вздохнули. Признание девочки задело такую же струну и в их душе. Конечно же, им хотелось стать свободными от своих пристрастий. Но порой цель эта не казалась заслуживающей тех мучений, через которые им приходилось проходить, порой они не могли припомнить более счастливого состояния, чем тогда, когда они терялись в наркотическом или алкогольном тумане.

– Ну, и что же, Фрэнси? – сказала Стиви скептически. – И это твоя большая вспышка правды? Почему ты не рассказываешь нам о чем-то, чего мы не знаем? Да уж конечно, ты влюблена в свои наркотики. Если бы мы не зацепились так прочно за что-нибудь, то уж наверняка не оказались бы здесь. – Стиви наклонилась вперед, пронзив девочку своим яростным взглядом. – Но ведь твоя правда смешана с ложью, Фрэнси, – большой, жирной ложью. Потому что ты заявляешь, что не боишься умереть из-за своих «колес».

– Но это правда, – выпалила в ответ Фрэнси.

– Тогда, видимо, ты ни черта не понимаешь в жизни, – рявкнула Стиви, повысив голос. – Ты просто тупое существо.

– Я уже навидалась такого, чего тебе и не снилось! Стиви ничего не ответила, а лишь усмехнулась с презрением во взгляде.

Лицо Фрэнси исказилось от злости и смущения.

– Я не какая-нибудь там проклятая врушка, – настаивала она, словно все ее самоуважение коренилось в этом заявлении.

– Да уж конечно, – ровным голосом сказала Стиви. – Все наркоманы вруны… мастера обмана. И знаешь почему, Фрэнси? Потому что, если ты поглядишься в зеркало и увидишь, что с тобой в действительности происходит, у тебя останется лишь выбрать одно из двух – либо отправляться прямо к чертям в ад, либо пройти через ад, чтобы найти себе после этого прямую дорогу.

– Я уже побывала в аду, – пробормотала Фрэнси. – А теперь вот я здесь, и ничего не помогает мне получать кайф, и я все-таки не могу понять, что же хорошего в том, чтобы идти прямо. Ты можешь мне это объяснить?

Стиви потрясла головой.

– Это не моя работа, детка, а твоя. Но понять ты это сможешь только одним путем. Впрочем, есть одна вещь, в которой я могу тебе помочь. Я намерена закончить твое воспитание прогулкой в поле. Мы пойдем с тобой вдвоем, ты и я. Мы совершим прогулку по полю воспоминаний… побываем у кучки других доходяг, которые слишком любили свои «колеса», чтобы отказаться от них. Поговорим после ланча.

Фрэнси молчала, ее брови нахмурились, когда она пыталась отгадать, что приготовила для нее Стиви.

– Кто на очереди? – продолжала отрывисто Стиви. – Энн… мы пока еще ничего от вас не слышали. Садитесь на горячее место, прошу.

Энн послушно села перед остальными. Прокашлялась.

– Я много думала над этим заданием, – сказала она, и ее голос дрожал и был еле слышен. – Моя правда в том, что, кажется, ничего не меняется…