Георгий Тушкан - Джура. Приключенческий роман (с иллюстрациями)

• Название: Джура. Приключенческий роман (с иллюстрациями)
• Автор: Георгий Тушкан
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 1987

Остросюжетный приключенческий роман, рассказывающий о становлении характера молодого киргизского охотника Джуры, оказавшегося в стремительном водовороте революционных событий, охвативших Памир. Автор показывает весь его нелегкий путь от простого юноши-охотника, опутанного вековечными предрассудками, до сознательного, закаленного во многих схватках с басмачами зрелого бойца, поверившего в великие идеи революции.

Для среднего и старшего школьного возраста.

Художник И. Незнайкин.

---

Председатель взял с книжной полки листок бумаги и показал его Ивашко. Это был схематический набросок местности, сделанный неумелой рукой.

— Это здесь! — сказал председатель. — Но там снег и лед, голые скалы. Топлива нет. Проникнуть туда невозможно. Ивашко сердито спросил его:

— Да вы сами-то пробовали?

— Да, — ответил председатель. — Я пытался много раз, но это не удавалось. Вряд ли там есть население. Я ни разу не слышал, чтобы хоть один человек пришел оттуда, да и туда тоже никто не добирался. Говорят, там находится узел гор Гармо. И если басмачи уйдут туда, они наверняка погибнут.

Юрий Ивашко задумался.

— А если басмачи прорвутся в Китай?

— Не прорвутся. Они все равно пропадут, — невозмутимо заявил председатель.

— А если не пропадут? — рассердился было Ивашко, но, помолчав, сказал: — Видно, страшное это место. Все ж если я взялся за дело, то доведу до конца. Я читал книги людей, побывавших возле «белого пятна». О пути венецианского путешественника Марко Поло, проехавшего через Памир и встретившего огнепоклонников, вряд ли стоит говорить. Это было очень давно. А вот в книге Касименко «По тропам, скалам и ледникам Алая, Памира и Дарваза», который путешествовал ещё до революции, есть очень интересное указание. Я помню его наизусть. Касименко писал так: «Только в ста десяти верстах от Алтын-Мазара, в урочище Кокджар, этой большой горной котловине, мы встретили людей и первую киргизскую летовку». А вы, товарищ председатель, говорите: «Там снег и лед, голые скалы. Проникнуть туда невозможно». А там даже людей встречали. Значит, вы сами толком не знаете и меня путаете.

— Зачем опять кричишь? Я не глухой. Что знаю, то говорю. Слыхал о Кокджаре. Может, Касименко и видел там киргизов на джейлау, по-вашему — на летовке. Так это было давно и летом. Зимой нет туда пути.

— Нет, есть! — упрямо сказал Юрий Ивашко.

Он сослался на книгу русского путешественника Поггенполя «К истокам Мук-Су через горные перевалы Памира». Поггенполь писал о Зулумбартском перевале, служившем для сообщения с малоисследованными местами, лежащими в истоках и по течению Мук-Су.

Молодой геолог на память процитировал следующие строки из книги:

— «Южный Каинды впадает в Биллянд-Киик из столь узкой теснины, что проникнуть в неё нет возможности…» — Тут Юрий запнулся и затем продолжал: — «…Путь вступает в дикое ущелье, заваленное обломками… Единственно возможный путь — русло бешено мчащегося потока». Значит, — сделал Юрий вывод, — путь, хотя и по руслу, все же есть?

— Нет, — решительно возразил председатель. — Зимой там не может быть пути. Я не слыхал, чтобы хоть один человек побывал в среднем течении реки Мук-Су. Там лед и снег, понимаешь! Там нет корма для скота и нет топлива. А если этого нет, то ни человек, ни животное там долго не проживут. Кто идет туда — умрет. — Если басмачи не хотят сдаться в плен — значит, они на что-то рассчитывают, отправляясь в горы. И потом, я дал слово Козубаю, что привезу Тагая живым или мертвым, понимаете? Я не могу вернуться назад ни с чем. И я поеду… хотя бы затем, чтобы убедиться в гибели басмачей.

— Так… — сказал председатель.

Ивашко испытующе смотрел на него.

— У меня есть один такой, как ты, — задумчиво промолвил председатель.

— Что он за человек? — заинтересовался Ивашко. — Муса. Джигит из добротряда, комсомолец, залечивал у нас раны после одной операции. На днях собирается ехать в свой отряд. Ничего не боится, смерти не боится…

Не прошло и десяти минут, как в комнату, плечом вперед, как будто раздвигая толпу, вошел рослый молодой киргиз, одетый в желтый костюм из кожи яка. Небольшие черные усики придавали ему молодцеватый вид. В правой руке он сжимал нагайку с узорной деревянной ручкой; с ней он никогда не расставался. Председатель рассказал, зачем он позвал его. — Хоп, поеду! Я буду начальником, — быстро согласился Муса, всем своим видом показывая полное равнодушие к тому, что скажет его собеседник.

— Максимов поручил мне, и начальником буду я, — нахмурился Ивашко.

Муса даже бровью не повел.

— Слышишь, мое слово будет последним…

Но, не дождавшись ответа, Ивашко снова спросил: — Или ты боишься?

Муса опять ничего не ответил и окинул Юрия оценивающим взглядом.

— Ну что ж, — сказал Ивашко, — тогда я пойду один. Муса не любил лишних слов.

— Хоп, я поеду с тобой, — быстро сказал он. — Пусть никто из нас не будет начальником.

— Хорошо, — ответил Ивашко, и они крепко пожали друг другу руки.

— Эй, председатель! — подумав, сказал Муса. — На лошадях и до Заалайского хребта не доедешь, дай нам яков. Я знаю здесь двух подходящих: один — черный бык с надломленным рогом, другой бык рябой, с рваными ноздрями.

— Не могу, самому нужны, — ответил председатель. — Это лучшие быки во всей долине. Их недавно прислали нам на племя из далекого Мургаба. Быки наверняка пропадут, и я буду в ответе. — Ты что же, заранее нас хоронишь? — насмешливо спросил Ивашко.

— Председатель шутит, — заметил Муса, — председатель даст. Он захочет спокойно дожить свои годы. Председатель знает, что другие яки не пройдут там, где пройдут эти.

— Хоп, — со вздохом сожаления ответил председатель. — Я прикажу накормить их хорошенько и приспособить к ним кавалерийские седла. Ложитесь спать, потому что это последняя ночь, которую вы можете спать спокойно. А за товарища не беспокойтесь — мы его вылечим.

Юрий Ивашко чуть было не забыл о своем долге — уплатить деньги за барана. Посоветовавшись с председателем, он передал ему деньги для хозяина барана. И едва прилег на кошму, как заснул. На другое утро чуть свет комсомольцы Юрий и Муса выехали в погоню за басмачами. За плечами у них висели винтовки. Председатель дал им меховые халаты, валенки и варежки. Юрий надел зеленые очки, оказавшиеся в нагрудном кармане, Мусе же председатель дал свои черные. Без очков многодневная езда по сверкающим и слепящим снегам привели бы к воспалению глаз и слепоте. К седлу каждого яка председатель прикрепил по курджуму. В одной половине курджума, висевшего справа, были: смена белья, бинты, вареное мясо, баурсаки — галушки, варенные в масле, чтобы не замерзли, сухари, сахар и чай; в другой половине, слева, был насыпан ячмень для яков. Обе половины курджума были уравновешены и не перетягивали одна другую.

Юрий с опаской впервые сел на яка. Это был крупный волосатый, как мамонт, черный бык с длинным хвостом и огромными, закинутыми назад рогами. Конец левого рога был сломан. Яка звали Тамерлан, и вид у него был устрашающий.

Как только як почувствовал всадника, он рванулся вперед и побежал. Юрий на ходу вдел валенки в стремянные ремни. Необычно было Юрию видеть перед собой большие рога и управлять вместо уздечки веревкой, продетой в носовой хрящ животного. Як очень быстро шел опустив голову, и было такое впечатление, что кавалерийское седло само несет всадника.

Впереди на огромном пестром яке ехал Муса, прокладывая путь через глубокие снега Алайской долины к видневшимся вдали горам Заалайского хребта. Муса был опытный проводник в памирских горах, но и он плохо знал пути в те места, куда они ехали. Они решили добраться до Заалайского хребта и, следуя совету председателя сельсовета из Дараут-Кургана, разыскать следы басмачей у реки Туз-Су.

III

Перед тем как весной 1929 года попасть на Памир с бандой Файзулы Максума, Тагай совершил большое путешествие с имамом Балбаком из Кашгарии в Индию. Они ехали через перевал Гильгит, открытый только для весьма ограниченного круга влиятельных лиц. Теперь Тагая занимали дела, сулившие большую наживу, чем поездки в кишлак Мин-Архар. Кроме того, ему удалось прикончить китайского купца; теперь только он один знал дорогу в Мин-Архар. Приезжая в кишлак, Тагай тщательно изучал горные тропинки по заданию имама Балбака.

В Бомбее, после многодневного пребывания во дворце Ага-хана, Тагая срочно отправили на самолете в Афганистан, к Файзуле Максуму. Он вез с собой фирман от Ага-хана, в котором предписывалось всем пирам беспрекословно выполнять любое приказание Тагая. В Афганистане Тагай встретился с курбаши Хамидом, человеком, который тоже пользовался милостями Ага-хана. Они оба с войсками Файзулы Максума проникли на Советский Памир. Целью Тагая и его сообщников было поднять на Памире восстание против Советской власти. Хамид должен был всячески этому содействовать. Банды Файзулы Максума не устрашили народ Советского Памира. Первая неудача постигла басмачей в горах: пулеметный взвод красноармейцев, окруженный басмачами, отбил все их многочисленные атаки. На пути к Гармо басмачей ждала новая неудача. Небольшая группа сотрудников ГПУ и других советских работников целые сутки отбивалась от врагов. Эти люди погибли, но у басмачей время было потеряно: подоспели части Красной Армии, которые окружили их и уничтожили. Двенадцать басмачей бежали обратно в Афганистан. Тагаю и Хамиду с немногими басмачами удалось проскочить через горы к Алайскому хребту. До самой осени Тагай орудовал в горах, выполняя то, что ему было предписано в случае провала басмаческого вторжения на Памир. Басмачи из его банды нападали на активистов, партийцев и на работников экспедиций. Сам Тагай с небольшой группой налаживал порванные связи. Его задача состояла в том, чтобы озлобить дехкан против Советской власти, а кроме того, взимать зякет[13] в пользу Ага-хана, предупреждать пиров, чтобы те были наготове… Он должен был передать один из двух фирманов своему человеку, работавшему в советской заготовительной организации. Он ещё не успел это сделать, как неожиданно получил приказ захватить Хамида.