Генри Джеймс - Поворот винта

• Название: Поворот винта
• Автор: Генри Джеймс
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2005
• ISBN: 5-352-01247-6

Повесть «Поворот винта» стала своего рода «визитной карточкой» Джеймса-новеллиста и удостоилась многочисленных экранизаций. Оригинальная трактовка мотива встречи с призраками приблизила повесть к популярной в эпоху Джеймса парапсихологической проблематике. Перерастя «готический» сюжет, «Поворот винта» превратился в философский этюд о сложности мироустройства и парадоксах человеческого восприятия, а его автор вплотную приблизился к технике «потока сознания», получившей развитие в модернистской прозе. Эта таинственная повесть с привидениями столь же двусмысленна, как «Пиковая дама» Пушкина, «Песочный человек» Гофмана или «Падение дома Ашеров» Эдгара По.

Обитателей усадьбы Блай преследуют кошмары; показания очевидцев субъективны, ни что прямо и, безусловно, не свидетельствует о том, кто именно является преступником… Может быть все происходящее — розыгрыш или галлюцинации? В любом случае вы, сами того не замечая, становитесь участником «охоты на ведьм».

Перевод: Нина Дарузес

---

Проблеск познания — ибо это было познанием среди мрака и ужаса — произвел на меня необычайное действие: он вызвал внезапный прилив чувства долга и смелости. Я говорю о смелости, потому что, вне всякого сомнения, я крайне осмелела. Я бросилась вон из столовой ко входной двери, в одно мгновение очутилась на дорожке и, промчавшись по террасе, обогнула угол и окинула взглядом аллею. Однако видеть было уже нечего — незнакомец исчез. Я остановилась и чуть не упала, чувствуя подлинное облегчение; я оглядела место действия, давая призраку время вернуться. Я называю это «временем», но как долго оно длилось? Сегодня я не могу, в сущности, говорить о длительности всего события. Чувство меры, должно быть, покинуло меня: все это не могло длиться так долго, как мне тогда показалось. Терраса и все, что ее окружало, лужайка и сад за нею, парк, насколько он был мне виден, были пустынны великой пустынностью. Там были и кустарники, и большие деревья, но я помню свою твердую уверенность, что ни за одним из них не скрывается призрак. Он был или не был там: не был, если я его не видела. Это я понимала; потом, инстинктивно, вместо того чтобы вернуться той же дорогой в дом, я подошла к окну. Почему-то мне смутно представилось, что я должна стать на то же место, где стоял призрак. Я так и сделала: прижалась лицом к стеклу и заглянула в комнату, как заглядывал он. И в эту минуту, как будто для того, чтобы показать мне точно, на каком расстоянии от меня он стоял, из холла вошла миссис Гроуз, так же, как до нее это сделала я. И тут я получила полное представление о том, что произошло. Она увидела меня так же, как я видела незнакомца; как и я, она сразу остановилась — я потрясла ее так же, так была потрясена сама. Она вся побелела, и это заставило меня задать себе вопрос: неужели и я так же побледнела? Словом, она и смотрела, как я, и отступала по моим следам, и я знала, что она вышла из комнаты и пошла кругом дома ко мне, а сейчас я с ней должна встретиться. Я осталась там, где была, и, пока дожидалась ее, успела подумать о многих вещах. Но я упомяну только об одной из них. Мне хотелось знать, почему она испугалась?

V

О, это я узнала от нее скоро, очень скоро, как только, обогнув угол, она снова показалась в виду.

— Господи боже мой, что такое с вами?… — Она вся раскраснелась и запыхалась.

Я молчала, пока она не подошла ближе.

— Со мною? — Должно быть, лицо у меня было странное. — Разве по мне что-нибудь заметно?

— Вы белая, как простыня. Смотреть страшно!

Я подумала: теперь, без всяких угрызений совести, я не отступлю перед любой степенью невинности. Бремя уважения к невинности миссис Гроуз беззвучно свалилось с моих плеч, и если я колебалась с минуту, то вовсе не из-за того, о чем умалчивала. Я протянула ей руку, и она приняла ее; на секунду я крепко сжала ее руку, — мне было приятно, что она тут, рядом. В ее робком, взволнованном удивлении чувствовалась все же какая-то поддержка.

— Вы, конечно, пришли звать меня в церковь, но я не могу идти.

— Что-нибудь случилось?

— Да. Теперь и вы должны это узнать. Вид у меня был очень странный?

— Через окно? Ужасный!

— Так вот, — сказала я, — меня напугали.

Глаза миссис Гроуз ясно выразили и нежелание пугаться, и то, что она слишком хорошо знает свое место, а потому готова разделить со мною любую явную неприятность. О, было твердо решено, что она ее разделит!

— То, что вы видели из окна столовой, сходно с тем, что минуту назад видела я. Но мое видение было много хуже.

Ее рука сжалась еще крепче.

— Что это было?

— Какой-то чужой человек. Заглядывал в окно.

— Что за человек?

— Не имею понятия.

Миссис Гроуз тщательно озиралась кругом.

— Так куда же он делся?

— И этого не знаю.

— А раньше вы его видели?

— Да, однажды. На старой башне.

Она только еще пристальнее взглянула на меня.

— Вы думаете, что это был чужой?

— Ну, еще бы!

— И все-таки вы мне ничего не сказали?

— Нет, на то были причины. Однако сейчас, когда вы уже догадались…

Круглые глаза миссис Гроуз отразили мое обвинение.

— Ох, нет, я не догадалась! — очень просто сказала она. — Где уж мне было догадаться, когда и вы не могли?

— Ни в коей мере.

— Вы нигде его не видели, кроме как на башне?

— И вот только что, на этом самом месте.

Миссис Гроуз снова огляделась.

— Что же он делал на башне?

— Просто стоял там и смотрел на меня сверху.

Она подумала с минуту.

— Это был джентльмен?

Тут я даже не задумалась.

— Нет.

Она глядела на меня еще удивленнее.

— Нет.

— Тогда, может быть, кто-нибудь из здешних? Может быть, кто-нибудь из деревни?

— Нет, не здешний… не здешний. Вам я не говорила, но я это проверила. Она вздохнула со смутным облегчением: странное дело, так ей показалось много лучше. Но это еще ничего не доказывало.

— Но если он не джентльмен…

— То что это такое? Это ужас.

— Ужас?

— Это… господи, помоги мне, но я не знаю, кто он такой!

Миссис Гроуз еще раз оглянулась вокруг: она остановила взгляд на темнеющей дали, затем, собравшись с духом, снова повернулась ко мне с неожиданной непоследовательностью:

— Нам бы пора в церковь.

— Я не в состоянии идти в церковь.

— Разве вам это не поможет?

— Вот им не поможет!.. — Я кивком головы указала на дом.

— Детям?

— Я не могу сейчас их оставить.

— Вы боитесь?…

Я решительно ответила:

— Да. Боюсь его.

При этом на широком лице миссис Гроуз впервые показался далекий и слабый проблеск ясного понимания. Я различила на нем запоздалый свет какой-то мысли, которую не я ей внушила и которая была еще темна мне самой. Мне вспоминается, как я почувствовала, будто что-то передалось мне от миссис Гроуз и что это связано с только что проявленным ею желанием узнать больше.

— Когда это было… на башне?

— В середине месяца. В этот самый час.

— Почти в темноте? — спросила миссис Гроуз.

— О, нет, было совсем светло. Я его видела, вот как вижу вас.

— Так как же он вошел туда?

— И как он вышел? — улыбнулась я. — У меня не было возможности спросить его! Вы же видите, нынче вечером ему не удалось войти, — продолжала я.

— Он только заглядывал в окно?

— Надеюсь, дело этим и кончится!

Тут она выпустила мою руку и слегка отвернулась. Я подождала с минуту, потом решительно сказала:

— Идите в церковь. Всего вам хорошего. А мне надо их стеречь.

Она снова медленно повернулась ко мне.

— Вы боитесь за них?

Мы обменялись еще одним долгим взглядом.

— А вы?

Вместо ответа она подошла ближе к окну и на минуту прижалась лицом к стеклу.

— Вы видите то, что и он видел, — тем временем продолжала я.

Она не шевельнулась.

— Сколько он здесь пробыл?

— Пока я не вышла. Я бросилась ему навстречу.

Миссис Гроуз наконец обернулась, и ее лицо выразило все остальное.

— Я бы не могла так!

— Я тоже не могла бы, — опять улыбнулась я. — Но все-таки вышла. Я знаю свой долг.

— И я свой знаю, — возразила она, после чего прибавила: — На кого он похож?

— Мне до смерти хотелось бы ответить вам на ваш вопрос, но он ни на кого не похож.

— Ни на кого? — эхом отозвалась она.

— Он был без шляпы.

И, заметив по ее лицу, что она уже в этом одном увидела начало портрета и встревожилась еще сильнее, я стала быстро добавлять черту за чертой.

— У него рыжие волосы, ярко-рыжие, мелко вьющиеся, и бледное длинное лицо с правильными, красивыми чертами и маленькими, непривычной формы бакенами, такими же рыжими, как волосы. Брови у него, однако, темнее, сильно изогнуты и кажутся очень подвижными. Глаза зоркие, странные — очень странные; я помню ясно только одно, что они довольно маленькие и с очень пристальным взглядом. Рот большой, губы тонкие, и, кроме коротких бакенов, все лицо чисто выбрито. У меня такое впечатление, что в нем было что-то актерское.

— Актерское?

Невозможно было походить на актрису меньше, чем миссис Гроуз в эту минуту.

— Я никогда актеров не видела, но именно так их себе представляю. Он высокий, подвижный, держится прямо, но ни в коем — нет, ни в коем случае не джентльмен! — продолжала я.

Лицо моей товарки побелело при этих словах, круглые глаза остановились и мягкий рот раскрылся.

— Джентльмен? — ахнула она растерянно и смятенно. — Это он-то джентльмен?

— Так вы его знаете?

Она, видимо, старалась держать себя в руках.

— А он красивый?

Я поняла, как ей помочь.

— Замечательно красивый!

— И одет?…

— В платье с чужого плеча. Оно щегольское, но не его собственное.

У нее вырвался сдавленный, подтверждающий стон.

— Оно хозяйское!

Я подхватила: