Фред Стюарт - Вальс Мефисто

• Название: Вальс Мефисто
• Автор: Фред Стюарт
• Издательство: Экам
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 1993
• ISBN: 5-87164-010-9

В первую книгу серии «Мистерия ужаса» вошли романы написанные современными американскими писателями, получившими известность благодаря своим произведениям в жанре остросюжетной мистики.

В сборник включены романы: «За кроваво-красной дверью» Лу Камерона, «Вальс Мефисто» Фреда М.Стюарта, и «Безумие Джоула Делани» Рамоны Стюарт.

На страницах этих произведений читателя ждет встреча с ведьмами, колдунами, приверженцами секты вуду, а также с теми, кто пытается им противостоять.

---

Фред Стюарт Вальс Мефисто

"Sempre piano, leggiero e fantastico" ("Исполнять тихо, легко и фантастично", – указатель темпа в партитуре "Мефисто-вальса")

Часть первая

Глава 1

Крепкий сон Полы Кларксон был прерван в восемь утра, в субботу, звонком Дункана Эли. Бормоча что-то неразборчивое, она перекатилась на край широченной кровати, выключила встроенный в одеяло электрообогреватель и подняла трубку.

– Алло?

– Будьте любезны Майлза Кларксона, – прогудел низкий голос со слабым английским акцентом.

– У телефона его жена, – зевая произнесла она. – Знаю, – отрезал голос. – Я могу поговорить с Майлзом Кларксоном? Это Дункан Эли.

– О! – Услышав имя собеседника. Пола окончательно проснулась. – Одну минутку.

Прикрыв трубку ладонью, она перекатилась на место и коснулась обнаженного плеча мужа.

– Майлз, это он!

– Мм?

– Проснись! Это мистер Эли.

В это утро Майлз Кларксон чувствовал себя неважно. Повернувшись на живот, он натянул одеяло на голову. Пола толкнула его свободной рукой.

– Майлз, перестань!

Он с трудом уселся, зевнул и почесал широкую грудь.

– Боже, который час?

– Восемь.

– Прекрасно, – он протянул руку и взял трубку. – Алло?

С свои тридцать три Майлз не выглядел ни днем старше, чем на той ужасно скучной и нетрезвой вечеринке на 74-й улице, где девять лет назад познакомился с Полой. Он только что демобилизовался после флотской службы, поступил в Джульярдский музыкальный колледж и, мечтая о блестящей концертной карьере, соперничал с талантливыми пианистами его возраста. Пола, недавняя выпускница Миддлбери, нашла юношу симпатичным и «занимательным». За три свидания она уверилась в том, что он самый фантастичный парень из всех, кого она знала. Спустя восемь с половиной лет совместной жизни она придерживалась того же мнения…

– В девять? – округлил глаза Майлз. – Ну конечно, мистер Эли. Нет, я уже кончаю завтракать. До встречи.

Протянув трубку Поле, он выскочил из постели и бросился в ванную.

– Боже, он хочет видеть меня в девять! Может, он спятил?

– Я сварю кофе.

Пола набросила халат и заторопилась из маленькой спальни в холл. Мимоходом, заглянула в детскую. Их семилетняя дочь Эбби крепко спала. Осторожно убрав со лба длинные светлые пряди и сожалея, что у них нет второй ванной. Пола торопливо поднялась по лестнице на второй этаж и, войдя в кухню, поставила на плиту воду.

Вот уже три недели Майлз пытался взять интервью у Дункана Эли, славящегося своей неприязнью к репортерам. Майлз ожидал этого телефонного звонка, рассчитывая понравиться Эли и в результате получить интервью, которое можно будет продать в пределах от двухсот до восьмисот долларов, в зависимости от издания. Поскольку объект предполагаемой статьи – Дункан Эли, котирующийся среди «бессмертных» пианистов наравне с Артуром Рубинштейном и Владимиром Горовицем, проблем с ее помещением не возникнет. Был шанс, что ее купит воскресный «Тайме», и это вполне оправдывало его прерванный сон.

Через пятнадцать минут выбритый и одетый Майлз взлетел вверх по лестнице.

– Как я выгляжу? – спросил он, принимая у Полы чашку черного кофе.

– Шикарно. Ты возьмешь магнитофон?

– Я собирался записать интервью на глиняных табличках. Шучу.

– Ха-ха. А твой фирменный мундштук?

Майлз и Пола слишком много курили и год назад начали пользоваться специальными мундштуками, задерживающими часть смол. К несчастью, она их постоянно теряла.

– Ты не поверишь, но он у меня в кармане.

– Поедешь на такси до Шестьдесят третьей улицы?

– Да. Черт с ними, с деньгами. Пока.

Поставив чашку, он поцеловал Полу и отправился вниз.

– Купи освежающие пилюли! – крикнула она ему вслед. – Твое дыхание ужасно.

– Я тоже тебя люблю!

– Кроме шуток!

Двумя этажами ниже хлопнула дверь. Пола сошла вниз, чтобы умыться. Туалетная комната была небольшой и соединяла их спальню со спальней Эбби. Когда они переехали сюда, ванная оказалась запущенной, но они починили потрескавшийся кафель, выкрасили стены в веселый желтый цвет, повесили новый шкафчик, купили другой занавес для старомодной разлапистой ванны и оживили интерьер плакатами кинокартин с участием Ширли Темпл. Пола возражала против них, но Майлз был старым фанатиком кино и часто напевал мотив «Корабельного Леденца» во время бритья. Пола уступила.

Вымыв лицо лавандовым мылом, она услышала, что в детской одевается Эбби, и задумалась над тем, как быть с ней сегодня. Обычно, когда Майлз занимался дома. Пола работала в собственном магазинчике пляжных товаров на Бликер-стрит вместе со своей владелицей Мэгги Арсдэйл. Сегодня же Майлза не будет, а поскольку предрождественская торговля – самая хлопотливая, и Пола не сможет остаться дома. Да, придется оставить Эбби у Мэгги, нанимавшей для своих трех малышей постоянную няню. Чак – муж Мэгги, был врачом и, проработав ранее несколько лет за гроши интерном, теперь имел неплохой доход. Иногда Поле хотелось, чтобы у Майлза тоже была надежная высокооплачиваемая профессия, хотя бы в медицинской области, вместо постоянного писательского риска и погони за удачей. Но, так или иначе, она смирилась с тем, чем он был: пианистом-неудачником, ставшим писателем, автором одного, неважно расходящегося романа, постоянно подрабатывающим статьями и написавшим шестнадцать полных глав «Великого Американского романа».

Однако, он оптимистичен, и в этом – его достоинство, решила она. Со временем мы сорвем куш побольше, чем Чак и Мэгги – тогда и повеселимся!

Утешившись этой мыслью, она надела серое платье-мини, серые, в тон, чулки и туфли с пряжками; коснулась ушей и шеи каплей любимых духов «Шалимар» и вошла в детскую, чтобы поцеловать Эбби.

* * *

Дункану Эли принадлежал особняк на Шестьдесят третьей улице, между Мэдисон-авеню и Парк-авеню. Вылезая из такси, Майлз с завистью глянул на ряд красивых домов с фасадами, затененными высаженными у тротуара деревьями. Одним из разочарований для Майлза, берущего интервью у знаменитости, было то, что чужой успех всегда напоминал ему о собственной незначительности. Раздумывая над тем, принесут ли ему когда-нибудь его романы известность, обеспечивающую интерес журналистов, он поднялся на четыре ступени ко входной двери и позвонил. Где-то в доме звучала Третья фортепианная соната Прокофьева. Несмотря на слабую слышимость, он узнал блестящую технику и бравурную мощь стиля Дункана Эли.

Дверь открыл бледный, словно покойник дворецкий, впустивший Майлза в длинный холл с черно-белым мраморным полом. В конце его находилась изящная лестница, стену которой украшали старинные гравюры с портретами великих композиторов – от жизнерадостного Вивальди до хмурого Брамса.

– Придется подождать, пока мистер Эли закончит игру, – заметил дворецкий, принимая у Майлза пальто.

Тот кивнул и расположился у высоких двойных дверей, ведущих в гостиную особняка. Через несколько минут соната кончилась и дворецкий проворно распахнул двери. Майлз последовал за ним в огромную, обставленную в строгом модерне комнату, контрастно отличающуюся от традиционного холла. Длинный диван и гладкие стулья были белыми, в точности, как стены и ковер на одной из стен. По замыслу, их белизна драматически противопоставлялась паре огромных черных роялей «Стейнвэй», помещенных торцами друг к другу, и трем гигантским, доминирующим на плоскостях других стен, картинам в стиле «оп-арт». В углу, возле роялей стояли четыре продолговатые скульптуры работы Джакометти, безжизненно «глядящие» на вошедших Майлза и дворецкого. Из-за левого «Стейнвэя» поднялся высокий стройный мужчина, взгляд которого показался Майлзу раздраженным и, возможно, неприязненным. Он решил, что интервью пройдет не столь гладко, как думалось.

Дворецкий представил его и оставил наедине с пианистом. Видя, что Эли все еще стоит у рояля, ничуть не пытаясь разрядить ситуацию, Майлз нервно включил магнитофон и шагнул к нему.

– Вы очень любезны, что согласились принять меня в столь раннее время, мистер Эли, – произнес он, жалея, что не придумал более подходящего вступления.

Приблизившись, он заметил, что когда-то красивое лицо Эли покрывали многочисленные морщинки, а подглазья украшали огромные мешки. Густые белые волосы были напомажены и гладко зачесаны назад, в несколько старомодном богемном стиле. Ростом он был под метр девяносто и, несмотря на восьмой десяток лет, не имел на костистом теле ни унции лишнего жиру. Вдобавок, годы не согнули его. Он стоял у рояля выпрямившись и следил за Майлзом, своей подавляющей самоуверенностью и вызывающей элегантностью напоминая портрет Паганини работы Энгра.

– Я не люблю давать интервью, мистер Кларксон и надеюсь, мы сделаем его кратким.

– Время интервью зависит только от вашего желания, сэр, – несколько обиженно согласился Майлз и протянул Руку, решив, что от беседы придется отказаться, если враждебность Эли не исчезнет. Из собственного опыта он знал, что когда объект отказывается «раскрыться», пытаться писать о нем – пустая трата времени.