Елена Зевелова - Тайник Великого князя

• Название: Тайник Великого князя
• Автор: Елена Зевелова
• Издательство: АСТ, Астрель
• Жанр: Криминальный детектив
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-17-053344-2, 978-5-271-17363-9

Спас Нерукотворный. Икона, принадлежавшая, согласно легенде, самому Емельяну Пугачеву. Икона, некогда хранившаяся в семье Ольги, но давно утраченная ее предками, несет на себе проклятие. Теперь след этой потерянной реликвии, похоже, отыскался…

Однако чем ближе Ольга и ее муж, смелый и умный журналист, подбираются к иконе, тем яснее им становится – проклятье, тяготеющее над святыней, по-прежнему не избыто. След бесценной реликвии тянется далеко на юг, в Среднюю Азию.

И каждая веха на пути к цели отмечена кровью. Кровью загадочных смертей, которые постигают каждого, кто завладел Спасом обманом или силой…

Поиски близятся к концу. Вот только… доживет ли Ольга до их завершения?

---

Подобное Кешиному архитектурное творение, только миниатюрнее, Андрей видел и раньше. На той же причем Рублевке, в Уборах, возведенное рядом с чудной старинной церковью Спаса Нерукотворного. Дом-крепость принадлежал модному в новой России живописцу Александру Шилову, чьей кисти парадные портреты хозяев новой жизни, их детей, внуков и правнуков, на манер настоящих английских лордов, украшали не один рублевский особняк. Его работы были представлены и в его галерее, «за заслуги перед Отечеством» выделенной художнику столичным мэром. Шиловской работы портрет Иннокентия в полный рост красовался на самом видном месте и в кабинете Кеши. По правую сторону от громадного инкрустированного лазуритом с золотыми прожилками камина. По левую – Андрей обратил внимание на такого же размера портрет молодой, привлекательной женщины, смутно напомнившей ему кого-то.

Сколько раз Андрей бывал в этом загородном доме и удивлялся, что хозяйку так ни разу и не видел. Встречал его всегда один и тот же мужчина – средних лет, накачанный, угрюмый, с цепким взглядом колючих глаз. Как правило, он проводил его в кабинет, где, судя по всему, его уже давно ожидал сам хозяин особняка. То есть Кеша – Иннокентий Викторович, которого, глядя на него, ни у кого язык бы не повернулся называть прошлым комсомольским прозвищем. Возникало даже впечатление, что по имени и отчеству Кешу звали, скорей всего, с самого рождения.

Без всяких предисловий он поздоровался с Андреем и протянул ему пухлый пакет с половиной гонорара за предстоящую работу, через пластиковое окошечко которого просвечивал портрет президента Франклина. Иннокентий, в привычной для него деловой манере, сразу перешел к делу. Полотно неизвестного итальянского художника, чье авторство и должен был определить специально прилетевший в Москву из Гамбурга Андрей, находилось тут же в кабинете хозяина. Изложив задачу, Иннокентий Викторович внимательно посмотрел своими крысиными глазками на Андрея. По его реакции на данное предложение он хотел понять, понравилась ему эта затея или нет. Хотя заранее конечно же знал, что вряд ли сможет что-то прочесть на спокойном, бесстрастном лице известного искусствоведа, видевшего в своей жизни и не такое.

«Ну что же, – подумал Иннокентий, – будем ждать вынесения окончательного вердикта. Ничего больше не остается».

Настойчивая трель мобильного телефона прервала его мысли. Дело, видно, не терпело отлагательства. Поэтому тут же после звонка и короткого разговора, извинившись и сославшись на неожиданный визит своего старинного приятеля, Иннокентий Викторович стремительно вышел из своего кабинета. Андрей отодвинул зеленую полупрозрачную шторку и машинально взглянул в узкое как бойница окно. К дому подъезжали два мощных черного цвета джипа. Из первого, с визгом тормознувшего прямо у крыльца, бодро выскочили трое здоровенных черноволосых амбалов, по виду явно «лиц кавказского происхождения», одетых, как братья-близнецы, в короткие черные кожаные куртки и черные брюки и рубашки. Из второго, остановившегося чуть поодаль, ближе к расположенному в центре двора фонтану, вышли двое мужчин, один средних лет, а другой – невысокий, какой-то белесый, лет шестидесяти, а может, и больше, но прекрасно сохранившийся. Оба в длинных кашемировых пальто, в шляпах с большими полями. Перед глазами Андрея тут же встала похожая сцена из «Крестного отца».

«Странные, однако, „старинные приятели“ у господина Ряжцева», – подумал Андрей, запахнув шторку. Потом подошел поближе к большому полотну в золоченой раме в углу Кешиного кабинета, прислоненному к красного дерева журнальному столику со стоящими на нем довольно большого размера шахматами с фигурками из малахита с золотым основанием. Внимательно присмотрелся. Сомнений не было. Авторство картины принадлежало уроженцу Рима, прибывшему в Россию вместе с Николаем Константиновичем Романовым – двоюродным дядей царя Николая Второго в конце пятидесятых годов девятнадцатого века, академику Российской академии художеств Андрею Фран-цевичу Беллоли, по неизвестным причинам окончившему свою жизнь самоубийством в 1881 году. И скорей всего, была одной из нескольких копий, выполненных в свое время по просьбе своего покровителя – члена императорской фамилии. Картина, в свое время получившая сумасшедшую скандальную популярность, насколько помнилось Андрею, называлась «Купальщица после ванны». Ее оригинал, он это знал абсолютно точно, хранился в академическом музее Санкт-Петербурга, а вот несколько выполненных самим автором копий были разбросаны по ряду коллекций известных собирателей живописи в мире. Он даже прекрасно знал имя женщины, изображенной кистью Беллоли, поскольку не раз читал опубликованные в Штатах мемуары о получившей мировую известность ее трагической любви к Великому князю Николаю Константиновичу Романову. Женщину на огромном холсте в рублевском кабинете Иннокентия Ряжцева звали Фанни Лир. Деталей этой нашумевшей в свои годы истории Андрей, конечно, не знал, но все остальное вспомнил и определил, что называется, с ходу. Дело оставалось за малым. Предстояло еще выяснить, кисти ли самого Беллоли, появившегося в России, где он и получил известность своими работами, принадлежит эта копия, или она представляет собой хорошую подделку работы замечательного мастера, из тех, что заполнили в свое время, используя конъюнктуру, многие артгалереи Запада. Внимательно рассмотрев картину русского итальянца вблизи, и чтобы получше рассмотреть ее еще и издали, приглядевшись к хорошо известным ему деталям письма мастера, он отступил в самый конец кабинета, ближе к деревянной панели стены. Проникавший через окно довольно яркий луч солнца, падавший прямо в центр полотна, сильно мешал восприятию. Поэтому Андрей плотно прислонился к стенной панели, чуть ли не у самого окна-бойницы. Прислонился к ней, как бы пытаясь войти в стену. И (о ужас!) на самом деле, как в сказке, стал медленно проваливаться в нее – уходить, даже падать или сползать куда-то за стену. Еле устояв на ногах, Андрей понял, что находится теперь не в кабинете, а внутри большого, квадратного, почти сейфового помещения за этой, отделанной скорей всего орехом, стеной. Однотонные беловато-серые стены этого потайного сейфа-комнаты украшали развешанные довольно хаотично бесчисленные картины. Андрей удивился бы, наверное, гораздо меньше, если б обнаружил здесь нежданно-негаданно библиотеку Ивана Грозного, сокровища с острова Монте Кристо или Нибелунгов. Но то, что он неожиданно узрел в Кешиной потайной комнате, предвосхищало, по его представлению, любую, даже самую буйную фантазию помешанного на художественном творчестве человека. И хотя он сам себя к таким не причислял, но и его в том числе.

Вначале он просто ахнул от восторга. Потом, придя немного в себя, пригляделся внимательно, осмотревшись по сторонам. Сразу же Андрей узнал здесь несколько замечательных произведений кисти выдающихся мастеров, давно значившихся в списке Интерпола. Напряжение росло с каждой секундой. Давление явно скакнуло, лицо горело каким-то нестерпимым внутренним жаром. Сердце колотилось, как у воробышка, и готово было просто выпрыгнуть из груди. Вдобавок ко всему его обуял невероятный страх всей кожей реально ощущаемой возможности просто не выйти никогда из этого художественного потайного сейфа Кеши – Иннокентия. Кроме того, вдруг стало еще нестерпимо ломить затылок, его словно прожигал чей-то пристальный, прямо на него направленный взгляд. Андрей резко обернулся. И на противоположной стене в самом центре ее сразу увидел черные – как вечность – угольки глаз лика Спаса Нерукотворного. Узнал и понял, что это и есть та самая святая икона, многолетние поиски которой вместе с Ольгой были лучшим временем его жизни.

Опомнился он довольно быстро. К тому же он понимал, что вот-вот вернется хозяин дома. Поэтому пребывание в тайнике, хоть и показалось Андрею вечностью, но длилось лишь несколько минут. Взяв себя в руки, он вскоре уверенно вышел из бронированного тайника через ту же панель и стал искать «ключ» от него, внимательно разглядывая кусок панели орехового дерева, через который он неожиданно оказался в Кешиной сокровищнице. Довольно долго Андрей водил пальцами по панели, нажимая на нее и пытаясь нащупать хотя бы небольшой выступ. Внезапно, так же, как и открылась, панель начала резко захлопываться.

«Запомнить бы, черт возьми, где я нажал? – подумал Андрей, вновь начав, теперь уже неторопливо, шарить по выступам панели. – Надо же, прямо как в сказке про Али-бабу и сорок разбойников: „Сим-сим, откройся!“ И Али-баба есть. И разбойники давно подкатили. Не хватает еще с ними встретиться. Точно была бы старая сказка на новый лад. Покруче, чем „Тысяча и одна ночь“. Ладно, была не была, сейчас что-нибудь придумаем, – с этой мыслью он достал из кармана пиджака „Паркер“ с золотым пером и поставил крестик на панели в том месте, куда, прислонившись плечом, он провалился в подпольное хранилище великого наследия.