Валерий Демин - Циолковский

• Название: Циолковский
• Автор: Валерий Демин
• Издательство: Молодая Гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2005

Новая биография Константина Эдуардовича Циолковского (1857-1935), написанная доктором философских наук В.Н.Деминым, кардинально отличается ото всех предыдущих. Основоположник отечественной и мировой космонавтики представлен здесь не только как гениальный ученый и изобретатель, но и как выдающийся философ-космист, определивший мировоззренческий и методологический вектор развития науки и философии на многие десятилетия вперед. Это история духа, исканий, сомнений, ошеломляющих взлетов и трагических разочарований человека, ставшего олицетворением науки XX века.

---

ВАЛЕРИЙ ДЕМИН ЦИОЛКОВСКИЙ

Ночные небеса в сияньи тайном звезд,
Роднят меня с тобой сквозь бег тысячелетий.
Все те ж они, как встарь. И те же миллиарды верст
Разъединяют нас. А мы — земные дети –
Глядим в ночной простор с поднятой головой.
Хотим в сияньи звезд постичь законы мира,
Соединив в одно их с жизнью роковой
И тросы протянув от нас до Альтаира
Я, как и ты, смотря на лучезарный хор,
Стараюсь пристально проникнуть в сочетанья
Живой мозаики, хочу понять узор
Явлений жизненных и звездного сиянья.
Для нас с тобою мир — родное существо,
Столь близкое душе, столь родственно-простое,
Что наблюдать за ним — для мысли торжество,
Что радостно будить молчанье вековое
В туманностях, во мглах, во глубине земной
И в излучениях — солярном или звездном,
Вскрывать покрытые глухою пеленой
Перед невеждами — космические бездны.
Для нас едино — все: и в малом и большом.
Кровь общая течет по жилам всей вселенной.
Ты подошел ко мне, и мыслим мы вдвоем,
Вне всех времен земных, в отраде вдохновенной
И вне пространств земных. Бежит под нами мгла,
Стихии движутся в работе повсеместной,
Бьет хаос в берег наш; приветлива, светла,
Глядится жизнь сама из глубины небесной.
И явственно сквозь бег измышленных времен
И многомерные, крылатые пространства
Пронизывает мир незыблемый закон –
Стихий изменчивых под маской постоянства.
И вот редеет мгла. Из хаоса стремят
Формотворящие строительные токи,
Иные времена иным мирам дарят
И утверждают их движения на сроки.
И в созиданиях мы чувствуем полней
Взаимодействие стихий между собою –
И сопряженное влияние теней,
Отброшенных на нас вселенскою борьбою.
Мы дети Космоса. И наш родимый дом
Так спаян общностью и неразрывно прочен,
Что чувствуем себя мы слитными в одном,
Что в каждой точке мир — весь мир сосредоточен…
И жизнь — повсюду жизнь в материи самой,
В глубинах вещёства — от края и до края
Торжественно течет в борьбе с великой тьмой,
Страдает и горит, нигде не умолкая.

А. Л. Чижевский

Памяти профессора

Василия Петровича Селезнёва замечательного русского ученого-самородка,

теоретика космической навигации,

действительного члена Академии космонавтики имени К. Э. Циолковского

ОТ АВТОРА

Литература о Циолковском необозрима. Первые жизнеописания в виде статей и книг стали выходить уже при жизни ученого. И сегодня, пожалуй, не осталось такого уголка, куда не заглянули бы вездесущие биографы. Тем не менее, целый пласт духовной жизни основоположника мировой космонавтики до недавних пор (примерно до 90-х годов XX столетия) оставался terra incognita и, в некотором роде, даже запретной темой. Речь идет о Циолковском философе и мыслителе. Такая странная (на грани абсурда!) ситуация длилась долгое время при всем при том, что вклад основоположника космонавтики в философию русского космизма ни с чем не сравним. Продолжая общую тенденцию развития русской и мировой философии, скромный (с точки зрения окружающих) провинциальный учитель обогатил мировоззренческие и методологические основы науки новыми идеями, принципами и подходами, по существу задав вектор дальнейшего научно-технического прогресса.

После смерти мыслителя осталось превеликое множество неопубликованных работ — и прежде всего философского содержания. Некоторые из них увидели свет ещё при жизни автора, изданные мизерным тиражом за его личный счет в виде небольших брошюр, которые он сам и распространял. В течение многих лет они не просто не переиздавались, а преднамеренно игнорировались, — мол, это старческий маразм или чудачество, не имеющее никакого отношения к собственно научно-техническому творчеству калужского самоучки и изобретателя. Наиболее характерным и показательным является судьба академического собрания сочинений Циолковского, выходившего с 1951 по 1964 год. Первоначально были запланированы пять томов, но читатели получили только четыре. Пятый том, полностью подготовленный к публикации, включал главные философские работы калужского мыслителя и поэтому натолкнулся на оголтелое сопротивление консерваторов и ретроградов. В итоге он так и не вышел в свет.

Мне также довелось поучаствовать в безуспешной попытке преодолеть абсурдную ситуацию, сложившуюся вокруг бесценного и неисчерпаемого теоретического наследия Циолковского, которое отнюдь не ограничивается трудами в области ракетной техники и дирижаблестроения. На одном дыхании была написана сатирическая повесть-памфлет «Безглавцы», навеянная «Городом Градовым» Андрея Платонова (но с поправкой на полвека). её название говорит само за себя и относится к дремучей научно-чиновничьей камарилье, той самой, что всеми правдами и неправдами препятствовала обнародованию философских и религиозных творений «отца космонавтики». Фабула «бюрократической поэмы» (так гласит подзаголовок повести), написанной на злобу дня, строилась вокруг издания книги, посвященной философскому наследию Циолковского. Все персонажи (и в этом была вся соль!) писались с живых и хорошо известных мне людей (только фамилии были изменены). Понятно, что сей хлесткий опус в свет так и не вышел и, пополнив библиотеку «самиздата», распространялся лишь в рукописи среди друзей-единомышленников.

Действительно, философские и этические искания Циолковского неотделимы от мировоззрения ученого-звездоплавателя (как он был поименован ещё при жизни), они составляют фундамент и стержень его теоретических разработок. Справедливости ради, необходимо отметить: за последние пятнадцать лет усилиями многих подвижников, почитателей Циолковского к российскому читателю и мировой общественности вернулся ряд переизданных его философских трудов и, что ещё важнее, были извлечены из архивов и наконец увидели свет работы, более полувека пролежавшие под спудом, которые калужский мыслитель так мечтал увидеть опубликованными.

Правда, многие ученые и философы и по сей день продолжают относиться к философскому наследию Циолковского с долей сомнения и скептицизма: их точно пугает неисчерпаемая космическая глубина его личности и выдвинутых им идей, которые, быть может, на тысячелетия опередили время.

После прорыва бюрократической и информационной блокады (в конце 80-х годов XX века) появилось несколько содержательных сборников философских трудов К. Э. Циолковского (см. библиографию в конце книги). Однако богатейший архив ученого освоен не полностью. В особенности это касается философского и богословского наследия. К концу 2004 года несколько десятков завершенных и незавершенных работ Циолковского мировоззренческого содержания оставались неопубликованными. И это не считая обширных подготовительных материалов и переписки. Лишь недавно увидел свет сборник религиозных работ Циолковского — «Евангелие от Купалы». Тем самым сбылась самая сокровенная мечта великого ученого и наконец-то осуществлен прорыв в области почти 80-летнего замалчивания его богословского и богоискательского творчества. В серии «Жизнь замечательных людей» уже публиковались книги о Циолковском. Первая вышла в свет ещё до войны, в 1940 году, и принадлежала перу Б. Н. Воробьева, лично знавшего Константина Эдуардовича и более двадцати лет состоявшего с ним в переписке. Впоследствии Б. Н. Воробьев стал одним из соредакторов и составителей изданий его научных трудов.

Около сорока лет назад, на волне первых побед в освоении космоса, в серии «ЖЗЛ» вышла вторая книга о Циолковском, выдержавшая три издания. её автора — М. С. Арлазорова — в первую очередь интересовали эмпирические факты, мельчайшие подробности жизни и быта героя, хронология его научно-технического творчества и изобретательства, а также вклад в мировую науку. В данной связи действительно сообщалось немало нового, нетривиального, поучительного.

Нельзя не вспомнить также, что хроническим недугом практически всех биографических работ тех времен были идеологическая мифологизация и «хрестоматийный глянец», который наводился на деятелей отечественной науки и культуры. Беспокойство по поводу такой совершенно недопустимой тенденции высказывал ещё биограф Циолковского, его друг, ученик и гениальный ученый — Александр Леонидович Чижевский (1897–1964). В своих воспоминаниях он с болью и негодованием отмечал, что подавляющее число книг о его великом учителе прилизаны и слащавы. В них не видно той страшной борьбы, которую вел его наставник с обскурантами и обывателями своего времени. Авторы таких биографий, писал Чижевский, пытаются примирить Циолковского с враждебной ему стихией, с его врагами по науке, с его мещанским окружением на службе и таким образом представить его не страстным борцом за торжество истины, каким он был на самом деле, а наивным человеком, который даже не понимал, кто и почему ставил ему палки в колеса.