Вирджиния Эндрюс - Долгая ночь

• Название: Долгая ночь
• Автор: Вирджиния Эндрюс
• Издательство: Вече, Персей
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1996
• ISBN: 5-7141-0120-0, 5-88421-052-3

Имя американской писательницы Вирджинии Эндрюс стало широко известно российским читателям после издания семейной саги в пяти томах: «Цветы на чердаке», «Лепестки на ветру», «Сад теней», «Сквозь тернии», «Семена прошлого». Новый роман прославленного автора «Долгая ночь» опять не оставит безучастными любителей любовного жанра.

Лилиан питала самые светлые надежды, живя в процветающем поместье Мидоуз до тех пор, пока не открылась тайна ее рождения. С этого дня начинается черная полоса в ее жизни: смерть любимой сестры и матери, унижения и гонения, надругательство отца, трагический финал первой любви, разорение семьи. Самоуверенный красавчик и повеса Билл Катлер готов вернуть поместье семье, если Лилиан выйдет за него замуж…

---

Он опустошил стакан виски одним глотком и кивнул, вспоминая.

– Хорошенькая девушка, очень хорошенькая, – пробормотал он и уставился на меня. Этот взгляд заставил мое сердце бешено забиться, и я быстро опустила глаза к воде в тазике и прополоскала губку.

– Я возьму полотенце и вытру тебя, папа, – сказала я.

– Ты еще не закончила, Лилиан. Тебе нужно вымыть меня всего. Мужчина должен быть весь чистый.

Мое сердце опять сильно забилось. Оставалось только одно место, которое я не вымыла.

– Ну же, Лилиан, продолжай, – в слегка приказном тоне начал он упрашивать меня, увидев, что я медлю. Я поднесла губку к этой интимной части и быстро обмыла. Папа закрыл глаза и издал легкий стон. Когда я почувствовала, что он напрягся, я отскочила назад, но папа схватил меня за талию и держал так крепко, что я наморщилась от боли.

– Как далеко вы зашли с тем мальчишкой, Лилиан? Насколько близко ты подошла к тому, чтобы потерять свою невинность? Это тебе что-нибудь напоминает? Говори, – приказал он, тряхнув мою руку.

Слезы навернулись на мои глаза.

– Нет, папа. Пожалуйста, отпусти. Ты делаешь мне больно.

Он ослабил объятия, но неодобрительно кивнул.

– Твоя мама не выполнила своих обязанностей в твоем воспитании. Ты не знаешь того, что тебе следовало бы знать перед тем, как стать самостоятельной. Не мужская обязанность учить тебя этому, но Джорджиа в таком состоянии, что мне придется этим заняться. Только я не хочу, чтобы об этом кто-нибудь узнал, Лилиан. Это очень личное, слышишь?

Что он хочет этим сказать, «научить меня»? Чему и как научить меня? Меня всю трясло, колени дрожали, но я видела, что папа ждет ответа, и я быстро кивнула.

– Хорошо, – сказал папа, отпуская меня. – Иди и принеси полотенце.

Я поторопилась в ванную и вернулась с полотенцем. Папа налил себе очередной стакан виски и потягивал глоток за глотком, когда я поднесла полотенце к его плечам. Я чувствовала, как его глаза следят за мной каждый раз, когда я поворачивалась или ходила. Я старалась вытереть его как можно быстрее, но когда я начала вытирать его ноги, я старалась не глядеть на то, что я делаю.

Внезапно папа как-то странно засмеялся.

– Боишься, да?

Я испугалась, что виски разбудили в нем чудовище.

– Нет, папа.

– Уверен, что это так, – сказал он. – Взрослый мужчина всегда пугает молодую девушку.

Затем папа стал серьезным. Он схватил меня за талию и притянул так близко к себе, что я почувствовала его горячее дыхание на лице.

– Когда мужчина возбужден, Лилиан, он становится настойчивым, но взрослой женщине это должно нравиться, а не пугать. Ты все это увидишь и поймешь, – заверил он. – Ну хватит об этом, – добавил он быстро. Продолжай свою работу.

Я закончила вытирать его ступни, и затем, сложив полотенце, я помогла ему надеть ночную рубашку. Я укрыла папу одеялом и отнесла тазик, губку и полотенце в ванную комнату. Мое сердце все также сильно билось. Мне хотелось скорее покинуть эту комнату. Папа вел себя так странно. Его взгляд так скользил по моему телу, будто это я была голой, а не он. Но когда я вернулась из ванной, он выглядел прежним и попросил меня почитать ему отрывок из Библии.

– Читай, пока я не усну, а потом устраивайся на ночь здесь, – сказал он, кивая на диван. – Переоденься ко сну и тоже ложись.

– Да, папа.

Я села рядом и начала читать книгу Иова. Пока я читала, папины веки все больше слипались, наконец он уснул. Когда он начал храпеть, я тихо закрыла Библию и пошла в свою комнату за ночной рубашкой.

Во всем доме к этому часу уже было тихо и темно. Я хотела знать, чем сейчас занята мама. Как бы мне хотелось, чтобы она была в состоянии ухаживать за папой. Я стояла, прислушиваясь возле ее двери, но ничего не услышала. По пути назад в папину комнату, я увидела Эмили, стоящую в дверях своей комнаты и с интересом следила за мной.

– Куда это ты отправилась с ночной рубашкой? – спросила она.

– Папа захотел, чтобы я спала на диване в его комнате на случай, если ему что-нибудь понадобится среди ночи, – объяснила я. Она не ответила и закрыла дверь.

Я снова вошла в комнату папы. Он все еще спал, поэтому я изо всех сил старалась не шуметь. Я одела ночную рубашку, постелила себе на диване, прошептала молитву и легла спать. Через несколько часов папа разбудил меня.

– Лилиан, – позвал он. – Подойди сюда, мне холодно.

– Холодно, папа? – Мне не казалось, что здесь холодно. – Хочешь еще одно одеяло?

– Нет, – сказал он. – Ляг рядом со мной, – сказал он. – Все, что нужно, это тепло твоего юного тела.

– Что? Что ты этим хочешь сказать, папа?

– Это не так уж необычно, Лилиан? Еще у моего дедушки были молодые девушки из числа прислуги, которые согревали его. Он называл их постельными грелками. Ну же, – подгонял он меня, поднимая одеяло. – Просто ляг рядом, – сказал он.

Нерешительно с бьющимся сердцем, я села на кровать рядом с ним.

– Быстрее, – повысил голос он. – А то я выпущу все тепло, которое было.

Я вытянула ноги и легла спиной к папе под одеяло. Папа мгновенно придвинул меня ближе. Мы пролежали так несколько минут: я – с широко раскрытыми глазами, а он – горячо и тяжело дыша мне в шею. Я почувствовала застоявшийся запах виски в его дыхании и меня замутило.

– Мне следовало бы дождаться Виолетты, – шептал он. – Она была красивее Джорджии, и с таким мужчиной как я она не имела бы неприятностей. Твой настоящий отец был слишком мягким, слишком молодым и слишком слабым, – бормотал он.

Я не двигалась и не проронила ни слова. Внезапно я почувствовала, что рука его, скользнув под мою рубашку, легла на мое бедро. Его толстые пальцы нежно сжали мою ногу и рука начала двигаться вверх, поднимая мою ночную рубашку.

– Сохрани тепло, – бормотал мне в ухо папа. – Просто лежи спокойно. Вот так, девочка, хорошая девочка.

Мое сердце разрывалось от ужаса, я зажала рот руками, чтобы подавить крик, когда папина рука коснулась моей груди. Он жадно схватил ее и другой рукой поднял наверх мою ночную рубашку. Я почувствовала, как его колени прижали мои, и он всем телом навалился на меня. Я начала отбиваться, но он крепко стиснул руками мое тело, прижимая меня все ближе и крепче.

– Тепло, – повторил он. – Сохрани тепло и все. Но это было еще не все. Я изо всех сил зажмурила глаза и начала говорить себе, что ничего не происходит, что я не чувствую никакого движения между своих ног, не чувствую, что мои ноги были с силой раздвинуты, не чувствую, что папа насилует меня. Он стонал и слегка покусывал меня в шею. Я, задыхаясь, пыталась оттолкнуть его, но папа обволок меня своим тяжелым телом, так что я была просто вдавлена в кровать. Он кряхтел и все больше прижимал меня.

Я беззвучно плакала, слезы быстро впитывались в подушку и простыни. Мне казалось, что это длится уже несколько часов, хотя на самом деле прошло всего несколько минут. Когда все было кончено, папа не отпустил меня, а продолжал держать так же крепко, и его голова была напротив моей.

– Теперь тепло, – пробормотал он. Я ждала и ждала, боясь пошевелиться, боясь пожаловаться. Немного погодя я услышала, как он захрапел и начала медленно выбираться из его объятий, из-под его тела. Я боялась разбудить его, но наконец я освободилась настолько, что смогла спустить ноги и выскользнула из кровати. Папа застонал и снова захрапел.

Я стояла в темноте, дрожа, глотая слезы и давясь рыданиями, рвавшимися из меня. Боясь, что они могут разбудить папу, я на цыпочках вышла из комнаты в тускло освещенный коридор. Я глубоко вздохнула и тихо закрыла за собой дверь. Затем я повернулась направо, решив пойти к маме. Но я колебалась. Что я ей скажу, и что она может сделать? Поймет ли она меня? А папу это приведет в ярость. Нет, я не могу пойти к маме. Я не могла сказать об этом даже Тотти. Я кружилась на месте, совершенно запутавшись, сердце мое сильно билось и, наконец, я бросилась в ту комнату, где хранились старые вещи. Я быстро нашла фотографию моей настоящей мамы и, присев на корточки, обняла ее. Я плакала, покачиваясь взад-вперед, пока не услышала шаги и не увидела слабый свет от свечи Эмили, разрезавший темноту. Мгновение она стояла в дверях.

Она подняла свечу, чтобы осветить меня.

– Что ты здесь делаешь? Что у тебя в руках?

Я закусила губу и всхлипнула. Я хотела рассказать ей о том, что произошло, я хотела выговориться.

– Что это? – спросила она. – Во что ты вцепилась? Сейчас же покажи мне.

Я показала портрет своей настоящей матери. Эмили секунду смотрела на меня с удивлением, а потом внимательно пригляделась.

– Встань, – приказала она. – Давай, подымайся. Я повиновалась. Эмили приблизилась ко мне и, подняв свечу, обошла вокруг.

– Посмотри на себя, – неожиданно сказала она. – У тебя начались месячные, а ты к этому даже не подготовилась. Как не стыдно! Неужели у тебя не осталось ни капли самоуважения?

– Это не месячные.