Чарлз Буковски - Самая красивая женщина в городе и другие рассказы

• Название: Самая красивая женщина в городе и другие рассказы
• Автор: Чарлз Буковски
• Жанр: Проза

---

- Как ты думаешь, нас кто-нибудь видел? - спросил Билл.

- Если кто и видел, то здесь, наверное, уже легавых бы полно было.

- А как ты думаешь, они район обыскивать будут?

- Каким образом? Ломиться в двери в такое время и спрашивать: "Нет ли у вас мертвого тела"?

- Блин, наверное, ты прав.

- Конечно, прав, - ответил Тони, - но все равно интересно, каково парням было: приходят, а тела нет. Весело, наверное.

- Ага, - подтвердил Билл, - наверное.

- Ладно, весело или нет, но жмурик у нас. Во какой, на кровати валяется.

Они посмотрели на штуку под простыней, выпили еще.

- Интересно, он сколько уже покойник?

- Недолго, наверное, - я так думаю.

- А интересно, когда они застывать начинают? Интересно, когда они начинают вонять?

- Этот ригор мортис не сразу начинается, я думаю, - сказал Тони. - А вонять начнет довольно скоро. Как мусор в раковине. Мне кажется, кровь им только в морге спускают.

И вот эти два алкаша продолжали себе глотать мускатель; временами они даже забывали о трупе и разговаривали о других вещах, смутных и важных, даже не умея толком выразить свои мысли. Затем беседа снова возвращалась к покойнику.

Тело по-прежнему лежало на месте.

- Чего с ним будем делать? - спросил Билл.

- Поставим в чулан, когда застынет. Когда несли, у него все еще болталось.

Вероятно, полчаса назад умер или около того.

- Так, ладно, ставим его в чулан. А что дальше будем делать, когда вонять начнет?

- Я об этом еще не подумал, - ответил Тони.

- Так подумай, - сказал Билл, начисляя себе щедрой рукой.

Тони попытался подумать.

- А ведь знаешь, мы же в тюрьму сесть за это можем. Если нас поймают.

- Ну дак. И?

- Н-ну, мне кажется, мы сделали ошибку, только уже слишком поздно.

- Слишком поздно, - отозвался Билл.

- Поэтому, - подытожил Тони, начисляя щедрой рукой себе, - раз уж мы с этим жмуриком тут застряли, можно хоть поглядеть на него.

- Поглядеть?

- Ну, поглядеть.

- А очко не взыграет? - осведомился Билл.

- Фиг знает.

- Ссышь?

- Ну. Меня к такому не готовили, - сказал Тони.

- Хорошо. Ты тянешь простыню, - решил Билл, - только сперва мне налей.

Наливай, а потом тяни.

- Ладно, - согласился Тони.

Наполнил стакан Билла. Подошел к кровати.

- Ну, всё, - сказал Тони, - по-ЕХАЛИ!

И содрал с тела простыню через голову. Глаз он не открывал.

- Боже ПРАВЕДНЫЙ! - произнес Билл. - Это же баба! Молодая!

Тони открыл глаза.

- Ага. Была молодой. Господи, ты посмотри на эти волосы, светлые, аж задницу прикрывают. Но УМЕРЛА! Кошмарно и окончательно умерла, навсегда. Вот невезуха! Я такого не понимаю.

- Как ты думаешь, ей сколько было?

- Да не похожа она на мертвую, - сказал Билл.

- Тем не менее.

- Посмотри только, какие сиськи! Какие ляжки! Какая пизда! Во пизда:

по-прежнему как живая!

- Ага, - сказал Тони. - Про пизду знаешь, как говорят: первой появляется, последней уходит.

Тони подошел к пизде, потрогал. Приподнял одну грудь, поцеловал эту чертову дохлятину.

- Так грустно, все так грустно - живем всю жизнь, как идиоты, а в самом конце подыхаем.

- Трупы нельзя трогать, - сказал Билл.

- Она прекрасна, - ответил Тони, - даже мертвая, она прекрасна.

- Ага, только если б она живой была, то на такую шантрапу, как ты, во второй раз бы и не взглянула. Сам же знаешь, разве нет?

- Еще бы! В этом-то все и дело! Теперь она ОТКАЗАТЬ не сможет!

- Ты это о чем, к ебеней фене?

- О том, - ответил Тони, - что хуй у меня твердый. ОЧЕНЬ ТВЕРДЫЙ!

Тони сходил и налил себе из банки. Выпил.

Потом подошел к кровати, стал целовать ей груди, запускать в ее волосы пальцы и, в конце концов, впился ей губами в мертвый рот. Поцелуй живого и мертвой. А потом взгромоздился на нее.

Это было ХОРОШО. Тони рвал и метал. Ни разу в жизни такой хорошей ебли у него не было! Он кончил. Скатился, вытерся простыней.

Билл наблюдал за всем процессом, то и дело поднося ко рту галлон мускателя под тусклой лампочкой.

- Господи, Билл, это было прекрасно, прекрасно!

- Да ты совсем рехнулся! Ты только что выебал покойницу!

- А ты всю жизнь покойниц ебал - дохлых теток с дохлой душой и дохлой пиздой, - только не знал этого! Прости, Билл, но ебаться с нею было прекрасно. Мне нисколько не стыдно.

- Она настолько хороша?

- Ты никогда в это не поверишь.

Тони сходил в ванную и поссал.

Когда он вернулся, Билл уже сидел на теле верхом. Продвигался он успешно. Даже постанывал и немного рычал. Затем нагнулся, поцеловал этот мертвый рот и кончил.

Потом скатился, схватил край простыни, вытерся.

- Ты прав. Лучше никогда в жизни не ебался!

Потом они оба сидели на стульях и смотрели на нее.

- А интересно, как ее звали? - спросил Тони. - Я влюбился.

Билл засмеялся.

- Вот теперь я знаю, что ты назюзюкался! И в живую-то бабу только придурок конченый влюбится, а ты на мертвой залип.

- Ну, залип, и что с того? - сказал Тони.

- Залип так залип, - сказал Билл. - Теперь-то что будем делать?

- Выкинем ее отсюда к чертовой матери! - ответил Тони.

- Как?

- Так же, как и затащили: по лестнице.

- Потом?

- Потом - в твою машину. Отвезем ее на Пляж Венеция и скинем в море.

- Вода холодная.

- Она ее почувствует не больше, чем твой хуй у себя внутри.

- А твой? - спросил Билл.

- Его она тоже не почувствовала, - ответил Тони.

Вот она - дважды выебанная, мертво разлатанная на простынях.

- Шевели мослами, крошка! - заорал Тони.

Он схватил ее за ноги и помедлил. Билл схватил за голову. Когда они выбежали из комнаты, дверь осталась открытой. Тони пинком захлопнул ее, как только они оказались на площадке; простыня больше не обматывала тело, а, скорее, просто телепалась на нем. Как мокрая вихотка на кухонном кране. И снова много билась она головой, бедрами и обширной задницей о стены и лестничные перила.

Они зашвырнули ее на заднее сиденье к Биллу.

- Постой, постой, малыш! - завопил Тони.

- Чего еще?

- Пузырь забыли, ишак!

- О, ну еще бы.

Билл остался сидеть и ждать с мертвой пиздой на заднем сиденье.

Тони был человеком слова. Вскоре он выбежал с банкой муски.

Они выехали на шоссе, передавая банку друг другу и отпивая из нее хорошими глотками. Стояла теплая и красивая ночь, луна, разумеется, была полной. Только не совсем ночь. Часы уже показывали 4:15 утра. Все равно хорошее время.

Они остановили машину. Еще глотнули доброго мускателя, вытянули тело и поволокли его долгим-долгим, песчаным-песчаным пляжем к морю. Потом добрались, наконец, до той его части, где песок то и дело заливало прибоем, где в песке, мокром, пористом, было полно песчаных крабиков и их норок. Там они опустили труп и приложились к банке. Время от времени избыточная волна обдавала всех троих:

Билли, Тони и мертвую Пизду.

Биллу пришлось подняться с песка, чтобы отлить, а поскольку его учили манерам девятнадцатого века, отлить он отошел на несколько шагов по пляжу. Когда друг удалился, Тони стянул простыню и посмотрел на мертвое лицо сплетении и колыхании водорослей, в соленом утреннем воздухе. Тони смотрел на это лицо, а Билл ссал у берега. Милое доброе лицо, носик чуть остренький, но очень хороший рот, и тут, когда тело ее уже начало застывать, он склонился к ней, очень нежно поцеловал ее в губы и сказал:

- Я люблю тебя, сука мертвая.

И накрыл тело простыней.

Билл стряхнул последние капли, вернулся.

- Мне еще выпить нужно.

- Давай. Я тоже глотну.

Тони сказал:

- Я ее от берега отбуксирую.

- А ты хорошо плаваешь?

- Не очень.

- А я хорошо. Я и отбуксирую.

- НЕТ! НЕТ! - заорал Тони.

- Черт побери, хватит орать!

- Я сам ее отбуксирую!

- Ладно! Ладно!

Тони еще раз хлебнул, стянул простыню вбок, поднял тело и медленно зашагал к волнолому. Мускатель ударил в голову сильнее, чем он предполагал. Несколько раз большие волны сбивали их с ног, вышибали ее у него из рук, и он отчаянно барахтался, бежал, плыл, стараясь отыскать в волнах тело. Потом замечал ее - эти длинные, длинные волосы. Совсем как у русалки. А может, она и была русалкой.

Наконец, Тони вывел ее за волноломы. Стояла тишина. На полпути между луной и рассветом. Он проплыл немного с нею рядом. Очень тихо. Время внутри времени и за пределами времени.

Наконец, он слегка подтолкнул тело. Она отчалила, наполовину погрузившись, и длинные пряди ее клубились вокруг тела. Все равно она оставалась прекрасна, хоть мертвая, хоть какая.

Она отплывала от него, попав в какое-то течение прилива. Море взяло ее.

Тут он неожиданно отвернулся, заспешил, загрёб к берегу. Казалось, он очень далеко. Последним взмахом оставшихся сил он выкатился на песок, словно волна, перебитая последним волноломом. Приподнялся, упал, встал, пошел, сел рядом с Биллом.