Эдуард Снежин - Оторва

• Название: Оторва
• Автор: Эдуард Снежин
• Жанр: Эротика

«Оторва» - остро эротический роман об отношениях, возникших у героя с молодой, но ранней "русской Лолитой".

   Герой, одолеваемый сомнениями, всё-таки идёт на близкий контакт с юной девушкой и проникается к ней неуёмной страстью. Она даёт ему столько нового, чего не могли дать все женщины, которых он знал раньше.

   Молодая "оторва" жадно стремится познать все прелести сексуальных отношений между полами.

   В естественной любви, без насилия, равно как и в её описании, нет запретных тем.

   «Оторва» это не виагра в книжной обложке, живописующая трах и отсос, она побуждает задуматься читателя.

   Кто-то выбирает себе хапанье денег, кто-то политические интриги, кто-то автогонки, кто-то наркотики.

   Мои герои выбрали познание секса. Секс свободен, человек и секс красивы, и это достойное занятие.

---

   Потом медленно провёл пальцами рук по самой любимой мной черте в женщинах – черте, разделяющей попу на две половины. Насладившись этой роскошью, я перевёл руки на талию Сони и усадил её на диван.

   Также медленно, стараясь напоить свои глаза и ладони телом богини, я разжал её бёдра и раздвинул пальцами половые губы. Свет фонаря как раз падал на вожделенное отверстие и растянутый на пальцах ромбик переливался изнутри сочно красным влажным цветом. Я потёр его сначала кончиком носа, касаясь одновременно холмика клитора. Соня испустила сдавленное: «Ах»!

   Я просунул два пальца правой руки как можно глубже, примяв большим пальцем клитор и, наконец, ощутил кончиками пальцев раздвоенное устье матки.

   Соня крепко сжала ягодицы, выпячивая матку вверх, чтобы помочь моим проникновениям и застонала. Я вытащил пальцы и слизал с них приятно пахнущую сверкающую слизь.

   О, это были ферромоны высшей пробы!

   Этот запах привёл меня в исступление, и я залез во влагалище всем языком.

   Слизывая со стенок росу жизни, я глубоко сожалел о несоответствии своих лицевых органов размерам и форме великолепной вагины, не позволяющим им утонуть и раствориться в ней.

   За то пришло на ум, что уж член точно гармонично сочленится с облегающей пещеркой, в чём я и убедился, медленно введя в неё орган. Не только раздувшимися от возбуждения стенками пениса, но и всем сердцем я почувствовал спазматические волнообразные сокращения внутренних Сониных колец, и мы кончили с ней одновременно.

   Сосковая теория Фауката получила ещё одно убедительное подтверждение.

   Отношения с Соней приглушили моё стрессовое состояние, особенно обострённое из-за отсутствия женщины.

   В Соне мне нравилось всё: молодость, тело, острый ум в сочетании с естественной простотой в общении. Она подарила мне свой фотопортрет, который я выставил за стеклом серванта.

   Мы много гуляли с ней и Танькой вечерами после работы.

   Однажды мы зашли с ней во Дворец культуры, в котором Сашка вёл фото - киностудию. Мы занялись с ним в комнате рядом со сценой печатью фотографий, а Соня прошла к роялю, стоявшему на сцене.

   Когда я вышел из комнаты, она задумчиво исполняла на рояле серенаду Шуберта.

   Она вздрогнула, когда я незаметно подошёл к ней и поцеловал сзади в шею.

   В пустом Дворце, на сцене в темноте,

   Ты для себя играла на рояли.

   Я подошёл и встал невдалеке

   Глаза твои меня не замечали.

   Прости, что я неловко подсмотрел

   Тебя такую, словно бы нагую,

   В какую даль твой ангел полетел?

   Когда ты звуками томя его чаруешь.

   Что означает тонких пальцев взмах,

   Головки милой плавное качанье?

   Таится что в чувствительных губах,

   Полуоткрытых, словно для лобзанья?

   К тебе стремясь, тоскуя и любя,

   Не зная сам - к кому, зачем ревнуя?

   Я наклонился и вспугнул тебя

   В ложбинку шеи трепетно целуя.

   Ты вздрогнула … Упали кисти рук,

   Исчез восторг духовных ликований.

   Прости, прости! Что не сдержался вдруг,

   Вернул из далей призрачных желаний.

   Эти стихи я написал на работе на следующий день и подарил их Соне. Она поцеловала меня:

   - Ты просто Тютчев!

   Жили мы, то у неё, то у меня, и наши тела тянулись друг к другу при каждом удобном случае. Удобными были случаи, когда Танька засыпала, Соня не допускала, чтобы девочка увидела то, что детям видеть не положено.

   Как-то мы лежали в моей квартире на тахте, с краю Танька, которую надо было усыпить и потом перенести на раскладное кресло, в середине Соня, к стенке я.

   Соня, повернувшись на бок к Таньке, читала ей сказки, но та не хотела засыпать. В конце концов, мой друг, измученный соседством с пышной задницей, требовательно упёрся между упругих Сониных ягодиц, я осторожно снял с неё трусики, похоже, она не возражала, но продолжала читать:

   - Посадил дед репку. Выросла репка: «Ой!» … большая, пребольшая».

   Я расхохотался:

   - Нет, Соня в сказке слова «Ой!».

   - Но у деда не было и ойкающего возбудителя, - ответила она.

   - Позвал дед бабку, – продолжала читать насаженная дама дрожащим голосом. Я совершал своё мужское дело и кончил с превеликим удовольствием, познав новую приятность сношения с женщиной, занятой другим делом.

   После нам понравилось повторять «декамеронные» отношения, только Соня нагибалась, чтобы протереть пол или ванну, как я задирал ей юбку.

   Наши двухнедельные отношения кончились для меня неожиданно. Приехала дочь, и Соня хотела прийти познакомится с ней. Но перед самым Новым Годом, утром, в день, в который мы условились о встрече, она позвонила и сказала, вдруг, что никак не может прийти, она должна сопроводить своих учеников на какую-то экскурсию.

   Я тут же приехал к ней на «разборку».

   - Неудобно перед дочерью, - сказал ей.

   - Директор сообщил про экскурсию только вчера.

   - Что нельзя было кому-то другому?

   - Это группа, которую я веду.

   - Ну, хоть бы позвонила вчера, дочь уже наготовила всего.

   - Я хотела, но …

   - Что, но?

   - Не думаю, что я должна встречаться с твоей дочерью.

   - Почему?

   Возникла длительная пауза.

   - Мы не созрели для серьёзных отношений.

   - Что у нас не так?

   - А что изменилось за эти две недели? Ты живёшь по своим привычкам, как раньше, я просто, бесплатное, сексуальное приложение.

   - Я считал, что у нас любовь.

   - Что я не знаю, что такое любовь? У нас не любовь, а секс.

   - Любовь без секса – не любовь. А серьёзные отношения развиваются постепенно.

   Соня помолчала и вздохнула:

   - Я долго думала. Всё пойдёт по инерции, как пошло. Человек не меняется.

   - Не смею навязываться, – вспыхнул я и покинул Соню, тем более, что она смотрела на часы, опаздывая на экскурсию.

   Я шёл домой и кипел благородным негодованием от женского непостоянства:

   «Всего один день не виделись, встречал в аэропорту дочь, и вот вся любовь! По инерции! По инерции я жил с Татьяной восемь лет и не изменял, если уж ты считаешь себя такой серьёзной».

   Придя домой, я сел напротив портрета Сони.

   «А может быть она права? «Ничего не изменилось» … Может быть, надо было отдать ей получку? Или сделать ценный подарок? Действительно, кроме коробки шоколада и один раз цветов, я ничего ей не подарил. Зато бутылочка неплохого вина «от Вадима», стала постоянным атрибутом наших встреч. А ведь с мужем она развелась из–за вина. Может быть, стоило хотя бы иногда забирать Таньку из яслей? Или устроить ремонт в её квартире? Или помечтать, какую квартиру и в каком районе мы получим в обмен на наши две? Даже про обещанную экскурсию на мой вычислительный центр я забыл. Порхал радостно две недели, как шмель по первым весенним цветочкам, а дама, оказывается, присматривалась»…

   - Что ж, как случилось, так случилось, – сказал я себе и убрал Сонин портрет в альбом с фотографиями.

   Сам я не хотел переступить через гордость и пойти к женщине. Но если бы она позвонила сама, то вернулся бы.

    Я не прошёл тест на семейную жизнь.

                                            XXX

      На душе было муторно. Завтра Новый год, дочь сказала, что уйдёт встречать со школьными подругами. Я выпил коньяку и пошёл по городу.

   Фауката не было дома; Санька, он жил в отдельной комнате общежития, трахался с новой подружкой. Я принял с ними ещё фужер бюракана и … храбро отправился на квартиру к Ларисе.

   За её дверью неразборчиво слышались взволнованные женские голоса. Один принадлежал Ларисе, а второй, очень знакомый второй! Да это же Людмила!

   Я хотел постучаться, но что-то остановило меня, вспомнил про ключ от квартиры бывшей любовницы и осторожно открыл дверь.

   Тут я понял, что побудило совершить меня неприличный поступок.

   Так и есть, не ошибся! Дамы занимались на раскинутом диване лесбийской любовью. Людмила оторвала рот от промежности Ларисы и со страхом вперилась в меня.

   - Ты… ты… с ней? – запинаясь, протянул я.

   Моя любовь, как ни в чём не бывало, соскочила голая с кровати и бросилась мне на шею.

   - Вадик! Я знала, что ты придёшь!

   Людмила, напротив, лихорадочно натянула платье и сидела на диване вся красная.

   - Ладно тебе! – щёлкнула её Лариса по носу, - у нас сегодня праздник, Вадик явился!

   - Налевай! – толкнула она меня на диван рядом со столиком, на котором стояла початая бутылка коньяка.