Владимир Талалаев - Воскресенье - пришел лесник и...

• Название: Воскресенье - пришел лесник и...
• Автор: Владимир Талалаев
• Жанр: Научная Фантастика

---

— Лесник?

— Да, Лесник из старого анекдота, где с понедельника по субботу две команды — Красные и Коричневые — дерутся за хижину Лесника, а в воскресенье приходит Лесник и прогоняет и тех, и других... дальше чем видит... Вот так вот Игра и остановилась... А Смута по Галактике осталась. Игры уже нет, а секты все плодятся и плодятся... А об Игре только старики вспоминать любят...

— Жаль, с Янкешем нехорошо как-то вышло, — сочувственно вздохнул Яромир Савельич. — Пойду перед ним извиняться... Такую Игру сорвали — я бы тоже обиделся.

Глава 6

И вновь сквозь пепел пытаются достучаться воспоминания... Они — как назойливые мухи возле чана с элем. Как комары у тихого болотца возле палаточного городка. Жужжат, бьются о стекло сознания... И хоть не в силах пробить его, но вновь и вновь кидаются... И, может быть, когда-то их титанический труд и увенчается успехом... Но пока что — только звон. Гулкий звон под сводами черепа...

— Ловчий, есть одна мысль — давай захватим бочонок вина из подвала, спихнем потом где-нибудь. А то не знаю, как у тебя, а у меня с деньгами совсем плохо, да и со съестным тоже. На болотах ведь не поохотишься.

— Тоже вариант. Только пусть его несут или Свохн, или Лэнно, а то пропьянствовали все время, пока мы тут делом занимались.

— Так они ж бочонок тут же и выпьют!

— А кто им даст?

— Ладно, пойду я в библиотеку, надо там хоть какой-то порядок навести перед уходом.

— Кольцо в библиотеке? — поинтересовался Ловчий.

— Да. Надо будет решить, кто его будет нести. Этого ни Свохну, ни Лэнно я доверить не смогу.

— Ну неси ты. Не доверяю я особо Шуту. Никак не могу понять, кто он такой.

— Да и не известно еще, идет ли он с нами, или нет. Он, вроде, в библиотеке сейчас сидит, вот и узнаю...

Когда Ловчий и Ахэлен поднялись в библиотеку, чтобы спросить Шута, идет ли он с ними, Шут спал, примостившись прямо в кресле за столом.

И снилась Шуту маленькая деревенька в горах, почти по уши заметенная снегом. Ветер выдул из окрестного леса весь белоснежный покров, и теперь он, смешанный с пылью, серой кляксой расползался по серой же деревеньке... Чистое небо с редкими, словно нарисованными облачками казалось тут чужеродным и неестественным, а грязь на улицах — привычной и домашней в этой деревеньке меж нависшими горными вершинами...

Только церковь и спорила с унынием крохотного поселения людей в этом диком и нехоженом крае. Она возносилась к небу, словно стрела эльфа, готовая вспороть синеву небосвода и сбить пролетающее мимо солнце. Ослепительная голубизна хромированного купола опрокидывала в себя голубизну неба, и солнце, отраженное в бесчисленных гранях, резало глаза своим кинжальным блеском...

А еще у этого крохотного, но стройного храма были полупрозрачные стены, сквозь которые, чуть искажаясь от преломления, виднелись горы и деревья позади храма, но то, что происходило внутри него — оставалось сокрыто от взоров...

У порога сидела женщина. А рядом с ней расположился на корточках неестественно бледный молодой человек в черном костюме. Солнечный блик от бледного уколол глаза Шуту. Но было неясно — то ли солнце отразилось от зеркальных очков юноши, то ли от его металлической серебристой кожи...

Шут вздрогнул: это зеркальное лицо он узнал бы из сотен тысяч!

Но он не успел ничего спросить у недавнего своего недруга: женщина властным жестом очертила в воздухе прямоугольник, и тот распахнулся дверным проемом, в который и шагнул зеркальный человек. Дохнуло на мгновение межпространственной пустотой — и вновь только небо и горы, да женщина на пороге храма...

— Откуда он здесь? — спросил у нее Шут.

— Ты знаешь ответ! — голос ее был приятным и мягким, а задумчивые бездонные глаза светились неземным знанием. — Он мертв. Давно уже мертв... С тех самых пор, как ваш отряд во главе с Элесом Каггалом... Впрочем, это ты и сам помнишь!..

— Но ведь он был тут, сейчас! Я же видел! — в отчаянии вскричал Шут, и уже запоздало испугался: кричать в горах вредно для здоровья, можно и с лавинами познакомиться...

Но голос его утонул, словно в вате, а женщина ответила на его слова, даже не пошевелившись:

— Ты спишь! И сейчас ты видишь сон, и сам это прекрасно понимаешь! А во сне может появиться и тот, кто уже ушел из жизни... Тем более, что он и из сна уже уходил...

— Ты... советовалась с ним? О чем? Что поведал он тебе?

— ОН советовался со мной... И Я ему говорила... Он спрашивал — и он получил ответ, несмотря на то, понравился он ему или нет...

— Но ведь он живет миллиарды лет! И знает то, что сокрыто от многих и не заметно Мудрым!

— А кто сказал, что я живу меньше?.. — улыбнулась женщина, — Я понимаю, что обычно женщины стараются показаться моложе, чем они есть на самом деле, но это — ЧЕЛОВЕЧЕСКИЕ женщины...

— А ты больше похожа на эльфийку, — не удержался Шут.

— Ой, неужели я столь бездумна и легкомысленна?

— Да нет, что вы, просто я не то имел в виду! Эльфы — они так долгоживущи и столько всего знают...

— Они слишком мало живут, чтобы понять собственную несвободу... -вздохнула женщина. — К тому же — надо ли много жить, чтобы постичь мудрость? Или достаточно просто научиться Видеть, а не просто Смотреть?!

— Так ты из майяр?

— О, нет! И даже не Валар! Люди называют меня Зрячая, и не стоит придумывать мне иных имен... Когда-то Варда спросила меня, как разрушить кремний, и я подсказала ей... Недавно Арагорн приходил ко мне, он хотел знать, изопьет ли он из Куивиенен. И я ответила ему... И твой недавний недруг вправе был спросить у меня, что ему неведомо... И Золотой обращался ко мне, не посчитав это зазорным... Ты же, похоже, недоумеваешь, почему ты здесь, хотя и не собирался задавать Зрячей никакого вопроса... Так знай -это я тебя позвала... И хочу сказать тебе то, на что вопрос созреет значительно позже... Змея Света способна открыть Солнце, помни об этом, мой мальчик! Но открывший его может погасить не только свое светило, и об этом ты тоже не забывай! Дурак будет умнее Сидящего На Троне, и древние враги окажутся друзьями в Последней Битве... И Последняя Битва не будет последней войной в мире, она — просто Последняя Битва... Кузнец, Дурак и Крылатый будут идти вслед, но Танцующая станет чудовищем и сгубит своего мужа... Когда-то ты поймешь, что все сказанное сейчас — не сонный бред, но не было бы слишком поздно... Солнце висит над нами, но подвешено оно так хрупко, и так легко уронить его вниз, в горы... А теперь тебе пора, ибо время твое истекло... Когда же решишь спросить меня о чем-то своем — ступай на восток, и там за землями Авари ты найдешь Храм Зрячей, и войдешь внутрь, и там я буду ждать тебя... Прощай!

Шут почувствовал, что летит куда-то. Но за миг до того, как он взмыл ввысь — он увидел, как из ниоткуда шагнул и остановился перед зрячей мальчишка с острым треугольным лицом, на котором затвердели резко очерченные скулы, да с шапкой непокорных темно-рыжих волос, делающих его похожим то ли на растрепанную хризантему, то ли на очеловечившийся, оживший огонек. Нет, скорее-таки на цветок. Да и зеленый комбинезон на тощем мальчишке делался похожим на стебелек... Мальчишка поглядел на улетающего Шута, а затем что-то спросил у Зрячей, но из-за шума ветра в ушах слов было не разобрать...

Полет превратился в падение — и Шут проснулся. С бешено колотящимся сердцем...

— Так это был только сон... — облегченно вздохнул он. Но в душе почему-то казалось, что он еще встретит Зрячую, и что этот приснившийся разговор был не последним... И еще — что это за "Золотой"? Ар-Фаразон Золотой, Король Нуменора, что ли?..

К удивлению Ловчего Шута в башне не оказалось. Его песика — тоже.

Уборка в библиотеке не заняла много времени... Можно было выходить. Все было готово. Только вот не понятно, где Шут.

— Шут!! ШУУТ!!!! ШУ-У-У-У-УТ!!! Ты где?!?!?!?!? — Ловчий помассировал уставшее горло. — Не отзывается. Может, записку ему оставить, куда мы идем?

— Если он маг, то сам найдет — ответил Ахэлен. — А если нет — то он нам головы морочил.

— У меня сложилось свое мнение о магах, — как бы самому себе сказал Ловчий.

— Ты на Лэнно не смотри, он пьяница горький.

Ловчий посмотрел на запухшее лицо Ахэлена и ему стало страшно.

— Я на него стараюсь не смотреть, я за Шутом и тобой наблюдаю. Все это слова, нам пора идти! — и с этими словами Ловчий вскинул на спину бочонок. Наблюдавший эту картину Свохн облизнулся.

Наконец четверка, кто кряхтя и бормоча "мама, роди меня обратно" и проклятия, кто бодро икая, а кто и просто весело прислушиваясь к плеску в бочонке за спиной, вышла из замка и пошла навстречу солнцу, в лес.

...Кузнец, Дурак и Крылатый... Почему-то эта фраза запомнилась лучше всего... О ком, о ком же так хочет напомнить тлеющая память?! И — кому напомнить? Ведь по прежнему не вспоминается ни собственное "Я", ни имя... А приходящие картинки — оторванны и отрешенны, они видятся словно со стороны... Безымянным кинозрителем в кинотеатре своей памяти... И — ни рук не почувствовать, ни ног... Небытие, наполненное только картинками воспоминаний...