Станислав Гагарин - Вторжение

• Название: Вторжение
• Автор: Станислав Гагарин
• Издательство: Товарищество Станислава Гагарина; изд-во "Отечество"
• Жанр: Детективная фантастика
• Год: 1993
• ISBN: 5-85808-135-5; 5-85808-136-3

Читатель! Перед тобой — непостижимая фантастика!

Товарищ Сталин, посланец Зодчих Мира, олицетворяющих галактическое Добро, возникает вдруг на планете Земля и становится гостем известного русского писателя Станислава Гагарина.

И не только гостем… Вождь и писатель — непременные участники сногсшибательных приключений, загадочных, едва охватываемых разумом превращений. Доморощенные мафиози и неожиданные монстры, президенты и диктаторы из Лиги сексуальных меньшинств — вот далеко не полный перечень тех, с кем сталкиваются герои нашего Смутного, Смутного Времени.

---

— Но такая психическая установка суть мания величия, — мягко возразил сочинитель. — А вы, как говорил мне товарищ Сталин, умный человек…

Ничего подобного вождь писателю не говорил, но расчет последнего оказался прицельным: Головко откровенно расцвел.

— Я бы не сказал, что это мания величия в буквальном смысле слова, скорее слабая смягченная форма его. Назовем его пророческим вдохновением. Известно, что субъектов, у которых психика слаба, но зато непомерно развито честолюбие, тщеславие и неуместная наивность, слияние с коллективной психикой является подлинным искушением, которому они зачастую поддаются. Посмотрите на целый сонм говорунов левацкого толка, которых породила перестройка…

— Смотреть на них уже тошно, — ворчливо промолвил писатель.

— Разделяю ваше раздражение, — вздохнул Головко. — Только вот нам, людям дела, создаваемый ими хаос крайне выгоден. Но болтуны в раскачивании государственной лодки зашли слишком далеко. Не дай им Бог не на шутку раздразнить военных! Эти терпеливые ребята могут сорваться и смести всех, в том числе и вашего покорного слугу. Этого необходимо избежать. И потому мы начинаем необъявленную войну с леворадикалами и демократами, хотя они до сих пор рьяно защищали наши интересы. Их представители в парламенте несовершенными и явно играющими нам на руку законами помогли отмыть серьезную долю капитала. Да и общий капитал мы весьма значительно увеличили. Это так…

— Но чем я могу вам быть полезен? — спросил, продолжая игру, Станислав Гагарин.

— Видите ли, доступ к коллективной психике и познание ее являются для личности обновлением жизни, — сказал доцент-политэконом. — Люди хотят удержать такое состояние обновленности. Одни потому, что осознают: повышается их «чувство жизни». Другие надеются на богатый вклад новых элементов в их познание. В коллективной психике скрыты сокровища, от которых грешно отказываться. Потому я и хочу предложить вам заняться изучением проблемы. Постарайтесь поставить коллективную психику на службу Нашему Делу.

— Но ведь я не специалист в области психологии!

— Вы больше, нежели специалист, — несколько патетично воскликнул президент будущего уголовного государства. — Вы — писатель. Это раз. И отличный организатор. Нам известно, как вы умеете делать деньги из воздуха. Подобное не под силу даже мне, который знает тысячу способов отъема денег у честных налогоплательщиков, а также у жуликов-кооператоров и государства. Тем более, вы получите от нас любые средства и самых разных специалистов. Они закуплены нами на корню и оптом.

Тут мафиози и спросил председателя:

— Вы любите свою жену?

Первым побуждением Станислава Гагарина было грубо оборвать доцента Головко: не твое, мол, собачье дело. Но теперь писатель был тертым калачом и не собирался вот так резко разрушать наметившийся было психологический мостик между ним и криминальным вожаком. Он понимал: происходящее с ним здесь не является случайным, и в событийной завязке неким боком участвует товарищ Сталин, который прямо говорил ему в Севастополе о том, что писатель может помочь силам Добра собственными творческими возможностями.

«Но каким образом? — силился сообразить Станислав Гагарин. — У меня явно недобор по части информации… Надо выведать, что они затевают. Но при чем здесь Вера и моя любовь к ней?»

Ему хотелось ответить хозяину виллы односложно, вроде восторженного «Конечно!» или нейтрального «Естественно», но сочинитель, играя, как бы замялся, подыскивая необходимые для ответа слова, намекая нечто неразборчиво, и ограничился тем, что неопределенно пожал плечами.

Казалось, что Головко удовлетворился этим. Доцент явно не обладал способностью товарища Сталина читать мысли собеседника и, разумеется, не подозревал, какая буря чувств поднялась в душе писателя, когда он обратил вопрос мафиозного главаря к себе, спросил у Станислава Гагарина: а любит ли он, писатель Гагарин, собственную жену?

Честно говоря, так ставить вопрос прежде ему не доводилось. Штурман дальнего плаванья прожил с этой женщиной более тридцати лет и никогда, ни разу не пожалел, что в тот далекий сентябрьский вечер, в домике на берегу реки Казачка, что впадает в Анадырский лиман, находясь в гостях у ныне покойной, увы, Варвары Кравцовой, предложил Вере Колотухиной выйти за него замуж.

Да нет, конечно же, он любил ее всегда! И любит теперь, и чувство это останется вечным, даже когда и его самого, и Веры не будет на свете.

Ведь останутся их дети, внуки, от них возникнет новое потомство, и в этих наследниках будет жить любовь Веры и Станислава Гагариных, коим однажды назначила судьба встретиться в самом восточном городе Державы.

— Извините за столь интимный вопрос, — церемонно склонив голову, начал хозяин дома. — Но я задал его вам потому, что ваша жена уже сотрудничает с нами…

— Не верю, — спокойно ответил писатель. — Слишком хорошо знаю Веру… Розыгрыш дурного толка.

Он и в самом деле решил, что его разыгрывают.

— Хорошо, — согласился Головко. — Мы сейчас спросим ее об этом.

Вот тут и стало писателю неуютно.

— Пригласите Веру Васильевну, — ни к кому не обращаясь, произнес доцент, и Станислав Гагарин понял, что любой звук в комнате прослушивался.

Она сразу показалась в дверях, будто стояла за ними, и приветливо улыбаясь, направилась к мужу.

— Какие нехорошие мужчины!

Вера Васильевна игриво погрозила пальцем доценту Головко и супругу.

— Держите даму за дверью! Нет чтобы пригласить за стол и угостить шампанским…

Она обогнула стол, приблизилась к мужу, обняла его, сделав ненастойчивую, но явную попытку усесться на колени.

Остолбенелый писатель мягко присек это, прямо скажем, несвойственное для его жены поползновение, приподнялся и усадил Веру Васильевну на соседний стул.

При этом Станислав Гагарин непроизвольно понюхал жену.

Пахла она привычно, только вот манер таких за женою писатель прежде не знал.

— Так ты уже согласился работать с Папой Сидором? — спросила, кокетливо улыбаясь хозяину, жена. — Он ведь сделает тебя министром всех газет и издательств. Во будешь себя издавать! А можно, Сидор Артемьевич, ему и кино поручить?

— О чем разговор! — воскликнул Головко. — Пусть и телевидение забирает… Всех болтунов под одну крепкую руку! Фантастика! Такое нам радикально необходимо. Потрясная возникнет обстановка!

— Что ж ты сомневаешься, дурачок? — ласково спросила жена. — Вот я, к примеру, с ходу усекла: с Папой Сидором не пропадешь.

— Когда же ты успела сие понять, дорогая? — с кривой ухмылкой на лице спросил Станислав Гагарин.

«Не верю! — кричало у него в душе. — Не верю! Чтобы моя Вера сговорилась с этим бандитом… Не верю!»

— И правильно делаешь, дорогой, — услышал писатель далекий голос товарища Сталина, впервые обратившийся к нему на ты. — Если на клетке со слоном, понимаешь, написано верблюд, не верь глазам своим. Ведь ты же не Сидор Головко. Вот он, понимаешь, верит. Примитивный человек, хотя и доцент.

— Но тогда кто же это? Кто она?! — мысленно спросил писатель вождя.

— Надо узнать, что затевает уголовный политэкономист, — пришел к нему затухающий голос Иосифа Виссарионовича. — Узнать смысл операции… Смысл… Пресечь… Думай, думай, писатель!

— Рад тому, что вы уже вместе, — через силу выдавил из себя Станислав Гагарин. — Это упрощает задачу. Конечно же, я с вами, товарищ, простите, господин Головко…

Доцент поморщился.

— А вот этого не надо… Никаких господинов, месье или там мистеров и херров, — сказал он. — Давайте оставим в новом государстве слово товарищ. Оно неотъемлемо вошло в категорию личного бессознательного, и изъятие его оттуда не может быть произведено безболезненно. А нашему многострадальному народу лишняя боль вовсе ни к чему.

— Как я рада! Как я рада! — захлопала ладонями Вера Васильевна, и тогда Станислав Гагарин окончательно понял, что это не его жена. Понял и успокоился.

«Но кто же эта женщина?» — подумал он, но без особого жуткого интереса, ибо чувствовал близкую разгадку сего феномена и сейчас более заботился о необходимости выведать у Головко что-либо о готовящейся операции.

— Я тоже рад, не скрою, — улыбнулся доцент-политэконом. — Итак, проблема улажена к обоюдному удовольствию. Вы наш, Станислав Семенович, будем работать рука об руку. Название должности сформулируйте сами. Назовитесь хоть Генеральным Жрецом Храма Духа. Нам это без разницы…

— Ему чего-нибудь попроще бы, а он циркачку полюбил, — продекламировал писатель. — Все будет в лучшем виде, шеф.

— Тогда к делу… Мне известно, что вы незаурядный детективщик, умеете создавать крутые сюжеты. Потому и обращаюсь за помощью. У нас тут готовится небольшое дельце. Надо вывезти наших людей за кордон. Им уже слишком горячо, могут взять… Вот я и хочу произвести с вами небольшой эксперимент.