Алексей Иванов - Уральская матрица

• Название: Уральская матрица
• Автор: Алексей Иванов
• Жанр: Прочая документальная литература
• Год: 2008

---

И, конечно, лучшим примером уральской «державы в державе» является держава горнозаводская. В её организации и в её судьбе проявились все «матричные» свойства Урала, в том числе и склонность порождать «внутренние империи».

Советская эпоха стала временем возрождения «уральской матрицы». От начала эпохи и до её финала, а то и позже, по Уралу шагал специфический «парад суверенитетов».

Самостоятельным государством всегда стремилась стать Башкирия. Бесконечные бунты XVII–XVIII веков — лучшее свидетельство неискоренимой жажды «официальной самобытности». Впервые она была удовлетворена (конечно, не полностью) лишь в 1917 году, когда на курултае в Оренбурге шуро (совет) объявил о создании республики Башкурдистан. В 1919 году Башкирское правительство заключило с Советской властью соглашение об учреждении Башкирской автономной республики (БАССР). Её территория была расширена в 1922 году. А в 1992 году БАССР превратилась в республику Башкортостан.

В 1991 году, в разгар эпохи сепаратизма, в селе Малояз был открыт огромный пятиярусный музей Салавата Юлаева. Он облицован белым камнем и увенчан куполом. Этот башкирский Тадж-Махал — памятник не пугачёвскому атаману вроде Чики-Зарубина или Хлопуши, а борцу за национальную независимость.

Немногим уступали башкирам и другие крупные этносы Урала. В 1921 году был создан первый в РСФСР автономный округ — Коми-Пермяцкий. В 1936 году появилась Коми АССР, ставшая ныне республикой Коми. В 1930 году на карте СССР появился Ханты-Мансийский национальный округ (с 1930 по 1940 года он назывался Остяко-Вогульским). В 1977 году он стал автономным, а в 1993 году вернул себе своё главное имя — Югра. Но ревнивое самоопределение не означает сепаратизма или полной изоляции. (Так, например, Коми-Пермяцкий АО легко слился с Пермской областью в единый Пермский край.) Скорее, это какое-то ментальное напоминание всем вокруг: у нас есть нечто своё, и если вы об этом забываете — вот вам в нос наша ксива.

С этносами всё более-менее ясно. Этническая принадлежность и есть тот принцип, вокруг которого «окукливается» жизнь. Но в России, тем более — на Урале, даже в национальных объединениях подавляющее большинство жителей — русские. Поэтому «принцип» не есть «причина». Принцип может быть и вовсе не этническим. Может быть и экономическим. И политическим.

По политическому принципу в океане ГУЛАГа на Урале в 1972 году вдруг самоизолировались три зоны: «Пермь-35», «Пермь-36» и «Пермь-37». Один из островов «архипелага» вдруг превратился в «крепость». Причина — в контингенте. В этих зонах держали «политических»: диссидентов, антисоветчиков, националистов, церковников. Конечно, этот жуткий «треугольник» мог появиться и в Сибири, и на Колыме. Но появился он на Урале. Пока политические зэки сидели в лагерях Мордовии, их лагеря существовали в советской пенитенциарной системе равноправно с прочими. Едва они переехали на Урал, как сразу «схлопнулись», будто космическая чёрная дыра, «зоной в зоне».

На советском индустриальном Урале, и без того закрытом для иностранцев, такой же «зоной в зоне» выросла «держава» из пяти «атомных городов» (ЗАТО): в 1948 году Челябинск-40 (ныне Озёрск), в 1949 году Свердловск-45 (ныне Лесной), в 1950 году Свердловск-44 (ныне Новоуральск), в 1952 году Златоуст-36 (ныне Трёхгорный), в 1955 году Челябинск-70 (ныне Снежинск). В 1964 году «страну городов-ЗАТО» пополнил город Белоярский, где пустили в ход Белоярскую АЭС.

В каждом конкретном случае для обособления были свои поводы. Роль «уральской матрицы» заключается в том, что эти поводы находились всегда, и всегда они выглядели очень убедительными. Само наличие «матрицы» весь Урал подталкивает к обособлению от России. В 1993 году свердловский облсовет во главе с Эдуардом Росселем провозгласил Уральскую республику. «Матрица» и в целом, и в частностях работает по-прежнему. Там, где её власть заканчивается, она упрямо проводит границы, обособляя себя и свою территорию среди прочего пространства иных смыслов.

Чужеземные историки и географы древности всегда подчёркивали странную самобытность жителей Урала. Греки писали о каких-то «козлоногах» и «псоглавцах», арабы — о «яджуджах и маджуджах». Даже библейских «Гога и Магог» примеряли на Урал. Всё это, конечно, здорово: самопознание, самоидентичность… Поэзия. Но по мышлению Урал прагматичен, как мясорубка, — иначе он дал бы миру не меньше культурных феноменов, чем, к примеру, Италия.

Евреи искали «землю обетованную», а македонцы — край мира; бушевало Великое Переселение Народов; Чингисхан рвался к «Последнему морю»; рыцари шли отбивать Гроб Господень, а конкистадоры мечтали об Эльдорадо. Русские не уступали миру в пассионарности: землепроходцы, раскольники, даже большевики с их бредом о мировой революции… А Урал стоял, как вкопанный. Пожалуй, только один раз уральцев занесло куда-то к чёрту на рога — угров в Венгрию; но и угров сорвали с места прошедшие мимо них гунны.

Уральцам незачем было мотаться по свету. Они обрели свой ресурс очень рано. И ландшафт позволял уральским социумам поделить ресурс и разграничить территории по естественным рубежам: по рекам и по горным хребтам. А, разграничившись, мгновенно «окуклиться» какой-нибудь «страной». Или археологической культурой. Конечно, случались междусобойные «разборки», вроде войны угров и финнов в начале II тысячелетия нашей эры. Тогда была уничтожена неволинская археологическая культура, а предки вогулов-манси выбили предков коми-пермяков с Чусовой и Сылвы. Но такой передел не был пассионарным «выплеском». Археологические памятники хранят следы пожаров, а последние могилы уходящих выкопаны прямо на брошенных городищах. Это следы трагедии, а не романтического порыва за горизонт.

Какой ресурс обрели уральцы? В поиске ответа не придётся шарить по всем углам. Этот ресурс — металлургия. Для нас она уже привычное дело, а в древности металлургия наверняка была уральским «чудом преображения». Не случайно первыми металлургами стали шаманы. «Чудо преображения» и есть тот эксклюзивный ресурс, то ноу-хау, на основе которого какое-то сообщество — племя или народ — могло вдруг «окуклиться» собственной отдельной «страной».

Пример — иткульская археологическая культура. Иткульцы были народом-металлургом. Это их копи изрыли знаменитую Медную гору, указав русским месторождение медной руды и малахита. Иткульцы «сели» на медные поля и никуда с них не сдвигались. Они стали «буфером» между северными добытчиками пушнины и южными скотоводами. Но не смешались ни с теми, ни с другими, потому что «замкнулись» на территории, в недрах которой и лежал их ресурс.

Не подпускать чужаков к ресурсу — свойство архаического мышления. Идол тоже был ресурсом, ведь у него можно выпросить и дождь, и удачу. Поэтому идолы стояли на тайных святилищах, дорогу к которым знали только избранные. Только свои. Чужакам грозили смертью. Христианам в христианской стране прятать храм немыслимо. В язычестве также немыслимо выставлять святилище на всеобщий доступ — страждущие выпотрошат бога своими просьбами. А чужаки и вовсе могут его спереть, как русские хотели спереть Золотую Бабу.

Народы-пришельцы, очутившиеся на Урале, быстро усваивали эту нехитрую мысль. И арии тоже замкнулись в Стране Городов, ведь у них было своё ноу-хау, свой эксклюзивный ресурс: колесницы и печи-колодцы. Примерно в то же время, что и арии, севернее Страны Городов появились племена турбинской археологической культуры. Турбинцы шли ариям навстречу: с Байкала и Алтая. Их «эксклюзивом» были кони и бронза. Турбинцы замкнулись не хуже ариев: не смешавшись с местными, они пожили-пожили и ушли дальше — до Балтики.

Ресурс уральцев таился в недрах земли, а ландшафт помогал его сберечь. Потому уральцы и сидели на своих горах, как приколоченные. Разнообразие этносов помогло быстрее уяснить выгоды «сепаратизма», и тяга к нему вошла в «уральскую матрицу». А уж потом началась эволюция понимания «ресурса» и понимания «сепаратизма».

Урал — земля неплодородная. На Урале пашни не прокормят большой народ. Потому актуальность ресурса была выше, чем где-либо. Если утратишь свой ресурс — медь это, пушнина или соль, не важно, — то грозит уже не прозябание, а вообще голодная смерть. А защитить свой ресурс можно только воинской силой. И оформление собственных государств на Урале шло быстрее, чем в Сибири. Когда «на Камень» пришли русские, здесь уже были местные княжества. Правда, куда более архаичные и малолюдные. Тем не менее, они простояли под ударами русских дружин два века.

Разнообразие ресурсов и малолюдство «оформили» Урал как мозаику раннегосударственных образований, мозаику малых этносов. Выстоять против супер-этноса уральцы не могли. С одним супер-этносом им повезло: конным монголо-татарам «не глянулись» непроезжие уральские леса, а потому Золотая Орда предпочла союзнические отношения, обязав уральцев платить дань — харадж. Но вот русский супер-этнос был пешим и речным. И он накрыл собою Урал со всей чересполосицей его народцев.