Сью Графтон - «А» – значит алиби

• Название: «А» – значит алиби
• Автор: Сью Графтон
• Издательство: АСТ
• Жанр: Крутой детектив
• Год: 2000
• ISBN: 5-17-003361-5

Она – женственная красавица с неженской профессией. С опасной профессией. Она – лучшая из частных детективов штата Калифорния. Штата хищниц-кинозвезд, акул-продюсеров, амбициозных режиссеров. Штата богатства и роскоши, изощренных интриг и циничных преступлений. И это – одно из самых любопытных ее дел. Дело об убийстве богатого и могущественного человека, смерти которого желали буквально все, его знавшие. У каждого – свой мотив для преступления и отличная возможность его совершить. Но преступник – всего один. Кто же?..

---

– Мне об этом ничего не было известно, но, похоже, он болел уже много лет.

– Он сам прервал вашу связь или это была ваша инициатива?

Гвен горько улыбнулась:

– Это дело рук Лоренса, но теперь мне сдается, что в какой-то степени этому способствовал и сам Дэвид. Должно быть, вся эта история сильно усложнила его семейную жизнь, сделав ее невыносимой.

– И он рассказал обо всем своей жене?

– Думаю, да. Уж очень любезно она разговаривала со мной по телефону. Когда я сказала, что звоню по просьбе Грега, то она спокойно на это отреагировала. А узнав, что Дэвид умер, я просто... Я даже не сразу сообразила, что следует сказать, хотя, конечно, что-то такое промямлила – дескать, какая жалость, какое горе... В общем, обычные знаки сочувствия постороннего человека, общепринятые в таких случаях. Выглядело все это довольно неуклюже, да и чувствовала я себя просто ужасно.

– А она сама не касалась ваших отношений с ее мужем?

– О нет. Она относилась к нашей связи весьма равнодушно, хотя была прекрасно осведомлена, кто я такая. В любом случае прошу извинить меня за то, что не рассказала обо всем в первый раз.

– Думаю, никакого вреда от этого не случилось, – успокоила я ее.

– Как продвигается расследование? – поинтересовалась она.

Слегка замешкавшись, я ответила.

– Сплошные обрывки и осколки. Ничего конкретного.

– Вы действительно рассчитываете обнаружить что-нибудь спустя столько лет?

– Этого никогда точно не знаешь, – сказала я, улыбнувшись. – Нередко люди, уверенные в своей безопасности, теряют бдительность.

– Тут я с вами согласна.

Мы еще немного поговорили о Греге, Диане и моих беседах с ними, которые я передала ей в сильно усеченном виде. Без десяти три Гвен взглянула на часы.

– Мне пора идти, – сказала она и вытащила из сумочки пятидолларовую банкноту, чтобы расплатиться за ленч. – Еще увидимся?

– Обязательно, – подтвердила я, потягивая вино и наблюдая, как она поднимается из-за стола. – Когда вы последний раз видели Колина?

Она испуганно взглянула на меня, переспросив:

– Колина?

– Просто я встречалась с ним в эту субботу, – произнесла я так, словно это что-то могло ей объяснить. – Мне показалось, Диане хочется, чтобы он к ней вернулся. Она от него без ума.

– Да, это точно, – согласилась Гвен. – Но не помню, когда последний раз с ним встречалась. По-моему, в день окончания Дианой средней школы. А почему вас это так интересует?

– Просто любопытно, – сказала я, пожав плечами и одарив ее, как надеялась, самым невинным взглядом. У нее на шее мгновенно появилось отчетливое розовое пятно, и я еще подумала, можно ли его представить в суде в качестве реакции, эквивалентной проверке на детекторе лжи. – Я случайно этого коснулась.

– Пожалуйста, держите меня в курсе, как продвигается расследование, – попросила она снова как ни в чем не бывало и, сунув деньги под тарелку, двинулась к выходу той же полной достоинства походкой, с какой и появилась в ресторане. Наблюдая за ее уходом, я понимала: что-то крайне важное так и осталось невысказанным. О Дэвиде Рее она вполне могла сообщить по телефону. И мне не очень-то верилось, что она не знала о его смерти с самого начала. В голове у меня все время крутился Колин.

Я решила прогуляться два квартала до конторы Чарли. Когда я туда вошла, Руфь печатала что-то с диктофона, порхая пальцами по клавиатуре. Работала она очень сноровисто.

– Он здесь? – спросила я.

Она улыбнулась и кивнула через плечо, ни на секунду не прерывая печатания, сосредоточенно прислушиваясь к звуку диктофона и мгновенно фиксируя произнесенное слово на бумаге.

Я просунула голову в его кабинет. Он сидел за столом, без пиджака, в бежевой рубашке и коричневом жилете. Перед ним лежал раскрытый свод законов. Заметив меня, он мягко улыбнулся и откинулся назад, забросив руку на спинку своего вращающегося стула. В другой руке он держал карандаш и постукивал им по столу.

– Ты свободен на ужин? – спросила я.

– А что случилось?

– Ничего не случилось. Это просто предложение, – сказала я.

– Тогда в шесть пятнадцать.

– Хорошо, заеду за тобой, – кивнула я, захлопнув дверь кабинета и продолжая раздумывать над его светлой рубашкой и темно-коричневым жилетом. В данный момент это сочетание выглядело весьма сексапильно. Мужчина в нейлоновых плавках-бикини, с этим пресловутым выпирающим вперед холмиком, не вызывает даже половины того интереса, который возникает при виде его соперника в прекрасно сшитом деловом костюме. Чарли сейчас напомнил слегка надкушенный ломтик темно-шоколадного печенья "Рис" с начинкой из орехового крема. И мне очень хотелось доесть оставшийся кусочек.

Несколько минут спустя я уже ехала на побережье, к дому Никки.

Глава 22

Никки вышла к дверям в сером бумажном свитере я потертых джинсах. Она была босиком и с распущенными волосами. В одной руке она держала кисть, а пальцы были испачканы светло-коричневой краской.

– О, Кинси, привет. Входи в дом! – воскликнула она, снова направляясь на балкон, куда последовала и я. По другую сторону раздвижных дверей я заметила Колина, сидевшего, скрестив ноги, без рубашки, в фартуке с нагрудником, напротив комода с выдвижными ящиками, два из которых были, судя по всему, уже готовы. Вытащенные из комода пустые ящики лежали вдоль балконной ограды. В воздухе висел густой запах скипидара, который, казалось, странным образом дополнял аромат эвкалиптовой коры. На полу валялось несколько кусков мелкозернистой наждачной бумаги, уже потерявшей жесткость от интенсивного использования, в складки которой въелась древесная пыль. Перила раскалились от горячего солнца, и, чтобы прикрыть пол на балконе, под комодом были расстелены газеты.

Когда я подошла к нему, Колин взглянул на меня и улыбнулся. Нос и подбородок у него, так же как и оголенные руки, уже порозовели от загара, а глаза напоминали по цвету морскую воду. На лице пока не было даже малейшего намека на мужскую растительность. Он снова вернулся к своей работе.

– Мне надо бы кое о чем расспросить Колина, но вначале я хотела побеседовать с тобой, – обратилась я к Никки.

– Разумеется, давай спрашивай, – ответила она. Я облокотилась о перила, а она в это время обмакнула кончик кисти в небольшую банку с краской и убрала излишек, обтерев кисть о край банки. Колин, похоже, был полностью поглощен процессом покраски и не обращал на нас внимания. Возможно, он считал неприличным подслушивать нашу беседу, хотя имел достаточные навыки, чтобы расшифровывать речь по губам, а может, ему просто были скучны разговоры взрослых.

– Ты не можешь с ходу припомнить, покидала ли ты город на более-менее приличный срок за четыре – шесть месяцев до смерти Лоренса?

Взглянув на меня, Никки удивленно заморгала, явно застигнутая врасплох моим вопросом.

– Как-то уезжала на неделю. У моего отца в том июне случился сердечный приступ, и я летала в Коннектикут, – припомнила она. Потом задумалась на несколько секунд и тряхнула головой. – Да, это случилось только раз. А что это тебе даст?

– Пока точно не знаю. Это всего лишь смутное предположение, но меня беспокоит, почему Колин упорно называет Гвен матерью своего отца. Он, кстати, не возвращался больше к этой теме?

– Нет, больше ни слова не сказал.

– Любопытно, а не встречался ли он с Гвен во время твоего отсутствия восемь лет назад. Он достаточно смышлен, чтобы спутать ее со своей бабушкой, если только кто-нибудь не представил ему Гвен именно в этом качестве.

Никки бросила на меня скептический взгляд:

– Он тогда был совсем несмышленыш, почти малыш. Ему было лишь три с половиной года.

– Угу, понимаю, но совсем недавно я поинтересовалась у Гвен, когда она последний раз с ним виделась, и та клянется, что это было в день окончания Дианой средней школы.

– Похоже на правду, – заметила Никки.

– Никки, в тот день Колину было всего четырнадцать месяцев от роду. Я сама видела снимки. Он был еще ползунок, и его носили на руках.

– И что из того?

– Тогда почему же он ее запомнил?

Никки провела кистью полоску краски и слегка задумалась.

– А может, Гвен встретилась с ним в супермаркете или навестила его вместе с Дианой? – предположила она. – Она вполне могла увидеть его, так же как и он ее, не придав этому особого значения.

– Возможно. Но я убеждена, что Гвен солгала, отвечая на мой вопрос. Если в обстоятельствах их встречи и в самом деле не было ничего особенного, то об этом можно было просто сказать. И зачем понадобилось это скрывать?

Никки пристально посмотрела на меня:

– А что, если она просто забыла?

– Ты не возражаешь, если я спрошу его самого?

– Конечно, действуй.

– Где тот альбом с фотографиями? – спросила я.

Она показала рукой через плечо, и я прошла назад в гостиную. Альбом лежал на журнальном столике, и я перевернула несколько страниц, пока не наткнулась на фотографию Гвен. Я вытащила снимок за уголки и снова вернулась на веранду.