Александра Риплей - Чарлстон

• Название: Чарлстон
• Автор: Александра Риплей
• Издательство: Северо-Запад
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1995
• ISBN: 5-8352-0486-8

Американская писательница Александра Рипли широко известна в России как автор нашумевшего бестселлера «Скарлетт». Новый ее роман «Чарлстон» не обманет ожиданий наших читателей.

Герои романа – жители американского Юга, члены крупных семейных кланов. Война круто меняет их жизнь, и автор с любовью, волнением и гордостью следит за тем, как, приспосабливаясь к новым условиям, они взрослеют, переживают трудности и потери и отстаивают свое внутреннее достоинство вопреки ударам судьбы.

---

– Мне некогда везти его, госпожа Энсон, – сказал де Уинтер. – Кругом много раненых, которым нужен врач. Вы управитесь одна?

– Да, доктор. У меня есть навык, – сказала Люси охрипшим голосом.

Лошадь медленно потрусила в северную часть города, обходя препятствия, через которые перебиралась Люси. Это была старая кляча, с которой не было хлопот. Только один раз она испугалась, услышав пронзительный свист, разорвавший воздух, когда они шли по Маркет-стрит. Лошадь остановилась, переступила с ноги на ногу и сонной поступью двинулась дальше.

Свисток означал прибытие парома через реку Купер. Переполненное беженцами с острова Салливан судно сидело опасно низко в неспокойной воде. Среди них была Элизабет с детьми. Как и у всех пассажиров, глаза ее запали, нервы были раздражены. Трэдду и Кэтрин удалось урывками поспать после обеда, но они устали от долгой поездки в конец острова к парому и переезда на переполненном пассажирами судне. Элизабет была в изнеможении. Вторые сутки она не смыкала глаз.

При виде города в развалинах, дети принялись плакать. Элизабет, как все матери в затруднительной ситуации, почувствовала прилив сил и заговорила твердым, ясным голосом.

– Кто это нюни распускает? – склонилась она над ними. – Кэтрин, карабкайся маме на спину, поиграем в лошадки. А ты, Трэдд, в мамином подоле будешь как кенгуренок в сумке. Быстренько доберемся до дома.

Облепленная детьми, она распрямилась и побрела домой, на Митинг-стрит.

Как ни странно, усталость помогла ей. Утомленная до крайности, она не чувствовала ни тяжести своей ноши, ни ужаса разразившейся катастрофы, превратившей некогда знакомые улицы в хаотический ландшафт. Она осознавала только, что надо передвигать ноги и поддерживать драгоценный груз, двигаясь навстречу белеющей сквозь листву колокольне Святого Михаила.

Добредя до церкви, она едва не свалилась от усталости. Тут ее и заметил доктор де Уинтер.

– Элизабет! – окликнул он ее, но она не услышала. Он выбежал на улицу, чтобы остановить ее. Элизабет смотрела невидящими глазами, пока он забирал у нее Кэтрин и Трэдда.

– Пойдем со мной, – сказал он. – Это недалеко. Де Уинтер отвел их в наскоро разбитый лагерь у Шотландской церкви. Дамы варили кофе и горячий суп в горшках, подвешенных над кострами. Мужчины, разбившись на отряды, расчищали улицы и проверяли прочность полов в разрушенных домах.

Выстроившись в очередь, они залпом осушали дымящуюся горячую жидкость и вновь принимались за работу. Прямо во дворе, на скамьях, вынесенных из храма, спали дети и старики.

– Вот скамейка для вас, – сказал доктор де Уинтер. – Отдохни пока вместе с детьми, а я пойду скажу Китти, что ты здесь. Она принесет вам немного супа.

– Спасибо, Джим, – ответила Элизабет. Она слишком устала, чтобы задавать вопросы.

– Я принесла и кофе, – прошептала Китти де Уинтер. – Взгляни на детей – спят как ангелы. Они смогут поесть попозже. Тебе надо отдохнуть, Элизабет. Вон там, на скамье у костра, есть место.

Элизабет тронула руку старой подруги:

– Спасибо, Китти. Я только найду Пинни и скажу ему, что с нами все в порядке. Он, наверное, очень беспокоится. А потом я буду спать как убитая.

Китти как-то особенно помолчала, и с Элизабет внезапно спало оцепенение. Она вдруг словно пробудилась:

– Что случилось, Китти? Пинкни ранен?

Элизабет склонилась к подруге, стараясь рассмотреть лицо Китти в отсветах костра. Выражение глаз подруги заставило ее содрогнуться. Элизабет вскочила.

– Погоди! – Китти обрела дар речи. – Ты ничего не сможешь сделать.

Она хотела было догнать Элизабет, но Трэдд заплакал во сне, и Китти подошла к нему. Трэдд продолжал хныкать. Китти села рядом и погладила его по плечу.

Кто-то наскоро соорудил похоронные дроги из козел, положив на них дверь. Пинкни и Джулия лежали на них, прикрытые занавесками. Крупный негр сидел подле них на доске для прыжков. Он держал факел и дубинку. Когда Элизабет подошла, негр тяжело поднялся на ноги.

– Эта нечисть к покойникам не подберется, – сказал он, – не беспокойся, мисс.

Во тьме, куда не достигал свет факела, что-то шмыгнуло прочь. Глаза блеснули как красные угольки.

Элизабет вскрикнула – вновь и вновь, пока стражник не остановил ее:

– Не надо, мисс. Прекратите.

Элизабет дико взглянула на него. Она готова была расплакаться и ответила с машинальным сожалением.

– Простите, – пробормотала она. – Я не хотела смутить вас. Вы наш знакомый?

– Нет, мэм. Я Маниго, возница доктора.

– Спасибо, Маниго, что охраняешь моих родственников.

Ее благодарность была искренней. Она понимала, что здоровяк негр больше боится мертвецов, чем шмыгающих во тьме крыс. Элизабет вспомнила, как Джулия Эшли говорила ей: «Ты должна держать себя в руках, чтобы подавать пример слугам. Они полагаются на тебя».

Элизабет заставила себя улыбнуться; она надеялась, что улыбка не получилась вымученной. Затем она взглянула в лицо тетушке, словно ожидая получить одобрение.

И только в этот момент Элизабет поняла, что Джулия мертва. И никогда не кивнет в знак одобрения и не нахмурится в знак порицания. Джулия Эшли, которую не одолела ни война, ни смерч, ни даже само время. Джулия Эшли умерла.

Элизабет никогда не задумывалась о том, какое важное место в ее жизни занимала неукротимая тетушка. С ее уходом исчезло чувство защищенности. Если Джулия Эшли сражена смертью, значит, негде укрыться в этом мире и ничто не защитит от ужасов окружающей жизни.

Зубы Элизабет начали стучать. Несмотря на давящую духоту ночи, ее пробирал озноб. Тети Джулии больше нет.

И Пинкни тоже нет. Заледеневшее сердце Элизабет не могло даже оплакать любимого брата. Она смотрела на его спокойное лицо, не испытывая никаких чувств. Он наконец-то дожил до счастливой поры, и теперь он мертв… Это нечестно. Впрочем, я рассуждаю как ребенок. Нечестно… Смерть не игра. С честностью тут ничего не поделаешь.

Хоть бы я что-то чувствовала. Я бы оплакала бедного Пинкни, тетю Джулию, Стюарта, который, наверное, тоже мертв. Но все, что я чувствую, – это ужасающий, пронизывающий холод. Господи, помоги мне! Я должна что-то почувствовать, чтобы знать, что еще жива. Элизабет обхватила себя руками, пытаясь унять дрожь.

– Вам плохо, мисс? – Голос Маниго звучал откуда-то издалека. – Я приведу к вам кого-нибудь. Найду доктора или кого-то другого. Кого мне разыскать для вас, мисс?

Элизабет еще крепче сжала руки.

– Никого не надо, Маниго, – ответила она. – Никто не придет. Я осталась одна. Совсем одна.

И наконец Элизабет почувствовала отчаяние и страх. Горе пронизало ее обжигающей волной, наполнив жаром иззябшее тело. Одна. Некому прийти за ней, некому помочь, никто не оградит ее от грядущих опасностей.

– Тетя Джулия! – закричала она. – Пинни! Не покидайте меня. Что я буду делать?

Страж вложил ей в руку факел.

– Подержите, мисс, – взмолился он. – Я приведу кого-нибудь.

Он исчез во тьме, напрасно Элизабет просила его остаться.

– О Боже! – простонала она. Собственный голос звучал пугающе. Некому было ответить. Она озиралась, высоко держа факел. Он отражался алыми отсветами во множестве наблюдавших за ней глаз. Элизабет села, вытянув ноги. Доска колыхнулась под ней, пытаясь швырнуть ее во тьму. Элизабет зарылась головой в юбки, пытаясь отгородиться от обступившего ее мира.

Кто-то тронул ее за плечо. Она почувствовала запах гари; чьи-то ладони хлопали по юбке.

– Ты уронила факел, дуреха. Прекрати скулить, взгляни на меня.

Элизабет заставила себя открыть глаза. Китти де Уинтер и ее муж стояли подле нее, поддерживая ее под руки. Китти грубо встряхнула ее:

– Кругом множество раненых, которым Джим должен оказать помощь. Ты должна взять себя в руки. Ему некогда с тобой возиться. Вернемся на церковный двор, и успокойся наконец. Ты до смерти напугала Маниго.

– Оставьте меня! – Элизабет пыталась вырваться.

– Элизабет! – Китти встряхнула ее еще сильней. Доктор де Уинтер остановил жену.

– Перестань, Китти, – сказал он своим звучным голосом. – Она в шоке. Подержи ей голову, я волью настойку опия. Потом я перенесу ее в лагерь.

Китти сделала, что он велел, но все же пробормотала:

– Я, конечно, виновата перед ней, Джим, но я не могу ее заменить. Я тоже устала. Она не единственная. Кто позаботится о Кэтрин и Трэдде, когда они проснутся голодные и испуганные? Никто не предлагает снотворного мне. А я не могу приглядывать за всеми и каждым.

Элизабет все глубже и глубже погружалась в желанную темноту. Она попыталась ответить, но не смогла.

«Я это сделаю, – хотелось ей сказать. – Это мои дети. Я позабочусь о них».

На западе о великом чарлстонском землетрясении кричали все газетные заголовки. Джо Симмонс сложил «Нью-Йорк журнал» и приказал по телефону, чтобы его вагон вывели из депо.

– Эмили, я должен поехать на ткацкую фабрику, – сказал он жене. – Нет сведений, как велик ущерб, а телеграфные линии повреждены. Я должен взглянуть, что там случилось.