Кирилл Алейников - Хрон

• Название: Хрон
• Автор: Кирилл Алейников
• Жанр: Фэнтези

Он не знает своего имени. Он не знает даты своего рождения. Он не знает, кем был и чем занимался в прошлой жизни. У него осталось только имя — Хрон. А еще — боевой меч и могущественный артефакт, ставшие верными помощниками в походах за ответами, что лежат в таинственном мифологическом мире. Там за каждым камнем, за каждой скалой подстерегают опасности и загадки, чудовища и великие воины древности. Там сосредоточены силы, давно покинувшие Землю, но грозящие прорваться обратно. Он отправится в свой последний поход, чтобы открыть тайну своего происхождения. Он пройдет многие препятствия, чтобы спасти свою любовь. Он обретет новых друзей и новых врагов. Но сможет ли он вернуться обратно, не утратив больше, чем успеет найти?..

---

Хрон еще раз оглядел скалы. Забраться по ним он не мог, надежно спрятаться — тоже. Потому, смекнув и пойдя на изрядную долю риска, он бросился обратно вдоль стены. Харон показал место, где ступил на берег его неугодный пассажир, а потом сказал о пункте назначения — саде Гесперид. Эринии, рассчитав примерно, на какое расстояние Хрон может уйти за время своего присутствия в Элизиуме, поскакали на перехват.

Бежать теперь в обратном направлении — единственное спасение. Но более ценное знание Хрон подчеркнул из ситуации еще раньше, чем решил, каким путем будет спасаться.

Раз эринии скачут вправо от этих отвесных скал, надеясь перехватить Хрона по дороге к саду Гесперид, значит, сад Гесперид именно там.

Но прежде чем попасть в него, надо уйти от богинь мщения. Потому Хрон что есть духу мчался прочь от сада, влево от того места, где вышел на берег. Проклятый туман то редел, то сгущался, его температура скакала не менее редко. Пару раз Хрон едва не провалился в глубокие канавы, один раз даже упал, споткнувшись о камень. Но встал и продолжил бег.

Он перешел на быстрый шаг лишь тогда, когда стук копыт смолк. Скалы по правую руку все еще преграждали дорогу, но стали более пологими, не такими опасными и страшными. Скоро на их серых боках появился мох и даже трава, а потом Хрон сумел забраться на каменный порог, поднялся повыше, отыскал более или менее удобный подъем и продолжил путь. Теперь — наверх.

Возможно, есть путь в обход скал.

ГЛАВА 32

Нерей оказался трудноуловимым стариканом. Артемида второй день кликала его на берегу, но на зов приплывали лишь океаниды. Каждая, завидев богиню, тотчас спешила отыскать Нерея, но пока ни одной это, видимо, не удалось.

На углях от костра, завернутое в капустные листья, лежало мясо — Артемида где-то отыскала и убила большого зайца, а Кора приготовила из него жаркое. Сейчас же, снедаемая скукой, Кора лежала под ветвями карликовых кипарисов на мягком мхе и медленно засыпала. Неподалеку задумчиво бродил Арес, погруженный в некие невеселые мысли. Он пинал небольшие камушки, заложив руки за спину, и Кора была уверена, что в случае опасности он непременно защитит ее. Тем более такой приказ Арес получил от своего таинственного Хозяина.

Сон в конечном итоге одолел девушку. Плавно закрылись ее бархатные веки, лицо расслабилось, голова чуть наклонилась в сторону. Прошло много времени по субъективному его ощущению, прежде чем Кора поняла, что ей снится сон.

Странный сон…

Она в своих покоях в огромном подземном дворце Аида. Муж летает где-то по своему царству, проверяет, все ли грешники томятся в муках и все ли праведники живут счастливо. На необъятной кровати, где мог бы разместиться для сна, пожалуй, легион солдат, Кора нежилась в мягких шелковых подушках. Прекрасные нимфы прислуживали ей, подносили то угощение, то питье, а когда хозяйка просила, нимфы брали большое белое опахало и поднимали прохладный ветерок, такой приятный после духоты и жары дворца. В отсутствие мужа Кора позволяла себе невинные шалости с девушками, благо никто из этих милых созданий не был против. Вот и сейчас она попросила двух нимф остаться в покоях, а остальным выйти вон.

Тонкие девичьи пальчики гладили Кору по животу, спине, по бедрам и шее. Кора блаженно постанывала и прикусывала губу, когда наслаждение достигало пиков. Нимфы ласкали ее, получали ответные ласки и были так же счастливы, как и хозяйка, которую называли Персефоной. В покоях повис особый мускусный запах, сладкий, будоражащий воображение и кровь.

Но вдруг двери распахнулись. В них робко вошла другая нимфа и сообщила, что хозяйку вызывает кто-то незнакомый, очень похожий на смертного. Недовольная прерванным актом любви, Персефона накинула легкую тунику и вышла из дворца к воротам акрополя. Там ее поджидал и в самом деле смертный, спустившийся с поверхности человек.

Завидев Персефону, человек низко поклонился, смущенно пряча глаза, и приветствовал:

— Здравствуй, великая богиня! Ты не гневайся моему навязчивому приходу, но я не в силах был больше обходить дворец твой стороной. Прошу тебя, выслушай и не прогоняй, пока не дослушаешь до конца!

— Говори! — властно велела Персефона. Она поймала себя на мысли, что этот человек показался ей привлекательным, если не сказать больше. Все еще возбужденная нимфами, Персефона заметила, насколько красивы глаза незнакомца: глубокие, большие, вовсе не мужские. В их изумрудной зелени отражалась героическая сила и гордость.

— Совершенно случайно я видел тебя недавно, — рассказывал незнакомец. — Прости меня, но я не подглядывал и не следил, а, как и сказал, увидел тебя совершенно случайно. Твоя красота поразила меня в самое сердце, твой образ с тех пор не выходит из моей головы. А твой смех, прекрасная богиня, до сих пор звучит в моих ушах как самая сладостная, самая прекрасная в мире песня.

Персефона оценила комплименты.

— Ты знаешь, кто я такая? Знаешь, чей дворец перед тобой? — спросила она незнакомца.

— О, да, теперь я знаю, — кивнул тот со скорбью на лице. — Твой муж грозный Аид, брат громовержца Зевса. И потому горе мое еще больше.

— Отчего же?

— Оттого, что не улыбнется мне счастье, не посетит меня великое благо быть с тобой.

— Вот как? — Персефона поразилась прямолинейности и наглости, с которой этот незнакомец говорил. — Не хочешь ли ты сказать, что влюбился в меня?

— Именно для этого я пришел ко дворцу твоего мужа. Для того, чтобы сказать, как сильно я люблю тебя.

Персефона едва не подавилась. Нет, богине было приятно слышать, что кто-то вдруг влюбился в нее. Но все же ситуация была столь неординарной, столь удивительной, что богиня заколебалась.

— А ты столь же дерзок, сколь и отважен, — заметила Персефона. — Немногие из смертных рискнули бы прийти прямо ко дворцу Аида и сказать его жене о своей любви. Но позволь узнать, что ты делаешь в подземном царстве? Неужели на земле тебе не нашлось подходящей девушки?

— Не нашлось, великая богиня. Потому я спустился искать любовь под землю.

— А хочешь, я отпущу с тобой одну из своих нимф? Сам выберешь ту, которая понравится больше других. — Персефона сказала это импульсивно, не подумав. Она тут же покорила себя за необдуманные слова.

— Нет, богиня, я не желаю твоих нимф. Я люблю только тебя, и так будет до тех пор, пока бьется мое сердце.

Пораженная откровенностью и пылкостью, с которой этот человек высказывался о своих чувствах, Персефона не стала прогонять его. Более того, она позволила ему встретиться еще раз, но теперь уже не у ворот акрополя, а в небольшом саду за холмами, дабы не привлекать ненужное внимание.

Почему-то незнакомец заинтересовал ее.

Во сне Кора вновь переживала давно пережитое. Она встречалась с мужчиной неоднократно, долго разговаривала на всяческие темы и звонко смеялась, когда он шутил. Она полюбила смотреть в его зеленые глаза, богине нравилось, когда он якобы случайно дотрагивался до нее. Все меньше и меньше времени она стала проводить во дворце с нимфами и с Аидом, являвшимся к ней вовсе уж редко. Зато все больше времен Персефона-Кора гуляла в саду за холмами, скрывающими от глаз ставший вдруг тесным дворец. Она гуляла и одна, полная печали, когда смертный отчего-то не являлся в назначенный час на свидание.

Вскоре Хрон (таково было его имя) сообщил, что ему все труднее попадать в Аид. Он сказал что-то о голосах, или голосе, перебивающем все мысли в его голове, когда он спускается в подземное царство. А однажды Хрон с великой грустью сообщил, что видится с Персефоной в последний раз.

Богиня не выдержала, когда по щеке Хрона пробежала слеза, а его большие зеленые глаза заблестели от влаги. Она прильнула к нему, к его губам, и поцеловала его. Поцелуй вышел страстным и длительным, он будто молнией пронзил тело богини, заставив кожу вспотеть, а голос и руки — дрожать.

В это же мгновение Персефона поняла, что полюбила Хрона. Она знала о своей клятве, дающей бессмертие. Когда-то, будучи похищенной Аидом, она поклялась никогда никого не полюбить — так сильно было ее горе по утрате нормальной, беззаботной жизни на поверхности. И вот теперь она полюбила. Полюбила так сильно, что сама дивилась силе своего чувства. Она и не предполагала ранее, что любовь может быть такой огромной, воистину всеобъемлющей…

И она попросила Хрона забрать ее с собой наверх, к людям.

— Но ведь ты же богиня! — удивился Хрон. — Твое место среди богов, а не среди смертных!

— Думаешь, я недостойна того, чтобы жить среди людей?

— О, небеса, конечно же я так не думаю, любимая. Но тебе будет трудно оставить прошлую жизнь бессмертной и столкнуться с миром смертных, который сильно изменился за прошедшие века.

Персефона взъерошила волосы Хрона и добродушно улыбнулась: