Джеймс Джойс - Улисс (часть 1, 2)

• Название: Улисс (часть 1, 2)
• Автор: Джеймс Джойс
• Жанр: Проза

---

- Я шел через музей, - ответил Бык Маллиган. - А он тут был?

- Соотечественникам великого барда, - заметил Джон Эглинтон, наверняка уже надоели наши замечательные теории. Как я слышал, некая актриса в Дублине вчера играла Гамлета в четыреста восьмой раз. Вайнинг утверждал, будто бы принц был женщиной. Интересно, еще никто не догадался сделать из него ирландца? Мне помнится, судья Бартон занимается разысканиями на эту тему. Он - я имею в виду его высочество, а не его светлость - клянется святым Патриком.

- Но замечательнее всего - этот рассказ Уайльда, - сказал мистер Супер, поднимая свой замечательный блокнот. - "Портрет В.Х.", где он доказывает, что сонеты были написаны неким Вилли Хьюзом, мужем, в чьей власти все цвета.

- Вы хотите сказать, посвящены Вилли Хьюзу? - переспросил квакер-библиотекарь.

Или Хилли Вьюзу? Или самому себе, Вильяму Художнику. В.Х.: угадай, кто я?

- Да-да, конечно, посвящены, - признал мистер Супер, охотно внося поправку в свою ученую глоссу. - Понимаете, тут, конечно, сплошные парадоксы, Хьюз и hews, то есть, он режет, и hues, цвета, но это для него настолько типично, как он это все увязывает. Тут, понимаете, самая суть Уайльда. Воздушная легкость.

Его улыбчивый взгляд с воздушною легкостью скользнул по их лицам. Белокурый эфеб. Выхолощенная суть Уайльда.

До чего же ты остроумен. Пропустив пару стопочек на дукаты магистра Дизи.

Сколько же я истратил? Пустяк, несколько шиллингов.

На ватагу газетчиков. Юмор трезвый и пьяный.

Остроумие. Ты отдал бы все пять видов ума, не исключая его, за горделивый юности наряд, в котором он, красуясь, выступает. Приметы утоленного желанья.

Их будет еще мно. Возьми ее для меня. В брачную пору. Юпитер, охлади их любовную горячку. Ага, поворкуй с ней.

Ева. Нагой пшеничнолонный грех. Змей обвивает ее своими кольцами, целует, его поцелуй - укус.

- Вы думаете, это всего только парадокс? - вопрошал квакер-библиотекарь. - Бывает, что насмешника не принимают всерьез, как раз когда он вполне серьезен.

Они с полной серьезностью обсуждали серьезность насмешника.

Бык Маллиган с застывшим выражением лица вдруг тяжко уставился на Стивена. Потом, мотая головой, подошел вплотную, вытащил из кармана сложенную телеграмму. Проворные губы принялись читать, вновь озаряясь восторженною улыбкой.

- Телеграмма! - воскликнул он. - Дивное вдохновение! Телеграмма! Папская булла!

Он уселся на краешек одного из столов без лампы и громко, весело прочитал:

- _Сентиментальным нужно назвать того, кто способен наслаждаться, не обременяя себя долгом ответственности за содеянное_. Подпись: Дедал. Откуда ж ты это отбил? Из бардака? Да нет. Колледж Грин. Четыре золотых уже пропил? Тетушка грозится поговорить с твоим убогосущным отцом. Телеграмма! Мэйлахи Маллигану, "Корабль", Нижняя Эбби-стрит. О, бесподобный комедиант! В попы подавшийся клинкианец!

Он бодро сунул телеграмму вместе с конвертом в карман и зачастил вдруг простонародным говорком:

- Вот я те и толкую, мил человек, сидим это мы там, я да Хейнс, преем да нюним, а тут те вдобавок эту несут. И этакая нас разбирает тоска по адскому пойлу, что, вот те крест, тут и монаха бы проняло, самого даже хилого на эти дела. А мы как бараны торчим у Коннери - час торчим, потом два часа, потом три, да все ждем, когда ж нам достанется хотя бы по пинте на душу.

Он причитал:

- И вот торчим мы там, мой сердешный, а ты в ус не дуешь да еще рассылаешь такие бумаженции что у нас языки отвисли наружу на целый локоть как у святых отцов с пересохшей глоткой кому без рюмашки хуже кондрашки.

Стивен расхохотался.

Бык Маллиган быстро наклонился к нему с предостерегающим жестом.

- Этот бродяга Синг тебя всюду ищет, чтобы убить, - сообщил он. - Ему рассказали, что это ты обоссал его дверь в Гластуле. И вот он рыскает везде в поршнях, хочет тебя убить.

- Меня! - возопил Стивен. - Это был твой вклад в литературу.

Бык Маллиган откинулся назад, донельзя довольный, и смех его вознесся к темному, чутко внимавшему потолку.

- Ей-ей, прикончит! - заливался он.

Грубое лицо, напоминающее старинных чудищ, на меня ополчалось, когда сиживали за месивом из требухи на улице Сент-Андре-дезар. Слова из слов ради слов, palabras [слова (исп.)]. Ойсин с Патриком. Как он повстречал фавна в Кламарском лесу, размахивающего бутылкой вина. C'est vendredi saint! [Нынче Страстная пятница! (франц.)] Мордует ирландский язык. Блуждая, повстречал он образ свой. А я - свой. Сейчас в лесу шута я встретил.

- Мистер Листер, - позвал помощник, приоткрыв дверь.

- ...где всякий может отыскать то, что ему по вкусу. Так судья Мэдден в своих "Записках магистра Вильяма Сайленса" отыскал у него охотничью терминологию... Да-да, в чем дело?

- Там пришел один джентльмен, сэр, - сказал помощник, подходя ближе и протягивая визитную карточку. - Он из "Фримена" и хотел бы просмотреть подшивку "Килкенни пипл" за прошлый год.

- Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста. А что, этот джентльмен?..

Он взял деловитую карточку, глянул, не рассмотрел, отложил, не взглянув, посмотрел снова, спросил, скрипнул, спросил:

- А он?.. А, вон там!

Стремительно в гальярде он двинулся прочь, наружу. В коридоре, при свете дня, заговорил он велеречиво, исполнен усердия и доброжелательства, с сознанием долга, услужливейший, добрейший, честнейший из всех сущих квакеров.

- Вот этот джентльмен? "Фрименс джорнэл"? "Килкенни пипл"? Всенепременно. Добрый день, сэр. "Килкенни..." Ну, конечно, имеется...

Терпеливый силуэт слушал и ждал.

- Все ведущие провинциальные... "Нозерн виг", "Корк икземинер", "Эннискорти гардиан". За тысяча девятьсот третий. Желаете посмотреть? Ивенс, проводите джентльмена... Пожалуйте за этим служи... Или позвольте, я сам... Сюда... Пожалуйте, сэр...

Услужливый и велеречивый, возглавлял шествие он ко всем провинциальным газетам, и темный пригнувшийся силуэт поспешал за его скорым шагом.

Дверь затворилась.

- Это тот пархатый! - воскликнул Бык Маллиган.

Резво вскочив, он подобрал карточку.

- Как там его? Ицка Мойше? Блум.

И тут же затараторил:

- Иегова, сборщик крайней плоти, больше не существует. Я этого встретил в музее, когда зашел туда поклониться пеннорожденной Афродите. Греческие уста, что никогда не изогнулись в молитве. Мы каждый день должны ей воздавать честь. "О, жизни жизнь, твои уста воспламеняют".

Неожиданно он обернулся к Стивену.

- Он знает тебя. И знает твоего старикана. Ого, я опасаюсь, что он погречистей самих греков. Глаза его, бледного галилеянина, были так и прикованы к ее нижней ложбинке. Венера Каллипига. О, гром сих чресл! "фавн преследует дев, те же укрыться спешат".

- Мы бы хотели послушать дальше, - решил Джон Эглинтон с одобрения мистера Супера. - Нас заинтересовала миссис Ш. Раньше мы о ней думали (если когда-нибудь приходилось) как об этакой верной Гризельде, о Пенелопе у очага.

- Антисфен, ученик Горгия, - начал Стивен, - отнял пальму первенства в красоте у племенной матки Кюриоса Менелая, аргивянки Елены, у этой троянской кобылы, в которой квартировал целый полк героев, - и передал ее скромной Пенелопе. Он прожил в Лондоне двадцать лет, и были времена, когда он получал жалованья не меньше чем лорд-канцлер Ирландии. Жил он богато. Его искусство, которое Уитмен назвал искусством феодализма, скорее уж было искусством пресыщения. Паштеты, зеленые кубки с хересом, соусы на меду, варенье из розовых лепестков, марципаны, голуби, начиненные крыжовником, засахаренные коренья. Когда явились арестовать сэра Уолтера Рэли, на нем был наряд в полмиллиона франков и, в том числе, корсет по последней моде. Ростовщица Элиза Тюдор роскошью своего белья могла бы поспорить с царицей Савской. Двадцать лет он порхал между супружеским ложем с его чистыми радостями и блудодейною любовью с ее порочными наслаждениями. Вы знаете эту историю Маннингема про то, как одна мещаночка, увидев Дика Бербеджа в "Ричарде Третьем", позвала его погреться к себе в постель, а Шекспир подслушал и, не делая много шума из ничего, прямиком взял корову за рога. Тут Бербедж является, устраивает стук у врат, а Шекспир и отвечает ему из-под одеял мужа-рогоносца: _Вильгельм Завоеватель царствует прежде Ричарда Третьего_. И милая резвушка миссис Фиттон оседлай и воскликни: О! и его нежная птичка, леди Пенелопа Рич, и холеная светская дама годится актеру, и девки с набережной, пенни за раз.

Кур-ля-Рен. Encore vingt sous. Nous ferons de petites cochonneries. Minette? Tu veux? [Добавь двадцать су. Устроим небольшой развратик. Хочешь, киска? (франц.)]

- Сливки высшего света. И мамаша сэра Вильяма Дэвенанта из Оксфорда, у которой для каждого самца чарка винца.

Бык Маллиган, подняв глаза к небу, молитвенно возгласил:

- О, блаженная Маргарита Мария Ксамцускок!

- И дочь Генриха-шестиженца и прочие подруги из ближних поместий, коих воспел благородный поэт Лаун-Теннисон. Но как вы думаете, что делала все эти двадцать лет бедная Пенелопа в Стратфорде за ромбиками оконных переплетов?