ВЛАДИМИР КЛИПЕЛЬ - УЛЫБКА ДЖУГДЖУРА

• Название: УЛЫБКА ДЖУГДЖУРА
• Автор: ВЛАДИМИР КЛИПЕЛЬ
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

Вот из таких мелких фактов и вылепился в моем воображении образ районного следователя Юры Охлопкова. Так же, как Туманов о нем, так и Юра говорил о Туманове с неприязнью и досадой на то, что руководить артелью поставили человека, полагаясь лишь на его изворотливость, а до других его качеств и дела вроде бы нет. Отсюда непартийный подход к подбору кадров, людей берут отовсюду, всяких, абы «вкалывал» да не совал нос в дела начальства.

Я не мог полностью согласиться с его суждениями, ибо ошибки молодости могут быть у многих, и решающего значения при подборе кадров они иметь не должны. У того же Туманова не отнять деловых качеств, кровной заинтересованности в работе артели «Восток». А взять Семенова – капитана, принявшего катер «Шкот», тоже человека с запятнанной биографией. Мне рассказывал работник Аэрофлота Николай Дмитриевич Кабалин, как Семенов, получив штормовое предупреждение, проявил завидное самообладание. Укрыться с катером и плашкоутом было негде, и Семенов принял решение уйти в море. Для малого суденышка шторм страшнее вблизи берега, где его прижмет ветром и разобьет о камни. А в море, пока дизель исправен, можно дрейфовать. Но был и еще один выход: оставить катер, пусть его выкинет на песок, зато команда избежит риска. Семенов, однако, на это не пошел. Три дня никто не знал о судьбе катера и команды, уже поступило распоряжение на розыски авиацией, когда «Шкот» цел и невредим прибыл на место, переждав шторм в море. Это ли не говорит о деловых качествах и сознательном отношении к долгу моряка Семенова?

Север характерен прежде всего тем, что здесь существует голод на кадры. Вот и подваливают сюда иногда люди опустившиеся. Звучал в голосе Юрия один главенствующий над другими мотив, который я выразил бы такими словами: как хорошо было бы, если б удалось сохранить на Севере не только чистоту природы, но и отстоять чистоту населения от вторжения элементов, за которыми нужен глаз да глаз.

Может быть, именно потому, что ему более всего приходится иметь дело с людьми – нарушителями законности, проскальзывала в рассказах Юрия грусть по людям благородной души, по людям-созидателям, бескорыстным романтикам, которые оставляли бы зримый, добрый след на земле.

Сельсовет находился чуть повыше церкви. Церковь в Нелькане старинная, построенная еще до революции, когда через Нелькан потоком шел чай в Якутию. Проходя мимо церкви, я обратил внимание на ее венцы. Срубленные из толстенных лиственниц, они только потемнели от времени, и даже не верилось, что могли простоять более полувека и не поддаться разрушению. Если б я не знал, что церковь построена задолго до Советской власти, я бы сказал, что она простояла лет пятнадцать-двадцать. Церковь по праву причисляют к архитектурным памятникам края, потому что она является частицей его сравнительно короткой еще истории, свидетельницей освоения Севера русскими людьми. С ее колокольни уже давно не разносится над таежными просторами звон, но зато жители поселка могут каждый вечер смотреть в бывшей церкви, а теперь клубе, кинофильмы.

Оглядывая это старинное здание, я обратил внимание, что под карнизами полно ласточкиных гнезд-буквально одно к одному. Маленькие птахи не боялись дальних перелетов, их не страшили ранние заморозки, а вот воробьи, увы, еще не освоили нашего дальневосточного Севера. Долгая зима и глубокие снега не позволяют им здесь прижиться. Воробей не ласточка, он не может на зиму улетать в теплые края. Глядя на серые пупырчатые ласточкины гнезда, я вдруг испытал радостное чувство: все так, как и в моем далеком родном поселке, где я родился и вырос, где познал впервые тревожно-щемящее чувство ответственности за судьбу Родины. Там тоже была подобная этой голубая церковь, стоявшая на отшибе. И теперь мне было радостно сознавать величие моей Родины: и там, и здесь – за тридевять земель, повсюду она – Россия-матушка, единая и многоликая! Когда-то, более трехсот лет назад, отважные землепроходцы проложили к побережью Охотского моря первые едва заметные тропы. Пройдет несколько лет, и Охотское море услышит гудки тепловозов и электровозов, прибывших сюда по новым железным дорогам. Седой великан Джугджур очень скоро будет разбужен могучей поступью человека, и время Севера станет идти по другим часам.

В сельсовете Юрий Охлопков был своим человеком. Он радушно поздоровался с председателем – дородной цветущей дамой – и с ходу объявил, что в гостиницу не пойдет, а заночует в сельсовете, потому что работы ему хватит до поздней.ночи. Узнав обо мне, дама сказала, что, сколько она помнит, в Нелькане за все время побывал только один писатель – Всеволод Сысоев, и выразила надежду, что Нелькан мне понравится.

Сысоев – бывший охотовед, а в последние до выхода на пенсию годы директор краеведческого музея – побывал в Нелькане года три назад, проездом из селения Курун-Урях, и написал об этом очерк в газету, озаглавив его как поездку за слоновой костью. Хотя я и слышал иронические высказывания на этот счет, – вот, мол, зарапортовался писатель, – но доля правды в этом была: он ездил в Курун-Урях за мамонтовым клыком. А мамонт доводится дальним северным родственником южному слону, и если вымер, так не по своей воле, а из-за оледенения Земли, длившегося довольно продолжительное время. Другое дело, что охотники за мамонтами, около тридцати тысяч лет назад, из Азии следуя за стадами этих животных, частью осели на Камчатском полуострове, а частью перешли в Америку и образовали там самостоятельную ветвь человечества, в дальнейшем надолго изолированную из-за того, что вместо Берингийской суши образовался морской пролив, отделивший Америку от Азии. Характер древних захоронений, черепки и всяческие наконечники, открытые в последние годы многими нашими и зарубежными археологами, дают основания утверждать, что заселение Американского материка шло именно так, и за десяток тысяч лет человек освоил Американский материк от нынешней Аляски до Огненной земли.

Эти вопросы весной нынешнего года явились предметом обсуждения на широкой научной конференции в Хабаровске, куда прибыли ученые многих стран, и Америки в том числе.

Как видите, мамонт явился своего рода приманкой для древнего нашего родича и вывел его через просторы Сибири даже на Американский континент. В результате каких катаклизмов погибли мамонты – эти длинношерстые северные слоны, пока не установлено, однако останки их находят на Севере довольно часто. Один из охотников Курун-Уряха (этот поселок расположен в верховьях Маи), проезжая на лодке, увидел в светлой воде изогнутое бревно. Заинтересовался, достал его со дна реки. Оказалось, что это наполовину обломанный клык мамонта, причем большого размера – пятьдесят восемь сантиметров по окружности. Вот Сысоев и прилетал, чтоб забрать находку в музей.

– Знаете, – сказал мне Юрий, – это уже третий клык, на моей памяти найденный в нашем районе. В долине Маи для мамонтов были хорошие условия, и река частенько вымывает их кости. Первый клык мамонта был найден в Нелькане и отправлен в Хабаровск в 1938 году. Это я хорошо помню…

– А наш Ткаченко, – подала голос председатель сельсовета, – недавно тоже нашел кость мамонта. Хранит ее у себя в конторе…

– Это который Ткаченко, председатель комбината?- уточнил Юрий. – Мне как раз к нему надо. Давайте сейчас и сходим.

Я согласился, и Юра переулками повел меня в контору комбината коммунальных предприятий (есть такой в Нелькане). Председатель – Николай Евдокимович Ткаченко – сидел за столом. Широкоплечий, упитанный, круглая голова с сединой крепко сидит на плечах. Руки тяжелые, знакомые с физической работой. Юрий сразу к нему:

– Говорят, вы нашли кости мамонта. Покажите!

Ткаченко качнул головой, указывая за плечо. Сбоку от стола, за тумбочкой с телефоном, стоит кость, не то бедренная, не то голенная, с отделившейся чашечкой. Кость высотой поболее метра, толщиной в телеграфный столб. Я мысленно надставил еще одну такую кость – нога, потом плечи, спину животного. Ого! Гигант не вмещался под потолок дома, не чета нынешним слонам, которых можно увидеть в зоопарке.

– Где же вы ее нашли?

– Километрах в двадцати от Кукутуна. Сено в прошлом году пришлось косить уже по осени. Ездили смотреть, как идет сенокос, ну и порыбачить, известное дело. Я большой любитель рыбалки и охоты. Речка там стремительная, берега размывает здорово. Смотрю, из берегового обрыва, из толщи гальки что-то торчит, не то бревно, не то кость. Останавливаться некогда было, но я это место приметил и на обратном пути, уже в сумерках, подвернул. Пнул ногой, отвалилась чашечка. Начал кость раскачивать – поддается. Вывернул ее из гравия, она мокрая, тяжелая, килограммов до сотни потянет. В лодку-дюральку положить некуда. Решил бросить в служебную моторку, она позади шла. Вот и привез. В музей написал, оттуда отвечают, что пока забрать не могут, нет транспорта. Если, мол, переслать не можете, так сохраните у себя до приезда сотрудника музея. Вот и храню за тумбочкой…