Айзек Азимов - ИНЫЕ МИРЫ, ИНЫЕ ВРЕМЕНА. Сборник зарубежной фантастики

• Название: ИНЫЕ МИРЫ, ИНЫЕ ВРЕМЕНА. Сборник зарубежной фантастики
• Автор: Айзек Азимов
• Издательство: "Всесоюзный молодежный книжный центр" филиал "Васильевский остров"
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1990
• ISBN: ISBN 5-7012-0006-X

Картины миров, в чем-то сходных с привычным, нашим миром, а в чем-то отличающихся от него, фантазии на тему параллельной истории, рассказы о необычных способностях человека, которые могут возникнуть в процессе его эволюции, — все это есть в сборнике. Богатая выдумка, авторское мастерство и гуманистическая направленность произведений наверняка привлекут к сборнику симпатии самого широкого круга читателей.

Составление, вступительная статья В. Кана.

---

Я настроил машину так, чтобы оказаться недалеко от- Пелды, столицы Македонии, весной 340 года до Рождества Христова по нашей системе летосчисления (976 год по алгонкинскому календарю). Я включил машину, забрался в нее и закрыл дверь.

Невозможно описать, что ощущаешь, путешествуя во времени. Чувствуешь острую, мучительную боль, но так недолго, что не успеваешь вскрикнуть. В то же время испытываешь чудовищнее перегрузки, летишь, будто снаряд из пушки, но неизвестно куда.

Затем сиденье выскользнуло из-под меня. Раздаяся треск, и со всех сторон в меня впились острые сучья.

Я свалился прямо на вершину дерева.

Я схватился за ветки, чтобы не упасть. Устройство, которое перенесло меня в Македонию, обнаружило твердое тело в том месте, где я должен был материализоваться, подняло меня над вершинами деревьев и отпустило. Я упал на старый дуб, зазеленевший по весне.

Схватившись за ветки, я выронил посох; он упал и тяжело ударился о землю. Во всяком случае, ударился обо что-то. Раздался испуганный вопль. Одежда древних греков не приспособлена для лазанья по деревьям.

Ветки то цеплялись за мою шляпу, то рвали плащ, то впивались в нежные не защищенные брюками места.

В конце концов я сорвался вниз с высоты в несколько футов и упал в грязь.

Подняв глаза, я увидел, что надо мной наклонился, сжимая в руке нож, чернобородый мужчина в грязной тунике. Недалеко стояла пара волов, впряженная в деревянный плуг. У ног мужчины был кувшин с водой.

Пахарь, очевидно, закончил борозду и прилег, чтобы дать отдых себе и волам, и тут на него свалились сперва мой посох, а затем и я собственной персоной.

Вокруг простиралась широкая Эмафианская равнина, окруженная рядами каменистых холмов и крутыми горами. Небо было затянуто тучами, а на компас я не осмеливался взглянуть, поэтому я не только не мог сориентироваться на местности, но и понять, который час.

Я решил, что гора, возвышавшаяся над остальными, Бермион, следовательно, запад в той стороне. На севере виднелась полоска воды. Должно быть, Луднйское озеро. За озером поднималась гряда пологих холмов. Светлое пятно на ближайшем склоне могло быть городом, но я видел недостаточно хорошо, чтобы различить детали, поскольку был вынужден обходиться без очков. Холмистая равнина была разбита на поля я пастбища, кое-где росли деревья и виднелись заболоченные участки. Ветер качал бурую прошлогоднюю траву.

Мне было достаточно одного мгновения, чтобы оглядеться. Затем мое внимание вновь привлек пахарь. Он что-то говорил, но я не понял ни слова. Правда, он мог говорить по-македонски. Хотя этот язык и можно считать диалектом греческого, он отличается от аттического диалекта настолько, что понять что-либо было невозможно. Безо всякого сомнения, пахарь хотел знать, что. я делаю на его дереве, Я изобразил приветливую улыбку и, запинаясь, медленно произнес по-гречески: «Радуйся! Я заблудился и залез на дерево, чтобы найти дорогу». Он снова заговорил, я не ответил, и он повторил то же самое громче, размахивая при этом ножом.

Мы пытались объясниться словами и жестами, но было очевидно, что мы совершенно не понимаем друг друга. Пахарь начал кричать, как делают все невежественные люди, столкнувшись с языковым барьером.

В конце концов я указал на отдаленный холм, возвышавшийся над озером, где заметил пятно, которое могло быть городом. Медленно и осторожно я спросил: «Это Пелла?»

— Най, Пелла! — выражение его лица стало менее угрожающим.

— Я иду в Пеллу. Как мне найти философа Аристотеля? — Я повторил имя еще раз, но по выражению его лица понял, что ни о каком Аристотеле он и слыхом не слыхивал. Поэтому я поднял шляпу и палку, нащупал под туникой свое снаряжение, чтобы проверять, все ли на. месте, бросил землепашцу «Хайре» на прощание и пустился в путь.

Когда я пересек раскисшее поле и вышел на проселочную дорогу, передо мной уже не стояла проблема, что сделать, чтобы выглядеть закаленным путешественником. После спуска с дерева моя одежда была покрыта зелеными и коричневыми пятнами, плащ был порван, ветви исцарапали мне лицо и тело, ноги др колен были покрыты грязью. Вдобавок я понял, что для того, кто прожил всю жизнь, должным образом укутывая чресла в брюки и нижнее белье, античный костюм представляется несколько неполным.

Оглянувшись, я увидел, что пахарь все еще стоит, держась за плуг, и озадаченно смотрит мне вслед. Бедняга так никогда и не понял, кто я такой и откуда взялся. Я шел по разбитой проселочной дороге, на которой между двумя глубокими колеями чередовались камни, грязь и высокая трава.

Я направился в сторону озера и встретил нескольких прохожих. Тому, кто привык к оживленному движению в моем мире, Македония показалась бы пустынной и вымершей. Я пытался заговорить с путниками, но столкнулся с теми же трудностями, что и при разговоре с пахарем.

Наконец мимо проехала колесница, запряженная парой лошадей, которой правил плотный мужчина в головной повязке, подобии шотландского кильта, и высоких башмаках на шнуровке. Услышав мой окрик, он притормозил.

— В чем дело? — На аттическом диалекте он говорил не лучше меня.

— Я ищу философа Аристотеля из Стагира. Где я могу найти его?

— Он живет в Мизе.

— Где это?

Он показал.

— Ты не туда идешь. Иди обратно по этой дороге. У переправы через Ботий сверни направо, и эта дорога приведет тебя в Мизу и Китион. Ты понял?

— Кажется, да, — ответил я. — Это далеко?

— Около двухсот стадий.

Я пал духом. Двести стадий — это пять парасангов, или два дня пути. Я подумал, не попытаться ли мне купить коня или колесницу, но я не умел ездить верхом и править лошадьми, и не представлял себе, как я этому научусь за короткий срок. Я читал, что в Македонии Аристотель жил в Мизе, но так как это место не было обозначено на тех картах, которые у меня были, я решил, что это пригород Пеллы.

Я поблагодарил возничего, тот пустил лошадей трусцой, а я отправился следом. Не буду утомлять Вас подробным Описанием моего путешествия. Я не знал, где расположены деревни, и ночь застала меня в чистом поле; я отбивался от собак, меня заживо ели москиты и одолевали другие твари, пока я не нашел пристанища на вторую ночь. Дорога шла вдоль огромных болот, простиравшихся по Эмафианской равнине к западу от ЭТудийского озера. Несколько мелких речушек стекали С Бермиона и терялись в болотах.

Наконец, я оказался вблизи Мизы, расположенной на одном из склонов Бермиона. Я из последних сил тащился вверх по крутому склону, когда шестеро подростков на малорослых греческих лошадях проскакали вниз по дороге. Я отступил в сторону, но вместо того, чтобы пронестись мимо, они придержали коней и окружили меня.

— Кто ты? — спросил меня невысокий юноша лет пятнадцати на чистом аттическом наречии. Светловолосый, он был бы очень хорош собой, если бы не прыщи.

— Я — Зандра из Паталипутры, — отвечал я называя город Патну на Ганге его древним именем. Я ищу философа Аристотеля.

— А, варвар! — закричал прыщавый. — Что, ребята, уж мы-то знаем, как Аристотель любит варваров!

Другие поддержали его, выкрикивая оскорбления, похваляясь тем, что когда-нибудь перебьют всех варваров или обратят их в рабов.

Я допустил оплошность, показав им, что разозлился.

Я знал, что это неразумно, но ничего но мог с собой поделать.

— Если вы не хотите мне помочь, дайте мне пройти, — сказал я.

— Да он не просто варвар, он еще и наглец! — закричал один из ребят, наезжая на меня лошадью.

— Отойдите прочь, дети! — потребовал я.

— Мы должны его проучить, — сказал прыщавый.

Остальные захихикали.

— Лучше оставьте меня в покое, — сказал я, сжимая посох обеими руками.

Высокий красивый подросток сбил с меня шляпу.

— Вот тебе, трусливый азиат, — закричал он.

Недолго думая, я выругался по-английски и взмахнул посохом. То ли молодой человек успел увернуться, то ли его лошадь отпрянула, но я промахнулся. Посох мой пролетел мимо цели и ударил одну из лошадей по морде.

Лошадка пронзительно заржала и встала на дыбы.

Всадник, сидевший без стремян, соскользнул с крестца лошади в грязь. Лошадь умчалась.

Все шестеро завопили. Светловолосый, у которого был необыкновенно пронзительный голос, стал выкрикивать угрозы. В следующую секунду я увидел, что его лошадь несется прямо на меня. Раньше, чем я успел увернуться, она сбила меня с ног, я полетел вверх тормашками, а животное перепрыгнуло через меня, пока я катился по земле. К счастью, лошади стараются не наступать на мягкое, иначе я был бы растоптан. Я едва успел встать на ноги, как заметил, что остальные мальчишки тоже посылают лощадей прямо на меня.

Рядом росла старая сосна. Я нырнул под нижние ветки раньше, чем лошади налетели на меня. Всадники скакали вокруг дерева и вопили. Я с трудом понимал, что они кричали, но услышал, как прыщавый приказал: