Айзек Азимов - ИНЫЕ МИРЫ, ИНЫЕ ВРЕМЕНА. Сборник зарубежной фантастики

• Название: ИНЫЕ МИРЫ, ИНЫЕ ВРЕМЕНА. Сборник зарубежной фантастики
• Автор: Айзек Азимов
• Издательство: "Всесоюзный молодежный книжный центр" филиал "Васильевский остров"
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1990
• ISBN: ISBN 5-7012-0006-X

Картины миров, в чем-то сходных с привычным, нашим миром, а в чем-то отличающихся от него, фантазии на тему параллельной истории, рассказы о необычных способностях человека, которые могут возникнуть в процессе его эволюции, — все это есть в сборнике. Богатая выдумка, авторское мастерство и гуманистическая направленность произведений наверняка привлекут к сборнику симпатии самого широкого круга читателей.

Составление, вступительная статья В. Кана.

---

Курсант смущенно обернулся и увидел стоявшего в дверях Бломгарда.

— Извините, сэр. Нет, не просыпается. То есть, мне кажется, что нет. Он что-то сказал, какое-то слово. Помоему, Глиннис; Похоже на имя девушки.

Доктор Бломгард вошел в комнату и приблизился к столу, где, вытянувшись во весь рост, лежал его пациент. Доктор снял с крюка блокнот и стал просматривать подшитую к нему пачку бумаг. Через несколько секунд он сказал:

— Ах, да. Глиннис. Это частица его сна.

— Доктор… — начал было Шерман, но потом остановился.

— Что, курсант? — спросил, обернувшись, Бломгард.

Доктор был крупный мужчина, с лохматой седой шевелюрой. Его темные проницательные глаза казались мягче из-за густых белых бровей.

— Ничего, сэр…

— Уверяю вас, ни один вопрос не может быть неуместным, если это вас беспокоит.

— Тогда, доктор, — заговорил Шерман не без труда. — Я подумал, нужно ли все это. Я имею в виду особые условия для этих людей, которые живут во сне искусственной жизнью. Неужели это лучше, чем опыт и борьба?

Бломгард ответил не сразу.

— Видите ли, это зависит от многих факторов. Наша цивилизация развивается быстро. А этот человек родился не в свое время. Он бунтовщик от природы. Ми же достигли той стадии, когда большинство людей спайменьшими усилиями могут рано или поздно достичь желаемого. Конечно, есть исключения. Люди, подобные тому человеку, не могут быть другими, уж такие онм есть. И не его винa, что он, не задумываясь, взорвет любую цивилизацию, в которой живет. Сон решает все дело.

— Сон под действием лекарств? Решает все дело?

— И очень хорошо реашет. Мы обеспечиваем этомy человеку абсолютно нереальный, придуманный от начала до конца мир, в котором он будет счастлив.

— А разве в таком мире можно быть счастливым? Я предпочитаю реальность.

Бломгард улыбнулся.

— Да, вам реальность нужнее, чем ему. Точнее, то, что вы называете реальностью, — доктор снова взял блокнот и просмотрел бумаги. — Мир его снов смоделирован так, чтобы этот человек нашел свое счастье. Ему снится, что это не он, а другие спят в гробах. Сам же себе он кажется суровым одиночкой, который пытается уничтожить нашу цивилизацию. Конечно, он напоминает одинокого волка. Но это не все, потому что так он еще не будет счастлив. Этот человек побежденный.

— Может быть, так лучше, — сказал Шерман.

— Лучше, — серьезно повторил доктор. — Мы не имеем права отнимать у него жизнь. Не имеем права и лишать его индивидуальности, сколь бы опасной она для нас ни была. А так как большинство планет, на которых могут жить люди, будут обитаемы к тому моменту, как мы до них доберемся, нам необходимо создавать новую жизнь там, где для этого есть место. Нет, лучше не придумаешь. Мы даем ему сон, соответствующий его психологическим потребностям, компенсируя, таким образом, ту реальную жизнь, которой мы его лишили. Потому что большинство имеет право лишь на поиски счастья. Мы же в обмен на обычную жизнь это счастье ему гарантируем.

Декдор замолчал. Но Шерману все же хотелось, чтобы ему дали какое-нибудь другое поручение. Послали бы на отдаленное поселение, скажем, к звезде Денеб.

Доктор взглянул на часы.

— Ну, раны обработаны, теперь нужен новый питательный раствор. Отправим пациента назад.

Испытывая что-то похожее на благодарность, Шерман подошел ближе к столу.

— Скоро все будет в порядке, — обратился доктор к лежавшему без сознания человеку. — Этот пробел в памяти найдет себе убедительное объяснение, и когда все встанет на свои места, вызовет лишь неясные воспоминания о чем-то не очень приятном. И ты поверишь в реальность своего мира, если эта вера тебе вообще нужна.

Шерман заметил, что спящий шевельнулся и снова что-то пробормотал.

— Увезите его, — распорядился Бломгард.

С благодарностью Шерман развернул стол и выкатил его в дверь.

Нельсон услышал, как издали его зовет Глиннис, — Ты в порядке, Хэл? Слышишь меня, Хэл?

— Слышу, — смог выговорить он.

Нельсон открыл глаза. Пистолет лежал на земле в нескольких десятках футов от него.

— Я уж думала, тебе конец, — тихо сказала Гяиннис. — Двоих я прикончила. Не спрашивай, как; главное — прикончила.

Он сел, от сильного удара об землю кружилась голова.

— Не очень-то я помог тебе, — слабым голосом сказал он. — А вот ты здорово поработала.

Болела голова, но он помнил, что была перестрелка, и его отбросило взрывной волной. Но глубоко в памяти засело что-то еще — что-то далекое и чужое, похожее на сон. Сначала это ощущение смущало, дразнило его сознание, но в конце концов он решил, что все это не так уж важно. Нельсон огляделся и увидел обугленные тела патрульных.

— Да, ты здорово поработала, — искренне похвалил он Глиннис.

— Умеешь управлять патрульным самолетом?

— Чем?

— У нас теперь есть самолет, — сказала Глиннис. — Я застрелила оставленных там охранников. Иначе нельзя было.

— Понимаю, — с восхищением ответил он. — Да, умею. Правда, с тех пор, как я бежал из Коммуны, ни разу не приходилось. Если, конечно, он в хорошем состоянии.

— Думаю, в хорошем. Я в него не попала.

— Мы сможем облететь на нем весь мир, — вставая, сказал Нельсон. — Топливо ему не требуется, он может летать сколько угодно. Понимаешь, Глиннис, что это значит? Если захотим, мы сможем поднять на борьбу целую армию.

— И сможем попасть в мавзолеи и всех разбудить?

— Да. Пойдем. — И он направился к летательному аппарату.

Но Глиннис остановила его за руку.

— Что случилось? — удивился он.

— А как жить в мире, где нет «спящих»? — спросила она.

— Ну… не знаю. Я в таком мире никогда не жил.

— Тогда зачем тебе их будить?

— Потому что жить, как они, нельзя.

Глиннис нахмурилась, Нельсон понял, что она пытается разобраться в своих противоречивых чувствах.

Ему стало жаль ее, потому что все это было знакомо.

— Я вот что хочу понять, — сказала наконец она. Почему так жить нельзя? В чем причина?

— Потому что существует лучшая жизнь. Мы можем спасти людей и показать им ее. Я могу вернуть людей к прежней естественной жизни.

— Ясно, — серьезно сказала Глиннис, принимая его доводы. — Пусть так и будет.

Нельсон ей улыбнулся. Она взглянула на него и улыбнулась в ответ. Невдалеке их ждал патрульный самолет.

И они отправились вместе спасать мир.

ИНЫЕ ЛЮДИ

Уорд МУР ПАРЕНЬ, КОТОРЫЙ ЖЕНИЛСЯ НА ДОЧКЕ МЭКСИЛЛА

Недели через две Нэн начала его чуточку понимать.

Нан была третьей дочкой Мэксилла. В Хенритоне ее прозвали дикаркой — и не забыли, что такое же прозвище носила Глэдис а после Мюриэл. Глэдис теперь устроилась в «Восточной звезде», а Мюриэл вышла за хенритонского торговца мебелью и скобяными товарами — Мюриэл, мать самых славных двойняшек во всем графстве Эвартс. Впрочем, Нэн прозвали дикаркой с большим основанием, чем ее сестер.: Всякий знает, что Мэксилл купил участок старого Джеймсона — восемьдесят негодных акров, которые могут вывести из себя любого фермера, — через год после того, как Эл Кулидж, стал президентом. Он купил их потому, что ему — то есть Малькольму Мэксиллу, а не мистеру Кулиджу, — понадобился участок в сторонке, чтобы там было спокойно. Конечно, шестеро детей Мэксилла, все девчонки, вполне могли одичать в такой глуши. В Хенритоне, и даже в графстве Эвартс, не больно-то придерживались сухого закона и не слишком восхищались Эндрю Волстедом. Но одно дело — покупать полпинты от случая к случаю (самые здравомыслящие мужчины называли это оскорблением стыдливости), а совсем другое — поощрять торговлю самогоном и бутлегерство.

Теперь, ясно, самогон в прошлом. Уже два года как сухого закона нет, а люди все удивляются, как это Мэксилл собирается прокормить семью на таком негодном участке, не греша против морали. Что касается Нэн — все видели, как она проносилась в машинах разных, марок и с разными мальчиками, и один господь бог знает, сколько раз она проделывала это без свидетелей. Ей-богу, комментировал Хенритон, не говоря уже о графстве Эвартс, может быть, следовало бы довести это дело др сведения комитета по делам несовершеннолетних, ведь Нэн еще слишком молода. К тому же взгляд у девушки был дерзкий и угрюмый, нахальный и вызывающий, а это доказывало, что ее нужно держать в ежовых рукавицах. К ее отцу никто и не думал обращаться. Все знали, что у него наготове заряженное ружье, и что Мэйсилл не одного любопытного выставил с участка, В конце концов, насчет Мюриэл тоже ходили сплетни, но мало ли что болтают, ведь теперь у нее такие славные ребятишки! Да и вообще население Хенритона старалось заниматься собственными делами — а их во времена депрессии хватало. Так что разговоры насчет комитета оставались разговорами. Все же из-за них Нэн Мэксилл сторонилась людей и становилась все более дикой.