Айрис Джоансен - Мой возлюбленный негодяй

• Название: Мой возлюбленный негодяй
• Автор: Айрис Джоансен
• Издательство: ЭКСМО-Пресс
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1996
• ISBN: 5-85585-624-10

Захватывающая история похищения и обольщения переносит читателя то в великолепные замки Англии, то в охотничий домик — место тайных свиданий, то в царский дворец. Марианна Сэндерс, юная героиня романа, понимает, что не должна доверять жестокому и обольстительному незнакомцу, с которым судьба сводит ее в самый трагический момент ее жизни. Кто этот загадочный человек, что хочет он получить взамен за свое покровительство?

---

— Я рад, что тебе это доставило удовольствие. Ты сознаешь, что серьезно уменьшил мои запасы за это плаванье?

Грегор получал бесконечное удовольствие от всех телесных радостей, но Джордан никогда не видел его пьяным. Казалось, он хранит алкоголь в каких-то таинственных частях своего гигантского тела, пока его действие не рассосется.

— Это все влажность. — Грегор снова наполнил свою рюмку. — Холод — это еще ничего, но я ненавижу сочетание холода и влажности.

И еще одну рюмку.

— Поскольку мы уже вошли в Средиземное море, то здесь больше не холодно, — насмешливо заметил Джордан.

— Ну, сочетание влажности н жары я тоже ненавижу. — Грегор уселся, вытянув перед собой ноги. — Алексу не терпится попасть в Камбарон. Он просто засыпал меня вопросами.

— Его сестра не разделяет этого нетерпения.

— Она боится?

— Нет! — быстро возразил Джордан.

— Ты отмел это обвинение так же стремительно, как это сделала бы она. — Грегор хитро улыбнулся. — Ты начинаешь говорить как гордый отец.

— Что за отвратительная мысль! И совершенно неправильная. Это с тобой она чувствует себя свободно.

— Тебя это задевает? Ты говорил мне, что хочешь видеть ее неуверенной в себе и незащищенной. Согласись, что непринужденность и неуверенность не одно и тo же.

— Меня ничуть не тревожит ее отношение ко мне. Грегор отпил большой глоток виски.

— В самом деле? И все же, если ты хочешь, чтобы она тебя боялась, нельзя разрешать ей так часто выигрывать.

— Ты прекрасно знаешь, что я ей не поддаюсь. Она прекрасно играет.

— О! А я решил, что это хитроумная уловка, чтобы она почувствовала себя рядом с тобой в безопасности, и тогда ты вдруг — раз! — и набросишься на нее. — Он добродушно улыбнулся. — Очень рад, что это не так. Как может девушка бояться человека, который не только регулярно ей проигрывает, но и гордится этим?

— Я не горжусь тем, что проигрываю. Мне это чрезвычайно неприятно.

— Но ты гордишься ею, — мягко проговорил Грегор. — Я наблюдал за вами и нахожу это очень любопытным.

— Чушь, — отрезал Джордан. — Я же сказал тебе: я не питаю к девушке отцовских чувств.

— Тогда надо задуматься над другим вариантом.

— И другого варианта тоже нет.

— Если ты над этим не задумывался, откуда у тебя такая уверенность?

— Я полагаю, ты намекаешь на то, что я питаю к ней страсть? — Джордан открыл ящик стола, запихнул туда коробку с шахматами и захлопнул его несколько сильнее, чем это было необходимо. — Я же говорил тебе, что не сплю с детьми, Грегор.

— В Кассане девушка шестнадцати лет считается женщиной.

— Девушки бывают разные. Марианне до этого состояния еще очень далеко.

— Не спорю. Она находится где-то между детством и взрослостью. Иногда в ней еще виден ребенок.

Джордан на мгновение представил себе. как Марианна сидит напротив него, устремив взгляд на шахматную доску, и расспрашивает его о Камбароне. Она не хотела, чтобы он заметил ее неуверенность и страх перед неизвестным, но не смогла удержаться от вопросов. Обычно она была такой сильной, что те моменты, когда в ней вдруг проглядывала слабость, особенно щемили душу.

— Она очень хорошо выглядит, правда? — Грегор сделал еще один большой глоток. — На щеках у нее нежный румянец, и она начала поправляться. Когда-нибудь она станет красивой женщиной.

—Да.

Сегодня в каюте было тепло, и Марианна закатала рукава белого платья, обнажив приятно округлившиеся руки. В последнее время в ее фигуре стала заметна некая хрупкая женственность, и волосы ее, хотя и были по-прежнему туго стянуты в длинную косу, сияли шелковистым блеском.

— Это уже не та худенькая чумазая девочка, которую мы подобрали в Таленке, — сказал Грегор.

Но огонек, светившийся в той девочке, был все таким же ярким. Джордан заметил на себе пристальный взгляд Грегора и постарался сделать равнодушное лицо.

— К чему ты клонишь? — Джордан посмотрел ему прямо в глаза. — Ты говоришь так, словно тебе хочется уложить ее ко мне в постель.

— Напротив, мой друг, именно этого я и пытаюсь избежать. Для вас обоих это было бы самым плохим вариантом.

— Тогда зачем ты на все лады расхваливаешь мне ее внешность, словно она рабыня, выставленная для продажи?

— Потому что ты все это уже заметил, но отказываешься признаться в этом самому себе. Это опасно. — Грегор мягко улыбнулся. — Тебя к ней влечет, но ты инстинктивно воздвигаешь между вами препятствия. А в один прекрасный день твое терпение лопнет, ты протянешь руки и возьмешь то, что хочешь. С каждым часом ты подходишь к этому все ближе.

— Глупости.

— Разве тебе не беспокойно спится каждую ночь?

— Милый мой Грегор, я не имел женщины с самого Кассана, а ты же знаешь, что я к этому не привык.

— А когда к тебе приходят сны, какая женщина лежит под тобой?

— Не знаю. У нее нет лица. Меня не лицо ее интересует. Ради Бога, Грегор, может, я и полон похоти, но это не значит, что я наброшусь на первую попавшуюся женщину.

— Марианна не первая попавшаяся. — Грегор говорил серьезно, даже печально. — Я хочу уберечь тебя от ошибки. Мужчин ты убиваешь без всяких угрызений совести, но, если ты причинишь зло этой девушке, на твою душу ляжет тяжкий грех.

— А если она тоже этого захочет?

Не понятно, откуда вдруг возникли эти вырвавшиеся у него слова. Джордан сразу же пожалел, что не прикусил себе язык: Грегор моментально ухватился за эту фразу.

— Вот видишь? — печально закивал он головой. — Может, ты этого не осознаешь, но желание живет в тебе. Я знаю, что ты умеешь заставить женщин хотеть тебя, но на этот раз ты не должен этого делать. Тебе не следует проводить с ней время в твоей каюте.

— Я не согласен. — Джордан прошел к буфету и налил себе виски. — Она с каждым днем все больше привыкает ко мне. У нее появляется уверенность в себе.

— Которую она потеряет, если ты…

— Я не буду с ней спать, — процедил сквозь зубы Джордан.

— Но ты не хочешь отказаться от тех часов, которые проводишь в ее обществе. А ты не подумал, что это свидетельствует о чем-то еще более опасном для тебя?

— Боже правый, еще один вариант?

— Привязанность, — мягко проговорил Грегор. — Ты ею восхищаешься, а где восхищение, там вскоре появляется и симпатия.

— Я восхищаюсь умом и военным гением Наполеона, но это не мешает мне желать ему скорейшей гибели.

— Это не одно и то же.

— Уверяю тебя, Грегор, — он повернулся, бесшабашно поднимая рюмку, — из двух вариантов я обязательно выберу первый.

— Не выбирай ни одного из них, и тебе самому будет гораздо лучше. — Грегор поднялся и направился к двери. — Увидимся за обедом. Подумай над тем, что я тебе сказал.

— Если я этого не сделаю, ты наверняка будешь снова и снова повторять свои нравоучения, — сухо отозвался Джордан.

— Можешь не сомневаться, так оно и будет. — Грегор через плечо ухмыльнулся. — Но не думаю, чтобы мне понадобилось это делать. Ты человек жесткий, но намеренно никогда не причинишь вред беспомощному. Мне только надо было показать тебе, в каком направлении ты движешься.

Когда за Грегором захлопнулась дверь, Джордан осушил свою рюмку и поставил ее на стол. Это полнейшая чепуха. Он будет делать то, что считает нужным.

Ему вовсе не хочется этой девочки.

И он вовсе к ней не привязался.

И уж, конечно, ничто не в силах помешать ему добиться главного — Джедалара.

К черту варианты Грегора.

* * *

Он на секунду замер, готовясь погрузиться в нее.

Еще секунду — и он будет там, в тесном шелке ее лона, и этому мучительному желанию придет конец.

Ее голубые глаза открылись: смелые, яркие, полные желания.

Странно, раньше он не замечал ее глаз…

Боже!

Он проснулся, возбужденный, напрягшийся, полный болезненного желания, и лежал в темноте, тяжело дыша и стараясь прийти в себя.

Встав, он подошел к иллюминатору и распахнул его, впустив холодный ночной воздух. Господь свидетель, ему не помешает охладиться.

Марианна.

* * *

Марианна оторвала взгляд от шахматной доски.

— Почему вы так на меня смотрите?

— Как я на тебя смотрел? Она нахмурилась:

— Странно. Вы злитесь, что я сегодня вас обыгрываю?

— Я не люблю проигрышей, — бесстрастно ответил он.

Она дотронулась пальцами до своей щеки:

— У меня на лице пятно?

Он придирчиво искал изъяны, недостатки — и нашел их немало. Черты у нее были тонкие, но не Классические: глаза слишком смелые, губы красивой формы, но слишком редко ему улыбаются.

Да и вообще она почти ребенок, черт побери!

Он вовсе не хочет испытывать страсть к этой юной девушке, совсем неопытной, считающей, что на жизнь можно смотреть сквозь разноцветное стекло витражей. Он вовсе не собирается спать с девочкой, которая обыгрывает его в шахматы и заставляет улыбаться своему поражению.