А Альтшуллер - Пять рассказов о знаменитых актерах (Дуэты, сотворчество, содружество)

• Название: Пять рассказов о знаменитых актерах (Дуэты, сотворчество, содружество)
• Автор: А Альтшуллер
• Жанр: Биографии и Мемуары

Дуэты, сотворчество, содружество

В.А. Каратыгин и А.Е. Мартынов

М.Г. Савина и Н.Ф. Сазонов

В.Н. Давыдов и его современники — русские писатели

В.Ф. Комиссаржевская и Н.Н. Ходотов

Ю.М. Юрьев и В.Э. Мейерхольд

---

В свой бенефис Сазонов выбрал "Не в свои сани не садись" (спектакль состоялся 27 октября 1874 года), сыграл Бородкина, а роль Дуни отдал Савиной. Сколько-нибудь заметным явлением спектакль не стал, но это было первое их совместное выступление в пьесе Островского. А в конце года они вместе играли в "Трудовом хлебе". Автор, как всегда, сам участвовал в распределении ролей. "О Грунцове нечего и говорить, — эта роль давно обещана Сазонову", — писал он Горбунову". Главная женская роль Натальи Петровны была поручена Савиной.

Наталья Петровна и ее дядя, пожилой учитель Корпелов, занимают в пьесе центральное место. Грунцов же фигура далеко не главная, можно даже сказать эпизодическая. Он тоже учитель, окончил курс в университете, дружит с Корпеловым, перекидывается с ним латинскими словечками. Подобно Корпелову и Наташе он беден и верит в труд как самоочевидную основу жизни.

Грунцов и Наташа не составляют пары. Более того, они по ходу пьесы даже не разговаривают. Появляются вместе на сцене, но не вступают в диалог. У каждого из них есть свой «предмет»: у Грунцова — Евгения, тоже бедная девушка, дальняя родня и подруга Наташи, у Наташи — авантюрист Копров.

Наташа, рано осиротев, зарабатывает шитьем. Она — работница, как назвал ее автор, вложив в это слово уважение к ее жизни и убеждениям. Савина рисовала сильную натуру, твердую в своих житейских правилах. "Мы живем по средствам, трудом, — говорит Наташа подруге. — Ты не конфузься, не теряй своего достоинства. Наша бедность — гордость наша! Мы ею гордиться должны". В некоторых эпизодах роли Наташи отозвался собственный житейский опыт молодой Савиной — лишения и тяготы труженицы провинциальной сцены.

Грунцов и Наташа не образуют пары, но они вместе с Корпеловым несут главную мысль пьесы, выраженную в ее названии. Именно на долю этих героев, которым отдана авторская симпатия, выпал наибольший успех. Именно они, каждый по-своему, пропели гимн честному труду, благородству и независимости. Спектакль оказался "ко времени". Нельзя забывать, что премьера была показана в конце 1874 года, года массового "хождения в народ". Народнические мотивы были в пьесе и спектакле. Достаточно обратить внимание на обоих учителей — старого и молодого. Это странствующие учителя. Корпелов, по его словам, "от самой юности паче всего возлюбил шатанье. {…} С какой котомкой вышел из Москвы, с такой же и вернулся". В характеристике действующих лиц про Грунцова сказано: "В руках толстая палка". Палка эта знак скитальчества. Да и едет в конце концов он в Уфу, где ему обещали учительское место.

Роль Грунцова, как сказано, драматург поручил Сазонову. Островский видел в актере возможности воплощения демократического героя времени. В письме к Островскому от 1 ноября 1874 года Сазонов благодарил писателя за назначение роли Грунцова и назвал этот персонаж студентом. В сознании широкой публики облик молодого просветителя и человека независимого образа мыслей ассоциировался прежде всего со студентом.

В учителях-скитальцах, в девушке-работнице, гордых своим "трудовым хлебом", воплотил Островский острую современную тему, а Савина и Сазонов достойно поддержали ее.

После "Трудового хлеба" Сазонов и Савина играли вместе в следующем году в "Волках и овцах" и "Богатых невестах" (1875). Критика замечала их обоих, но каждого, так сказать, в отдельности, не обращая внимания на возникающий дуэт. Нового совместного большого успеха они добились в комедии Островского "Правда — хорошо, а счастье лучше". В подготовке спектакля принимал участие автор. Он приехал в Петербург 7 ноября 1876 года и на следующий день читал актерам пьесу. Потом бывал на репетициях, давал, как всегда, указания. Все делалось в спешке — уже 22 ноября состоялась премьера. Для Островского эти дни были предельно уплотнены: следовало провести комедию через Театрально-литературный комитет и театральную цензуру. И еще пьесу надо было прочитать у Н. А. Некрасова, ибо ею предполагалось открыть январскую книжку "Отечественных записок" за 1877 год.

М. Г. Савина позже вспоминала, что познакомилась с Островским на репетициях "Правда — хорошо, а счастье лучше". Еще год назад она была в доме Бурдина, когда Островский читал там "Волки и овцы", но, видимо, знакомства тогда не произошло. Во всяком случае, Савиной запомнились репетиции "Правда — хорошо…". На этих репетициях Островский заметил и молодого актера Константина Варламова, недавно вступившего в труппу театра. Варламов играл старого унтер офицера Грознова. Рассказывали, что после спектакля Островский сказал: "Грознова он играет хорошо. Это не совсем мой Грознов… А хорошо!" И кое-что из варламовскнх отсебятин внес в текст пьесы.

Молодых людей Платона и Поликсену играли Сазонов и Савина. Газеты единодушно хвалили их. "Пьеса исполнена была дружно и ровно. Особенно выдавалась игра г-жи Савиной и г. Сазонова. Они были прекрасны, и оригинальную забавную сцену любовного свидания провели мастерски", — писал известный поэт и театральный критик А. Н. Плещеев [7]. "Играли лучше всех г-жа Савина и Сазонов; сцена любви в саду была исполнена ими положительно безукоризненно, особенно со стороны г. Сазонова. {…} Г-жа Савина и г. Сазонов выделялись из числа исполнителей своею естественною и правдивою игрою", — писала "Петербургская газета" [8]. Островский был очень доволен Сазоновым. Он считал, что исполнение актером роли Платона, "совсем артистическое".

Как часто в театре встречаемся мы с колоритными образами сатирического плана и бесцветными так называемыми положительными героями. Уже стало чуть ли не общим местом, говоря о той или иной пьесе или спектакле, сетовать на слабость лирической линии, которая не может выдержать сравнения с линией сатирической. В смысле яркости авторского письма Скотинины всегда выигрывали рядом с Милонами. Такие роли трудны и неблагодарны, актеры никогда не любили их. Дело доходило до того, что провинциальные артисты на роли любовников, подписывая контракт, в пункте, где брали на себя обязательство играть все роли, соответствующие их амплуа, выговаривали себе особые условия — за исключением Нелькина из "Свадьбы Кречинского" и Бориса из «Грозы». Что же касается многочисленных так называемых проблемных пьес на современную тему, которые широко шли в середине века, то тут молодой герой — борец за правду и справедливость — был крепко скомпрометирован. Студент-технолог или адвокат, он просвещал барышень, произносил монологи, обличавшие всеобщую продажность и лицемерие. Но пылкие речи почти всегда отдавали выспренностью и дидактикой, а сам «декламирующий» герой вызывал иронию.

Платон Зыбкий не претендует на звание героя. И окружающие не воспринимают его всерьез. Маменька отзывается о нем: "С повреждением в уме". И тем не менее он герой. Коренной вопрос, который стоит перед исполнителем роли Платона, как его трактовать: иронически, снижать или, наоборот, возвышать как человека стойких нравственных качеств.

Сазонов не только не принижал Платона, а, наоборот, «героизировал» его. Монолог Платона — Сазонова о патриотах отечества и "мерзавцах своей жизни" дышал уверенностью и силой. Эти слова сразу же стали крылатыми, появлялись в газетных статьях того времени. Именно такими речами Платон и покорил своенравную Поликсену. Поликсена Амосовна Барабошева была в исполнении Савиной непокорной купеческой дочкой и носительницей новых нравственных понятий, твердо знающей, что "ныне всякий должен жить по своей воле". Особенно удалась Сазонову и Савиной сцена ночного свидания. И хотя Островский не придавал этой пьесе "большой важности", спектакль возбудил громадный интерес. И прежде всего благодаря исполнению Савиной и Сазоновым ролей молодых людей — представителей новых сил, выступающих против отживших устоев.

Обоих наших актеров драматург хотел занять в главных ролях "Последней жертвы". Но при распределении ролей произошел эпизод, вызвавший огорчение Островского и оживленно обсуждавшийся актерами и близкими к театру людьми. "Сазонов непременно должен играть Дульчина, я для него писал эту роль, так и скажи ему!" [9] — писал Островский Бурдину 29 октября 1877 года. Но актер решительно отказался от этой роли. Тогда Островский обратился к Сазонову со специальным письмом: "Будете Вы играть Дульчина или нет — от этого, по моему мнению, зависит успех пьесы, — писал он, — вот почему я и прошу Вас убедительно взять эту роль" [10]. Но и это ничего не изменило. Ответ Сазонова был непреклонный: "Роль в моем исполнении не может выйти удачной. Бывают случаи, когда актер не может взять верного тона, и это именно грозит мне теперь. Одно сознание, что роль мне не по силам, погубит ее окончательно. Вы не можете сомневаться в том, что я желал бы сделать для Вас все, что в моих силах, но добросовестно ли будет с моей стороны, если я возьмусь за роль, которой Вы сами придаете такое значение, и, испортивши ее, поврежу если не успеху пьесы — я в нем не сомневаюсь, то общему ансамблю, и обману тем Ваши ожидания" [11]. Однако, не желая упускать случая выступить в новой пьесе Островского, он предложил себя на роль Дергачева, которая по объему раза в три меньше роли Дульчина.