Василий Сиповский - История русской словесности. Часть 3. Выпуск 1

• Название: История русской словесности. Часть 3. Выпуск 1
• Автор: Василий Сиповский
• Жанр: История

Новая русская литература (Пушкин. Гоголь, Белинский). Издание третье. 1910.

Орфография сохранена.

---

Оба эти отзыва раздались изъ «консервативной» журналистики, — оба критика стояли на старой псевдоклассической точкѣ зрѣнія.

Кн. Вяземскій о "Ревизорѣ". Надеждинъ.

Многіе критики выступили въ защиту «Ревизора». Кн. Вяземскій въ очень умной статьѣ превознесъ комедію Гоголя, поставилъ ее наряду съ «Недорослемъ» и "Горемъ отъ ума". Критикъ разбиваетъ старое псевдо-классическое дѣленіе явленій природы на "низкія", недопустимыя искусствомъ, — и «возвышенныя». "Для художника, говорилъ Вяземскій, нѣтъ въ природѣ низкаго, a есть только истинное". Гоголя онъ превознесъ, какъ художника-реалиста. Защищаетъ онъ пьесу Гоголя и противъ тѣхъ критиковъ, которые нападали на нее за отсутствіе морали, отсутствіе положительныхъ типовъ. "Литература не для малолѣтнихъ", говорилъ онъ, и авторъ былъ правъ, что нарисовалъ лица въ томъ видѣ, съ тѣми оттѣнками свѣта и безобразіями, какими они представлялись его взору. Пусть безнравственны лица — нравственно само впечатлѣніе, произведенное комедіей — и въ этомъ ея общественный смыслъ. Но надо быть справедливымъ и не преувеличивать самой безнравственности героевъ комедіи. Зачѣмъ клепать на нихъ, — они болѣе смѣшны, нежели гнусны: въ нихъ болѣе невѣжества, необразованности, нежели порочности… Говорятъ, что въ комедіи Гоголя не видно ни одного умнаго человѣка; неправда. Уменъ авторъ. Говорить, что въ комедіи Гоголя не видно ни одного честнаго и благомыслящаго лица, — неправда — честное и благомыслящее лицо есть правнтельство, которое, силою закона поражая злоупотребленія, позволяетъ и таланту исправлять ихъ оружіемъ насмѣшки". Съ большимъ сочувствіемъ отнесся къ комедіи журналъ Надеждина. Гоголя здѣсь похвалили за "умѣпіе схватывать черты характеровъ"; его превознесли за то, что пьеса его отличается «народностью»: "театръ нашъ скоро воскреснетъ", говорилъ критикъ, — "скажемъ больше, что мы скоро будемъ имѣть нашъ національный театръ, который будетъ насъ угощать не насильственными кривляньями на чужой манеръ, не заемнымъ остроуміемъ, не уродливыми передѣлками, a художественнымъ представленіемъ нашей общественной жизни". Критикъ указывалъ, что успѣхъ пьесы объясняется не только тѣмъ, что она "смѣшна", — "талантъ автора и современность произведенія" — вотъ, по его словамъ, главныя причины успѣха. "Да, она смѣшна, продолжаетъ авторъ, такъ сказать, — снаружи; но внутри — это горе-гореваньеце, лыкомъ подпоясано, мочалами испутано".

Бѣлинскій о "Ревизорѣ".

Въ 1840-омъ году отозвался о "Ревазорѣ" и Бѣлинскій. Онъ оцѣнилъ пьесу съ эстетической точки зрѣнія, признавъ, что строеніе, композиція пьесы образцовыя, что «Ревизоръ» — единственная русская комедія, которая вполнѣ удовлетворяетъ требованьямъ художественности. Критикъ ставилъ Гоголя выше Мольера, "для котораго поэзія никогда не была сама по себѣ цѣль, но средство исправлять общество осмѣяніемъ пороковъ". "Комедія, говорилъ Бѣлинскій, должна представлять собой особый, замкнутый въ самомъ себѣ міръ, т. е. должна имѣть единство дѣйствія, выходящее не изъ внѣшней формы, но изъ идеи, лежащей въ ея основаніи".

Гоголь о "Ревизорѣ".

Всѣ эти «похвалы» и "обвиненія", очевидно, не удовлетворяли Гоголя: онъ видѣлъ, что и хвалятъ его, и бранятъ многіе потому, что не понимаютъ тѣхъ цѣлей, которыя преслѣдовалъ онъ самъ, сочиняя свое произведеніе. Желая выяснить истинный смыслъ его, Гоголь написалъ нѣсколько разъясненій «Ревизора»: "Развязка Ревизора", "Дополненіе къ "Развязкѣ Ревизора", "Театральный разъѣздъ послѣ представленія новой комедіи".

"Развязка Ревизора". "Театральный разъѣздъ". Гоголь о "смѣхѣ".

Въ первомъ очеркѣ Гоголь постарался выяснить истинный смыслъ комедіи, раскрывъ ту аллегорію, которую она, якобы, собою представляетъ. Выше (стр. 131) было пересказано это толкованіе и отмѣчена была его искусственность, даже фальшь, дѣлающая мнѣніе Гоголя объ его пьесѣ для насъ необязательнымъ. Въ "Театральномъ разъѣздѣ" Гоголь отвѣчаетъ своимъ критикамъ, разбирая ихъ обвиненія, отчасти похвалы. Мы видѣли уже, что обвиненія противъ пьесы сводились къ слѣдующему: 1) пьеса не комедія, a фарсъ; 2) построева она не по правиламъ: нѣтъ завязки и развязки, 3) нѣтъ добродѣтельныхъ героевъ. 4) комедія есть насмѣшка надъ Россіей, — она опасна въ политическомъ отношеніи, такъ какъ она подрываетъ «основы» русской жизни. Эти обвиненія высказываются зрителями, которые, спускаясь послѣ окончанія представленія по театральной лѣстницѣ, дѣлятся впечатлѣніями, вынесенными изъ театра. На всѣ обвиненія, тутъ же изъ толпы слышатся и отвѣты, оправдывающіе автора и его произведеніе. Одинъ изъ зрителей говоритъ о правильности построенія пьесы, о великомъ общественномъ значеніи серьезнаго комическаго сочиненія. Другой зритель опровергаетъ мнѣніе, будто комедія опасна въ политическомъ отношеніи, ссылаясь на слова одного мужичка, сказавшаго по поводу комедіи: "небось прытки были воеводы, a всѣ поблѣднѣли — какъ пришла царская расправа". Изъ этого восклицанія онъ выводитъ заключеніе, что «основъ» государственной жизни пьеса незатрагиваетъ, — теряется уваженіе только къ порочнымъ слугамъ государства. Тотъ же зритель говоритъ о великомъ нравственномъ значеніи комедіи, приглашая слушателей внимательнѣе заглянуть въ свои сердца, — поискать тамъ тѣхъ чувствъ и мыслей, которыя высмѣяны авторомъ въ его комедіи. Въ концѣ концовъ, въ уста «автора» Гоголь влагаетъ свои мысли о великомъ очищающемъ значеніи "смѣха". Онъ указываетъ, какая громадная духовная сила сокрыта въ смѣхѣ — его боятся всѣ,- даже тѣ, "кто уже ничего не боится на свѣтѣ". Серьезный смѣхъ не есть пустозвонство. "Онъ углубляетъ предметъ, заставляетъ выступить ярко то, что проскользнуло бы, безъ проницающей силы, котораго мелочь и пустота жизви не испугали бы такъ человѣка; ничтожное и презрѣнное, мимо чего человѣкъ проходитъ равнодушво всякій денъ" — проясняется и дѣлается понятнымъ, благодаря указанію писателя-юмориста. Его и задача поэтому сводится къ тому, чтобы поучать отрицательныии образами, подчеркивая и отдавая на смѣхъ безобразіе зла. Осмѣивая зло, онъ, тѣмъ самымъ, возвышаетъ идеалъ добра. Вотъ почему юмористъ- не гаеръ, не балаганный шутъ-зубоскалъ, a врачъ, который врачуетъ человѣческіе недуги, скорбя въ то же время надъ падшимъ человѣкомъ. "Въ глубинѣ холоднаго смѣха, говоритъ «авторъ», могугъ отыскаться горячія искры вѣчной, могучей любви, и кто льетъ часто душевныя, глубокія слезы, — тотъ, кажется, болѣе всѣхъ смѣется на свѣтѣ".

Историко-литературное значеніе "Ревизора".

Комедія «Ревизоръ» имѣетъ большое значеніе не только художественное и общественное (вопреки желанію автора), но и "историко-литературное". Гоголь, благодаря своимъ комедіямъ, сталъ во главѣ новой школы драматурговъ-реалистовъ, которые навсегда освободились отъ узъ псевдоклассицизма и взялись за правдивое изображеніе русской жизни. Гоголь создалъ "національный" русскій театръ и, подъ его вліяніемъ, создалась цѣлая школа писателей, среди которыхъ самое видное мѣсто занимаетъ Островскій. Какъ въ "Женитьбѣ", такъ и въ "Ревизорѣ" Гоголь далъ нѣсколько удачныхъ портретовъ изъ русской дѣйствительности, — и въ произведеніяхъ Гончарова, Тургенева. Островскаго, Потѣхина, Сухово-Кобылина и мн. др. мы встрѣтимъ не разъ развитіе, усложненіе тѣхъ русскихъ образовъ, которые впервые найдены и художественно отмѣчены еще Гоголемъ.

Повѣсти послѣдняго періода: «Шинель». Основная идея повѣсти "Шинель".

Изъ повѣстей Гоголя послѣдняго періода, написанныхъ въ Италіи, особенно цѣнны двѣ: «Шинель» и "Мертвыя Души".

Основная идея повѣсти «Шинель» очепь возвышенна. Положительно можно сказать, что это маленькое произведеніе, по глубинѣ идеи, стоитъ выше всего написаннаго Гоголемъ. Въ этой повѣсти онъ не изобличаетъ никого, — онъ выступаетъ съ евангельской проповѣдью любви къ ближнимъ; онъ въ образѣ героя рисуетъ "нищаго духомъ", человѣка «маленькаго», «ничтожнаго», малозамѣтнаго и утверждаетъ, что это существо достойно и человѣческой любви и даже уваженія. Трудно было доказать такую "смѣлую" идею въ то время, когда средняя публика находилась еще подъ вліяніемъ эффектныхъ героевъ Марлинскаго и его подражателей, — и тѣмъ болѣе чести Гоголю, что онъ рѣшился сказать свое слово въ защиту героя "униженнаго и оскорбленнаго", не побоявшись даже поставить его на пьедесталъ.

Характеристика героя повѣсти.

Акакій Акакіевичъ Башмачкинъ — маленькій чиновникъ, обиженный судьбою и людьми, не надѣленный никакими способностями, кромѣ умѣнія красиво переписывать бумаги, представленъ человѣкомъ, который не только добросовѣстно, но даже съ любовью занимается своимъ дѣломъ. Это дѣло, переписыванье бумагъ, — весь смыслъ и единственная радость его одинокой, полуголодной жизни, — ни о чемъ другомъ онъ не мечтаетъ, ни къ чему не стремится и ни на что другое онъ не способенъ. Когда ему, въ видѣ повышенія, дали самостоятельную работу, онъ оказался не въ состояніи ея исполнить и просилъ оставить его при перепискѣ. Это сознаніе своего духовнаго безсилія подкупаетъ зрителя, располагаетъ его сразу въ пользу скромнаго Башмачкина.