Джен - Монастырь потерянных душ

• Название: Монастырь потерянных душ
• Автор: Джен
• Издательство: Сомбра
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2007

Этот роман, по мере написания выкладывавшийся в ЖЖ и рассылавшийся электронной почтой, стал, можно сказать, культовым в определенных кругах. Автора сравнивали и с Фаулзом, и с Кафкой. Для определения жанра этого произведения был даже предложен термин «литературное реалити-шоу» (в романе рассказывается о группе молодых людей, прибывших в таинственный Монастырь).

---

Прямоугольный высокий проем в сторону края поляны, где за кустами виднелся большой кусок неба. Я побоялась, что мыться здесь будет холодно, но позже оказалось, что от пара душевая хорошо нагревается, несмотря на окно. В рюкзаки нам позавчера положили мыло в тяжелых стеклянных флаконах и по большому белому полотенцу. Отмытые от похода, мы теперь все одинаково пахли. Смену одежды нам после обеда выдали на местном складе — в пристройке с отдельным входом. Стоя под тугими горячими струями, я чувствовала, что моему телу нужен отдых. Но мне было сложно находиться рядом со столькими людьми, пусть даже они и молчали. Одни ждали своей очереди в душ, другие разбирали вещи, третьи — чистые — вытянулись на лежаках. Я расчесала мокрые волосы — без зеркала, как это было всегда в монастырской жизни, — и спустилась на улицу.

Из-за облаков смеркалось рано. Единственным источником света здесь было небо, поскольку дом оказался лишенным ламп, а костер разводить не стали, обошлись сухим пайком и газовой горелкой, на которой вскипятили тяжелый металлический чайник. Люди в доме за моей спиной молчали. Я была совершенно одна. Пасмурные сумерки создавали ощущение, что сейчас пойдет снег. Не оборачиваясь, я двинулась в сторону леса. Я шла и шла, пока не поняла, что не увижу отсюда дома. Там, на поляне все, к счастью, продолжали хранить молчание, или, если изредка обращались друг к другу, то шепотом. Во всяком случае, кроме лесных шорохов, скрипов и шума ручья, я ничего не слышала. Я нашла поваленное дерево, села и сидела так до полной темноты.

Где-то со мною что-то происходило — какие-то люди, встречи, дела, разговоры, — но это было неважно.

Запись сорок шестая

К чему меня приводил Монастырь, так это к пониманию, что не все, что происходит с человеком в общепринятом смысле — реально. При этом можно реальной считать одну жизнь, а проживать совершенно другую. Проще повеситься. Я вернулась, чтобы поспать. Ночное небо слабо светилось. Странно, что иногда в горах в темноте ничего было не разобрать, а иногда — в такую же погоду — я вполне могла рассмотреть свои руки. Правда, они походили на руки призрака.

Все, кто был в спальне в этот час, лежали под одеялами. Только один человек сидел. Под окном, в полуметре от изголовья моего лежака. Когда я подошла поближе, то узнала Дениса. Он внимательно смотрел куда-то вниз… на мой рюкзак. На карман моего рюкзака.

Я задержала дыхание. Этот карман светился поярче, чем небо. Я испугалась. Потом пригляделась. В карман как будто положили тусклый фонарик. Ничего страшного, надо взять и посмотреть.

— Это ты сделал? — шепнула я на всякий случай Денису.

Он покачал головой. Он выглядел грустным.

Я опустилась на корточки и смело засунула руку в карман рюкзака. Камень! Я и забыла о нем.

— Возьми его, и пойдем поговорим, — быстро проговорил Денис.

Я послушалась. Камень, черт побери, светился. Я обхватила его двумя ладонями, чтобы никто, не дай Бог, не заметил. Мы вышли, обогнули дом, пошли к кустам.

Среди кустов выбрали место посуше и сели. Я положила светящийся камень между собой и Денисом.

— Помнишь я рассказывал про старые корабли?

Я кивнула, почти догадываясь, в чем дело.

— Ржавые корабли. Взрослые говорили, что там радиация. Тот, кто туда пойдет, превратится в мутанта. Я соврал. Сам я туда не пошел. Это мне только снилось, и было очень страшно. На нашей улице меня не любили. Слишком интеллигентный, что ли. Мама работала в детской библиотеке. В библиотеку заставляли ходить. Но книжками в нашей школе мало кто интересовался. Только я. Очки стал носить в девять лет. Считалось, что из-за книжек. Родители меня выгоняли на улицу под угрозой, что больше мне читать не дадут. Мои одноклассники и парни постарше сбились в банду. Они себя так и называли — бандой. Ничего особенного.

Раскрашивали чужих собак гуашью и воровали на рынке яблоки. В банде были сложные правила. Я хотел знать, какие, но всячески это скрывал. Меня не брали. Я боялся драться, боялся нырять. Но хуже всего было то, как они друг друга подкалывали.

Смеялись над любой неудачей. Я считал, что это подло. В общем, они стали меня травить. Толкнуть плечом, когда проходили мимо — это самое мелкое. Они любили встать в шеренгу поперек улицы и идти мне навстречу. У нас были такие крутые узкие улицы с лестницами, где не ходили машины. Я поднимался, а банда медленно надвигалась на меня сверху. Они старались выглядеть серьезными и грозными, но многие сдерживали смех. Им нравилось. Я не знал, как из этого выкрутиться.

Приходилось идти сквозь них. Я чувствовал, как они пахнут. Как будто звери.

Чужие.

Однажды на летних каникулах они поймали меня. Скрутили, набросили какое-то одеяло и потащили. Несколько раз уронили в грязь. Сначала я боялся за очки.

Потом боялся задохнуться. Но обошлось. Это продолжалось довольно долго, им самим надоело, они ругались, что приходится меня волочь. Заставили куда-то забраться.

Потом подтолкнули в спину, сказали: иди. Я пошел. Они остались за спиной. Что-то громко захлопнулось. Я наконец сорвал одеяло. Было очень темно. Под ногами металл. Я нашел щель, откуда пробивался свет, и на полу увидел блестящую лужу. Я ее обошел — не хотел смотреть на свое отражение. Я понял, что нахожусь внутри корабля.

Какое-то время я долбил кулаками и ногами по стенам, а эти ржали и обзывались.

Позже все снаружи затихло. Я много читал приключения, и знал, что герои всегда выкручиваются. Дверь они приперли чем-то тяжелым, мне не хватило сил ее сдвинуть.

Поэтому я пошел искать другой выход. Пришлось спуститься вниз. Я ничего не видел, шел на ощупь. Думал, что получу смертельную дозу радиации, и скоро умру. В мутантов я не очень-то верил. Я и так был как мутант, иначе они бы меня не травили. Я все время надеялся, что они вернутся, и меня позовут. А я к ним не выйду. Буду сидеть во тьме, куда они боятся забраться. Но они не вернулись. Тут я и нашел…

Денис протянул руку к камню и взял его. Внутри меня что-то сжалось. Как будто Денис прикоснулся ко мне, когда я этого не ждала и не хотела. Он взвесил камень на ладони, обхватил пальцами. Я вспомнила, как удобно его держать. Я боялась, что Денис его заберет.

— Ты кого-то убил? — спросила я. Камень был хорошим оружием.

— Нет. Это слишком. Я думал об этом и сжимал камень в кармане. Но так никому его и не показал. Наверное, я понимал, что они сильнее и отберут. Ведь камень тогда тоже светился, правда, слабее. Возможно, с годами он набирает силу. Я так и не знаю, для чего он. Тогда я придумал, что если потереть им грудь, близко к сердцу, то оно остановится. Я представлял, как рву кому-нибудь рубашку, и плотно прикладываю камень к коже. Как человек от ужаса не может говорить, и ловит воздух как выброшенная на берег рыба. Отвратительное зрелище. Я видел однажды, как умирает старик. Очень противно. В основном, потому, что он боялся смерти.

Это так глупо, потому что все равно он уйдет…

— Ты думаешь, он радиоактивный? — вернула я к теме камня.

— Понятия не имею. Во всяком случае, волосы у меня выпадать не стали, — Денис печально улыбнулся, и положил камень обратно. Я подумала, что тот хранит тепло его руки.

— Самое главное, что я понял, что делать, — сказал Денис. — Летом с утра, а потом после школы вместо возвращения домой я шел к автобусной остановке. В нашем маленьком городе внутри автобусов не было. Они возили через степь в другие города и поселки. Билет стоил дешево. Я уезжал до вечера, а родителям говорил, что гулял с пацанами. Банда почему-то потеряла ко мне интерес, хотя я боялся, что они меня выследят и не дадут уехать. Это было самое страшное — если б они меня не пустили. Люди из нашего городка уезжали куда-то редко, разве что по выходным за покупками. Когда я встречал взрослых знакомых, то говорил, что родители меня попросили съездить за кое-чем. Но чаще никто меня не расспрашивал.

Днем автобус приходил и уходил почти пустым. Сейчас, наверное, остались только утренний и вечерний рейсы. Было здорово ехать час, или два, или три по степи.

Самое странное и красивое — когда над ней нависали тучи перед грозой. Я заезжал все дальше и дальше. В пятнадцать лет я впервые не вернулся ночью домой. Автобус сломался, я застрял на автовокзале. И неожиданно для себя сел на автобус в другую сторону. В большой город я приехал, практически, ночью. Было страшно.

Часов до двух я старался болтаться среди людей. А потом вдруг все опустело, и город стал так заманивать, что я не удержался. Незнакомые дома, дворы, фонари.

Деревья стояли тихие-тихие. Я забрался через забор в детский сад и стал качаться на качелях. Они ужасно скрипели, и я боялся, что сейчас меня выгонят. Но не мог прекратить. Маленькие безопасные качели для детей. Я старался их как следует расшевелить, и, кажется, чуть не сломал. Потом меня понесло. В песочнице я построил огромный холм. То есть, такую горку из песка высотой, наверное, сантиметров восемьдесят. Уже светало. Я выбрался на улицу. Мой холм было видно издалека. Он был похож на инопланетянина. Совершенно счастливый, я побрел на вокзал. О том, что ждет меня дома, я старался не думать. Я бы вообще не вернулся, если бы знал, как жить одному.