Джен - Монастырь потерянных душ

• Название: Монастырь потерянных душ
• Автор: Джен
• Издательство: Сомбра
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2007

Этот роман, по мере написания выкладывавшийся в ЖЖ и рассылавшийся электронной почтой, стал, можно сказать, культовым в определенных кругах. Автора сравнивали и с Фаулзом, и с Кафкой. Для определения жанра этого произведения был даже предложен термин «литературное реалити-шоу» (в романе рассказывается о группе молодых людей, прибывших в таинственный Монастырь).

---

Раздался осторожный стук в дверь. Я села, пригладила растрепанные волосы.

— Войдите, открыто!

Младший монах остановился на пороге.

— Сбор возле столовой, — сухо сообщил он. — Через пять минут.

Все равно я не спала. Зашла в ванную, чтобы умыться, и вскоре присоединилась к остальным.

У столовой два неярких желтых фонаря делали нас похожими на какую-то тайную экспедицию. Мы молчали, как будто не нуждались в словах, как будто все знали заранее. Точно ночь сделала нас на порядок мудрее. Монахи раздали кожаные ремни с металлическими карабинами. Карабин следовало передвинуть на левый бок. Затем нам сказали выстроиться в цепочку и пристегнуться к длинной веревке, которая соединила нас так, что, когда мы пошли, стало необходимым согласовывать свои движения с движениями соседей. Через незнакомую мне калитку нас вывели за пределы Монастыря.

Было очень темно, тем более что монахи выключили фонари. Чем дальше мы уходили, тем сложнее становилось идти. Мы долго поднимались по склону; камни срывались из-под ног и били по ногам идущих сзади. Люди и рельеф выглядели смутными тенями. Дойдя до скалы, которая резко вздымалась вверх — я поняла это, потому что мне удалось к ней прикоснуться и кое-как на фоне неба в тусклых из-за облаков звездах различить ломаный край далеко наверху, — мы, ведомые старшим Монахом, свернули на узкую тропинку, слева от которой угадывался обрыв. Мы прижимались к каменной стене, двигались медленно из-за страха. Вряд ли кто-нибудь понимал, зачем нам надо идти.

Вдруг впереди веревку рвануло — крик — кто-то ахнул — и я, почувствовав, как меня тяжело тянет влево, упала на колени и ладони, расцарапав кожу о щебень. Еще несколько секунд меня продолжало тащить, несмотря на сопротивление; снизу кто-то орал, сзади и спереди ему кричали в ответ, — и наконец чьи-то сильные руки потянули веревку наверх. Я уцепилась за нее тоже, помогая упавшему выбраться.

Тот чертыхался. Я вспомнила, что передо мной шел худой длинноволосый парень в очках. Похоже, в очках в темноте он вообще не мог ничего разглядеть.

— Кажется, у меня кровь, — растерянно произнес он.

Внезапно зажегся свет. Старший Монах с фонарем пробирался к нам по самому краю без всякой страховки. Мы потеснились, чтобы дать ему место встать. Монах выглядел рассерженным, но его голос оказался сдержанно нейтральным.

— Ничего не сломал?

— Нет…

Монах протянул парню большой белый платок, чтобы тот обернул рассеченную руку.

Мои ладони саднило, но я промолчала. Оказалось, мы запутались в веревке. Монах пресек наши попытки с ней разобраться.

Он посветил нам, пока мы не выбрались кое-как с опасной тропы, и приказал веревку отстегнуть. Младший монах, вынырнувший откуда-то сзади, смотал ее в кольцо.

— Сейчас я выключу свет, — сказал старший, — и мы пойдем снова. Держаться за руки запрещается. Разговаривать запрещается. Постарайтесь ощущать друг друга на расстоянии, чтобы не потеряться. Если это сложно, ориентируйтесь по звуку шагов.

Судя по лицам, многие из нас испытывали чувство вины, точно совершили грубую ошибку, нечто недозволенное. Поэтому никто возражать не стал. Свет погас, и мы погрузились во тьму.

Это было странное путешествие. Люди — точнее, их силуэты — выглядели ненастоящими. Я шла за звуками, а кто-то шел за мной, но это не имело значения.

Я ощущала себя в одиночестве и во мне крепла уверенность, что я могу сейчас пойти куда угодно — вопреки общему направлению, туда, где меня никто не найдет.

Холодало. Наверху порыв ветра принес запах дождя. Мы шли по гребню, и в какой-то момент мне почудилось, будто мы идем за сокровищем.

Будто мы идем по хребту давно умершего, окаменевшего, не дождавшегося героев дракона.

Высокая тень впереди махнула рукой, приказывая остановиться. Мы ждали тихо, сдерживаемые запретом на разговоры. Кажется, младший монах ходил между нами и двигал руками как колдовал. Я глубоко вдохнула воздух, который рассказывал мне о камнях и соснах, о высоте и звездах, о небе и вечности. Потом кто-то подошел со спины и мягко завязал мне глаза. Продолжая стоять, потому что не знала, что надо делать, я вдруг испугалась, что теперь нам придется идти с завязанными глазами.

Тут чьи-то руки подтолкнули меня и помогли забраться… куда-то; усадили на мягкое. Через несколько минут мы тронулись. Нас везли — бережно, ровно, покачивая и почти беззвучно. Я засыпала.

Очнулась я в своей комнате, на кровати. В голове стремительно таяли образы сновидений, я не успела ухватить их сознанием. Но было ли это сном? Ноги помнили восхождение на гору, жесткие ребра камней сквозь подошвы. А потом — нас ведь везли наверх, а не сюда, в Монастырь. И там — почти целая ночь. Значит, случилось что-то, чего я не помнила.

Но я не помнила толком даже собственной жизни. Той, которую я ощущала как настоящую.

Неважно, — сказала я себе, успокаивая, и, дождавшись ударов колокола, отправилась в круглый двор.

Еще там я заметила, что кого-то из шестнадцати не хватает. Но лишь в столовой сообразила, кого. Тот спортивный загорелый блондин, приятель очкастого парня, который ночью сорвался в пропасть. Исчез, как будто и не было.

Вслух, при всех, никто о нем не спросил.

Запись пятнадцатая

На обед давали баклажаны с мясом, такие острые, что традиционной чашки чая не хватило, чтобы утолить жажду. Я вспомнила, что где-то видела фонтанчик в каменной нише, и отправилась его искать. Монастырь опять был пустым, спокойным, в мягких солнечных пятнах среди теней. Я старалась идти бесшумно; кожаные сандалии, которыми я сменила ботинки, это позволяли. Потом полуприкрыла глаза.

Блуждание по Монастырю напомнило мне один город, в котором вот так, дворами можно было бродить очень долго и никого не встретить, кроме домов, готовых к разговору, глазевших черными высокими окнами. Только город был сырым и прохладным, как будто простуженным; а Монастырь в этот тихий солнечный день напоминал о теплых ладонях, что бережно берут твою голову, и укачивают, убаюкивают, перенося в незнакомые, но кажущиеся такими родными места.

Я стояла, покачиваясь в такт внутренней музыке, пока не услышала звук воды и не очнулась. Сумасшедшая! Вдруг за мной наблюдали? Я сделала вид, что для меня самое обычное дело — впадать в транс с блаженно-глупым видом посреди двора: мало ли, вдруг я так медитирую. Источник был здесь. Струйка воды била вверх из маленького, диаметром с раковину, бассейна, который наполовину находился в нише на уровне моей груди. Бассейн образовывали плотно сложенные разноцветные камни величиной с кулак.

Стоп. Один из камней, желтоватый, почему-то лежал внизу у стены.

Я подошла, наклонилась, взяла. Камень так удобно лег в руку, что вспомнилось об оружии. Или об инструменте. Я поискала взглядом, откуда он выпал. Бассейн был в порядке. Тогда я подумала, что камень — подобный тем, что окружали фонтанчик — положили внизу специально. Вдруг он должен наводить приходящих на мысли о заброшенности человека, о его отрыве от небесной гармонии, об одиночестве или падении. В то время как на небесах все прекрасно обходятся без него. Поразмыслив над этим, я положила камень в карман и наконец напилась. Жаль, я с собой не принесла какой-нибудь посуды: вода здесь казалась вкуснее, чем из-под крана.

Хотя зачем использовать в комнатах и для уличного фонтанчика разную воду?..

Монахи сегодня не хотели нас собирать. Пошатавшись некоторое время по Монастырю, я наткнулась на Дениса. Он встал на пути так, точно давно меня ждал.

— Игор пропал, — сказал он.

— Это кто?

— Тот блондинистый тип, накачанный. После ночи его не видели.

— А монахи?

— Ты же знаешь, они не слишком разговорчивы. И для нас создают такие условия, что мало кто готов говорить, кроме как о себе. Большинство погружены в собственные истории.

— Это плохо?

— Но ведь пропал человек!

— Я с ним не знакома… Мало ли, вдруг его исчезновение — это фактор эксперимента? То есть, монахи это подстроили, чтоб посмотреть на нашу реакцию.

— Мне кажется, он потерялся в горах. Еще до того, как нас повезли…

Я вспомнила мерное, легкое, наводящее сон покачивание.

— Ты знаешь, куда нас возили?

— Нет. Я уснул, — в его голосе ощущались виноватые нотки.

— Я тоже. Монахи — мастера психологического влияния. Делают с нами все, что хотят. Хорошо, если они не имеют дурных намерений.

— Это еще вопрос. Мы и не заметим, как станем жертвами.

— А как же репутация университета?

— Думаю, они выкрутятся. К тому же, жертвой можно стать не только в физическом смысле. Нас зазомбируют так, что мы будем считать, будто все правильно и даже хорошо. А на самом деле…

— Ты действительно в это веришь? — я изобразила скепсис.

— Кто знает… Не хочешь пойти посмотреть, где мы были ночью?