Лутц Кох - Лис пустыни. Генерал-фельдмаршал Эрвин Роммель

• Название: Лис пустыни. Генерал-фельдмаршал Эрвин Роммель
• Автор: Лутц Кох
• Издательство: Феникс
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1999
• ISBN: 5-222-00773-1

Профессиональный немецкий журналист, военный корреспондент в действующей армии с 1941 по 1945, Лутц Кох в далеком 1949 году предпринял одну из самых первых попыток осмысления того, что происходило с миром и Германией на рубеже 30-х и 40-х годов. «Лис пустыни» – это не просто очередной бестселлер о второй мировой войне. Это произведение относится к редкому по нынешнем временам жанру публицистической прозы: каждое слово преисполнено глубочайшего смысла; каждая глава имеет свою тональность – от доверительно – повествовательной до реквиемо – философской, от гротескно – саркастической до героико – патетической, – свой чеканный ритм и характерный тембр и представляет собой законченное художественное целое. Это произведение – хороший подарок профессиональнымисторикам и тем, для кого небезразличны прошлое, настоящее и будущее мировой цивилизации.

---

Все это выходило за границы здравого смысла, и Роммель пребывал в недоумении: по-прежнему ли Гитлер находится в добром здравии или же проявила себя скрытая до сих пор демоническая сторона сущности диктатора, которая в один прекрасный момент приведет страну к катастрофе. Наверное, можно было найти извинительные мотивы такого поведения, учитывая то потрясение, которое испытал фюрер при известии о неудаче под Сталинградом и отступлении в Африке. Но разве не должен быть выдержанным и ответственным человек, ведущий за собой нацию и держащий руки на пульсе истории…

Роммель постепенно начинал понимать, что этот человек представляет собой средоточие темных и пагубных для Германии сил.

Герман Геринг застал погрузившегося в глубокое раздумье Роммеля в приемной. Рейхсмаршал предложил Гитлеру лично отправиться в Рим, провести переговоры с Муссолини и добиться от дуче гарантированного снабжения германских войск, удерживающих позиции в Северной Африке. Роммель знал цену обещаний фашистских лидеров и приблизительно представлял себе, чем закончатся переговоры в Риме, но это был его последний шанс: только таким образом он мог повлиять на развитие ситуации в Африке. Как утопающий за соломинку он ухватился за это предложение Геринга, хотя и не был согласен с решением Гитлера по африканской проблеме. Нечто, во что он верил, погибло в его душе после визита в Ставку.

В спецпоезде Геринга в Рим поехала и фрау Ром-мель. После войны я встретился с ней, и она рассказала мне о той поездке:

– На мужа было страшно смотреть – он был потрясен до глубины души. Он все время повторял: «Они не видят опасность – они не хотят ее видеть. Но она надвигается на нас семимильными шагами. Это полная катастрофа». Он никогда не был мнительным или подозрительным человеком, но вы понимаете, что я почувствовала, когда он, запинаясь, произнес: «Давай разговаривать потише. Кто знает, может быть, нас прослушивают». Впервые на нас опустилась зловещая тень гестапо.

РИМСКАЯ ИНТЕРМЕДИЯ ГЕРИНГА

Во время поездки из Мюнхена в Рим Герман Геринг обратился к фрау Роммель:

– Госпожа Роммель, хочу пожаловаться на вашего мужа. Вы не находите, что он стал слишком пессимистичным? Прошу вас, окажите на него влияние!

Она ответила на эту произнесенную шутливым тоном просьбу:

– Мой муж пессимист? Нет, этого не может быть! Напротив, он неисправимый оптимист. Достаточно только появиться намеку на что-нибудь хорошее, как он сразу же это замечает. Впрочем, если он ничего не замечает, то сразу же называет вещи своими именами.

При принятии решений по североафриканскому и средиземноморскому театру военных действий большое влияние на Гитлера оказывал его друг Муссолини. Фюрер верил итальянскому диктатору больше, чем своим генералам и политикам. Геринг был прекрасно осведомлен о тонкостях взаимоотношений двух «вождей», поэтому, желая польстить дуче, во время приема во Дворце дожей без колебания подверг Роммеля унизительному аутодафе. С улыбкой на лице он произнес:

– Я бы не стал категорически утверждать, что Роммель бросил итальянцев на произвол судьбы…

Маршал еще не успел осознать оскорбительный смысл этого замечания, как прозвучала подчеркнуто язвительная реплика дуче:

– Вот об этом мне как раз-таки ничего не известно. Ваше отступление, господин фельдмаршал, было осуществлено… гениально!

Роммель обстоятельно докладывал рейхсмаршалу об опыте борьбы армии «Африка» с превосходящими силами британских ВВС. Он предостерегал от опасности недооценки американской помощи и подчеркивал необходимость более интенсивного развития отечественной авиационной промышленности. Геринг невозмутимо обронил:

– Наши самолеты и наши военные летчики – лучшие в мире. Ваши рассказы об авиации противника напоминают мне охотничьи небылицы. А американцы умеют делать только хорошие лезвия для бритья!

Роммель едва не задохнулся от негодования и резко бросил:

– Господин рейхсмаршал, я настоятельно рекомендую вам приехать в Африку и понаблюдать за этими пресловутыми «лезвиями». Я бы нисколько не возражал, если бы наши люфтваффе точно так же «брили» бы своих противников!

Геринг бросил злой взгляд на Роммеля, замолчал и сменил тему разговора. Показательным для реального состояния дел в Италии был конфуз, произошедший на приеме в немецком посольстве. Во время обеда Геринг обратился к фрау Роммель со словами:

– Госпожа Роммель, могу сказать вам только одно – я не встану из-за этого стола, пока мы окончательно не решим вопрос со снабжением.

Не лезущая за словом в карман супруга немецкого посла в Италии фон Макензена демонстративно сухо, с легкой иронией и под общий смех присутствующих произнесла:

– Дорогая фрау Роммель, тогда я дам вам хороший совет: переезжайте на постоянное жительство в Рим!

Роммель вернулся в Африку измотанным и опустошенным. Теперь он точно знал, какой бесславный конец ждет его армию. Впервые он оказался на грани полного физического истощения – терял сознание и падал в глубокие обмороки (один раз потерял сознание и упал прямо перед штабным автобусом – несколько часов врачи не могли привести его в чувство). Безрезультатная борьба за спасение своей армии в Ставке ускорила его физический и эмоциональный срыв.

Возникает вопрос: почему Роммель не сделал однозначного вывода в этой ситуации? В тот момент он считал, что обстановка в Ливии и ожидаемый десант американцев в Тунисе не позволяют ему предпринимать шаги, которые могут оказать непредсказуемое воздействие на ход всей войны и изменить стратегический баланс сил в Европе.

В кругу близких друзей он часто высказывал мнение, что Германия уже миновала свой победный пик и сейчас стремительно катится в бездну поражения. Он продолжал усердно тянуть свою лямку, зная, что никто из военачальников вермахта не имеет достаточного опыта и не сможет заменить его в африканской пустыне. В конце концов, одно его имя внушало врагу не только уважение, но и страх. Когда армия «Африка» начала отступать и отправилась в свой скорбный путь длиной в 3 000 километров, противник боялся атаковать хитрого как лис полководца, а это давало возможность получить небольшую передышку его измученным и потрепанным войскам – передышку, которую Монтгомери вряд ли представил бы менее опасному полководцу. Он честно исполнял свой солдатский долг и все больше становился полководцем, а не стратегом – в горниле сражений африканской пустыни лихой дивизионный командир и удачливый генерал танковых войск давно уже превратился в заботливого отца своих солдат.

В Африке Роммель узнал важнейшую аксиому современной войны: мужество, героизм и самопожертвование, конечно, продолжают играть большую роль, но сражение выигрывает тот, у кого лучшее обеспечение, снабжение и координирование действий. Верность присяге заставляла его зубами вгрызаться в землю там, где другой бы благоразумно отступил. Но это ни в коем случае не было армейской привычкой к бездумному выполнению приказов – во главу угла Эрвин Роммель всегда ставил жизнь и здоровье вверенных ему солдат. Если что-то еще можно было спасти в Африке, то это мог сделать только Роммель.

Он никогда не был генералом от политики. Роммель был солдатом, и как все немецкие офицеры прошел суровую школу повиновения и дисциплины – вначале в Германской империи, потом в Веймарской республике и, наконец, в «Третьем рейхе». Он трижды присягал в верности Верховному главнокомандующему вооруженных сил и прекрасно отдавал себе отчет в том, что армия любой страны мира строится на безоговорочном выполнении приказов, даже если они не вполне соответствуют твоим внутренним убеждениям.

Жизнь, прожитая в армии, не позволяла Роммелю в корне изменить свои привычки и заняться политикой – к этому он был еще не готов. В конце концов, он был не из породы бунтарей, поддающихся минутному порыву и в мгновение ока открещивающихся от всего, что было путеводной звездой в этой жизни. Роммелю требовалось время, чтобы, изменяя себя, изменить окружающий мир. Маршал остался на капитанском мостике получившего пробоину и идущего ко дну корабля, он вернулся в Африку, которая подарила ему великие победы и принесла горькие разочарования.

Глава 8. «СТАЛИНГРАД» В ПУСТЫНЕ

ТУНИССКАЯ АВАНТЮРА

Высадка союзнического десанта на северо-западе Африки стала началом целого ряда операций, предусматривающих возвращение захваченной вермахтом Европы. Операция вторжения в Африку началась одновременно с атакой Монтгомери позиций Роммеля под Эль-Аламейном и была составной частью стратегического плана союзников – великолепным образчиком взаимодействия крупных войсковых соединений. Верховное главнокомандование было не готово к вражеской вылазке и оказалось захваченным врасплох, хотя правительство Виши неоднократно предупреждало немцев о готовящейся операции. Кабинету Петена стало известно о совершенно секретных планах союзников, и он тщетно пытался добиться разрешения на усиление французской группировки в Северной Африке для защиты французских колониальных владений. Из Виши даже пришло предложение включить французские соединения в состав германских экспедиционных войск в Африке для организации совместного отпора «захватчикам». Из надежных источников французы узнали о предполагаемой дате вторжения и утверждали, что оно произойдет не позже 20 ноября. Но ни Гитлер, ни ОКБ не проявили ни малейшей заинтересованности в военно-стратегическом партнерстве с правительством Виши. В Берлине потешались над «чрезмерной подозрительностью» и считали «болтовню о десанте» плодом досужего вымысла впечатлительных французов. Дилетантское отношение к доброкачественной разведывательной информации и поверхностный анализ геополитической ситуации привели к тому, что немецкая сторона не предприняла никаких контрмер, направленных на предотвращение реально существовавшей угрозы. Когда штаб германского ВМФ отправил Йодлю шифровку с сообщением об идущем через Гибралтар курсом на восток крупном конвое союзников, оперативный отдел ОКВ хладнокровно ответил: