Лутц Кох - Лис пустыни. Генерал-фельдмаршал Эрвин Роммель

• Название: Лис пустыни. Генерал-фельдмаршал Эрвин Роммель
• Автор: Лутц Кох
• Издательство: Феникс
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1999
• ISBN: 5-222-00773-1

Профессиональный немецкий журналист, военный корреспондент в действующей армии с 1941 по 1945, Лутц Кох в далеком 1949 году предпринял одну из самых первых попыток осмысления того, что происходило с миром и Германией на рубеже 30-х и 40-х годов. «Лис пустыни» – это не просто очередной бестселлер о второй мировой войне. Это произведение относится к редкому по нынешнем временам жанру публицистической прозы: каждое слово преисполнено глубочайшего смысла; каждая глава имеет свою тональность – от доверительно – повествовательной до реквиемо – философской, от гротескно – саркастической до героико – патетической, – свой чеканный ритм и характерный тембр и представляет собой законченное художественное целое. Это произведение – хороший подарок профессиональнымисторикам и тем, для кого небезразличны прошлое, настоящее и будущее мировой цивилизации.

---

Во второй половине дня 21 июня быстрый «Хейнкель» поднялся в воздух с аэродрома Эль-Газали, когда еще не все вражеские гарнизоны внешнего кольца обороны крепости сложили оружие и там продолжался ожесточенный бой. Самолет лег на курс Афины – Вена, и через несколько часов приземлился в столице рейха. После падения крепости не успели пройти и сутки, а я уже рассказывал на пресс-конференциях и по радио о героических событиях, участником которых мне довелось стать. Вся Германия преисполнилась ликования и оптимизма. Победа – это слово звучало в сердце каждого немца. Профессиональный долг, поддержка и помощь Роммеля привели меня в столицу, но я и представить себе не мог, что окажусь в рейхсканцелярии и буду докладывать фюреру о ходе африканской кампании. После двух пресс-конференций меня неожиданно вызвал доктор Геббельс. Он подробно расспросил меня о Роммеле и о положении наших войск в Африке. Дополнительно к подробному рапорту о боевых действиях Африканского корпуса я прямодушно рассказал рейхсминистру (с которым беседовал первый раз в жизни) о том надрыве, с каким бьются с врагом истощенные немецкие дивизии. Несмотря на все победы, они уже очень скоро исчерпают не безграничные силы без свежих резервов и хорошо налаженного снабжения. К сожалению, у Геббельса и большинства государственных деятелей в Берлине соображения здравого смысла отошли на второй план – радость, ликование и восхищение сограждан и мировой прессы заслонили перспективу. На фоне очередных успехов на Восточном фронте, где вот-вот должна была пасть мощнейшая черноморская крепость Севастополь, у высшего руководства складывалась искаженная картина военного положения Германии, исходя из реального состояния вооруженных сил рейха и запасов сырья. Огромные расстояния между базами снабжения в Германии, европейским и африканским театрами военных действий становились предпосылкой поражения вермахта в будущем. Во второй половине дня Геббельс сообщил Гитлеру о моем докладе по Северной Африке. Гитлер заинтересовался и через своего министра пропаганды пригласил меня на ужин в фюрербункер. Я был представлен рейхсляйтеру Дитриху и еще раз в течение этого дня изложил ему африканскую эпопею. Ровно в 20.00 мы вышли из здания министерства пропаганды и направились в рейхсканцелярию. Я уже пять дней не брился и даже не сменил пропитанный потом и покрытый пылью фронтовых дорог мундир. Зацикленный на пропаганде Геббельс настоял на том, чтобы я предстал перед фюрером в том же виде, в каком прибыл из Тобрука. Я с нетерпением ждал встречи с человеком, одно слово которого определяло сейчас судьбы Европы и могло решить дальнейшую участь дивизий Роммеля и всего африканского фронта.

В холле я сразу же попал в плотное кольцо приглашенных на ужин гостей. Гиммлер любезно расспрашивал меня о войне в пустыне, а гауляйтер Ханке, который был ординарцем Роммеля на Западном фронте, вспоминал подробности французской кампании. Всего собралось около двадцати человек, когда прозвучала команда: «Господа офицеры, внимание – фюрер идет!» Все встали и повернулись к дверям, откуда должен был появиться Адольф Гитлер. Геббельс представил меня, а я произнес несколько предусмотренных воинским этикетом слов. Фюрер даже не дал мне договорить до конца. Он сердечно поприветствовал меня и громко, чтобы было слышно всем окружающим, произнес: «Я только что произвел Роммеля в маршалы». Свершилось – Роммель достиг самой верхней ступени армейской иерархии и стал самым молодым маршалом вооруженных сил. Гитлер взял меня под руку и проводил к обеденному столу. Сообщения о победах в России и Африке привели его в прекрасное расположение духа – четыре часа, что я провел в рейхсканцелярии, Гитлер был энергичен и бодр.

В столовой я сидел справа от Гитлера за большим овальным столом. Справа от меня сидел доктор Лей, который за весь вечер так ни разу и не открыл рта. За ним сидели Геббельс, Дитрих, военные и несколько находившихся в это время в Берлине гауляйтеров. Слева от Гитлера сидели Шпеер, Борман, Шауб, Гиммлер и представитель Геринга, генерал Боденшац.

Уже через несколько минут мне показалась несколько странной манера ведения застольной беседы: создавалось впечатление, что ни один человек из ближайшего окружения Гитлера, включая Геббельса, не имеет собственного мнения – высказывался только Гитлер, а остальные поддакивали. Гораздо более тягостное впечатление производили лицемерное раболепие и чуть ли не византийское славословие в адрес фюрера. Гитлер с аппетитом истреблял разнообразные вегетарианские блюда: салаты, закуски из яиц, сыр – и время от времени прикладывался к большому кубку с апельсиновым соком, разбавленным чаем. Геббельс состоял при мне как нянька и выполнял обязанности то ли диктора, то ли суфлера. Уже в который раз за этот день я изложил историю взятия Тобрука.

Уже после нескольких фраз я понял, что Гитлер досконально знает все подробности быстрого прорыва и даже захвата источников воды у последнего, крутого спуска к крепости. Он прочитал удивление в моих глазах и произнес: «Да, как-то Роммель рассказал мне, как он планирует захватить Тобрук. Мой самый молодой маршал». Потом он усмехнулся и добавил: «Хитрый лис! Такие дела только ему по плечу!».

Следующие десять минут под пристальным наблюдением моих сотрапезников я сдавал самый настоящий экзамен по бортовому вооружению и бронированию британских танков. Гитлера интересовали такие детали, которые, по моему разумению, были известны далеко не каждому специалисту. Тут же всплыла в памяти сценка, разыгравшаяся на палубе посыльного судна «Кузнечик». В 1937 году мореходные качества «Кузнечика» испытывались в Северном море. Гиммлер носился с идеей совершить вместе с фюрером путешествие в исландский город Тингведлир, где по преданию сохранились артефакты древних германцев. Я поднялся на борт стоящего на рейде Рейкьявика судна и стал свидетелем конфуза морских офицеров, которых бросало то в жар, то в холод от вопросов фюрера, необыкновенно компетентного в области систем вооружения и обеспечения боевых кораблей всех стран мира.

Потом я рассказал о взятии Бир-Хакейма и о мужественном сопротивлении голлистского гарнизона под командованием хорошо известного в Германии генерала Кенига (После капитуляции он был главнокомандующим французскими оккупационными войсками в Германии.) Французы едва не сорвали нам наступление. Мало того, продержись они еще немного, и Африканский корпус был бы поставлен перед угрозой катастрофы. В этот момент прорвалась застарелая ненависть Гитлера к Франции и он разразился тирадой, которая прозвучала для меня как гром среди ясного неба:

– Вы слышите, господа! Все, что сейчас рассказал Кох, в очередной раз подтверждает мой тезис о том, что после нас французы лучшие солдаты в Европе. При соответствующей рождаемости они всегда смогут поставить под ружье сотню прекрасных дивизий. После войны нужно непременно образовать коалицию, чтобы сдерживать эту страну чисто военными методами!

Неожиданно в разговор включился Гиммлер:

– Мой фюрер, но вначале мы должны забрать у них провинции, где компактно проживает германское население… – Фландрию, Шампань.

Гитлер прореагировал мгновенно, как будто он ждал именно эту реплику:

– Да, да, мы это обязательно сделаем. Я бывал в этих краях еще во время первой мировой. Какие французы? Там испокон века живут одни германцы!

Эти слова не вызвали возражений у сидящих за столом. Я видел, как некоторые паладины Гитлера утвердительно кивали головами. Это притом, что летом 1942 года, через два года после капитуляции и заключения перемирия, официальная внешняя политика рейха к Франции Петена и Лаваля была подчеркнуто дружелюбной и добрососедской. Одновременно официальная пропаганда заявила о преодолении всех германо-французских противоречий и политике сотрудничества в рамках «новой Европы». Напомню, что все убежденные сторонники правительства Виши всегда приводили этот довод в качестве главного аргумента их лояльного отношения к Германии.

Мои размышления прервал вопрос Гитлера:

– А что там Роммель? Он собирается идти дальше?

Я сообщил, что перед моим отъездом Роммель рассказал о своих планах дойти до египетской границы и отбить наши старые укрепления под Эс-Саллумом и в проходе Хальфайя. На большее у Африканского корпуса просто не хватит сил. Гитлер никак не прореагировал на недвусмысленный намек о подкреплении.

Потом разговор вообще ушел в сторону – за столом заговорили о скандинавских проблемах и о вопросах русской кампании. Потом все прошли в правительственный кинозал, где нам продемонстрировали последний еженедельный киножурнал «События недели». Гитлер всегда предварительно редактировал текст, поэтому фильм шел без звука. За его спиной сидел адъютант и громко зачитывал комментарии к кадрам военной хроники. Гитлер постоянно прерывал его: