Барбара Вуд - Ночной поезд

• Название: Ночной поезд
• Автор: Барбара Вуд
• Издательство: ООО «ТД «Издательство Мир книги»
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-486-01256-3

Небольшой польский город, оккупированный фашистской армией в годы Второй мировой войны, может быть стерт с лица земли. Чтобы спасти жителей города, молодой врач Ян Шукальский решает инсценировать эпидемию тифа, чтобы заставить нацистов вывести свои войска. Ценой невероятных усилий ему удается это сделать. Стойкость и мужество, любовь и самопожертвование помогают героям преодолеть ужасы войны и противостоять смерти…

---

– Мы должны соблюдать осторожность.

– На Жабу можно положиться.

– Нет, Пиотр, на этот раз речь идет совсем о другом. Я должен сообщить вам новость, и, поскольку вам сразу захочется отреагировать на нее, пожалуйста, наберитесь терпения и выслушайте меня до конца. Не забудьте, что пока это лишь идея.

При тусклом свете ризницы, среди дымки от медника, источавшего аромат священного ладана, Ян Шукальский кратко изложил свою идею о возможности расширить проведенный на Кеплере эксперимент и сделать все так, чтобы сложилось впечатление, будто вспыхнула эпидемия. Когда врач закончил, священник молча уставился на свои огромные руки, взгляд его затуманенных глаз был обращен внутрь, большая голова наклонилась чуть вперед. Через некоторое время он заговорил:

– Это очень опасно, Ян.

– Я знаю.

– И вы все же хотите попытаться?

– Пока не знаю. Все зависит от того, к каким результатам приведет эксперимент на Кеплере. Я пришел сюда лишь потому, что мне хочется кое-что узнать от вас. Я должен это знать еще до того, как приступлю к изучению нашего фантастического плана.

– И что именно?

– Вы поможете нам?

– Ах, Ян… – Отец Вайда решительно уперся руками в колени и встал во весь свой могучий рост. – Ян, я не могу. Это слишком… слишком…

– Что, Пиотр?

– У вас из этого ничего не получится.

– Я не утверждаю, что получится. Сейчас, Пиотр, я хочу знать лишь одно: вы поможете нам?

Священник запустил руки глубоко в карманы длинной черной рясы. Шукальский видел, как его широкие плечи от нерешительности то поднимаются, то опускаются, и слышал его учащенное дыхание.

– Пиотр, вы не хуже меня знаете, что грядет. Калеки, священники, цыгане и все недочеловеки. А что ждет моего маленького Алекса? «Lebensborn», если нам повезет! А мою добрую жену? Газовые камеры Освенцима? А этих ваших озорных мальчишек, прислуживающих в алтаре? Как с ними позабавятся гестаповцы? А несчастный Жаба? Вчера вечером, Пиотр, я говорил вам, что семье Вилков повезло, ибо болезнь отпугнет от них нацистов. Лучше болеть тифом, чем терпеть пытки, свидетелем которых стал Кеплер, или разделить судьбу того цыгана! Если мой эксперимент на Кеплере удастся, то он может получиться и на другом человеке. На многих других. До тех пор, пока не сумеем убедить нацистов в том, что мы тоже заражены тифом, и они отстанут от нас!

Шукальский сделал шаг к священнику.

– Пиотр, – осторожно начал он, – сейчас у нас с Марией в лаборатории больницы выделяется эта бактерия, и вечером мы собираемся подготовить эту культуру.

– Ян, из этого ничего не получится! – сказал Вайда и обернулся.

– Почему? В Польше есть другие города, в которых из-за тифа объявлен карантин. Только там настоящий тиф. Мне приказано отсылать все пробы крови потенциальных больных тифом в Центральную лабораторию Варшавы, контролируемую немцами. После того как я отправлю им несколько…

– Нет, Ян.

– Почему нет?

– Потому что наш долг – сохранить людям этого города жизнь. Мы с вами ответственны за спасение Зофии. Можно пойти на риск с Кеплером, ибо, если мы потерпим неудачу и Дитер Шмидт все обнаружит, тогда остается надежда, что он накажет только нас. Но ради всего святого, Ян, если мы вовлечем в это весь город и потерпим неудачу, тогда город погибнет!

Доктор посмотрел на могучего священника и задумчиво сказал:

– А какая, по-вашему, судьба ждет город, когда нацисты здесь приступят к завершающему этапу?

Отец Вайда отшатнулся, будто его ударили по лицу.

– Ян, не знаю, что и ответить.

– Пиотр, вот что я вам скажу. Если благодаря моей вакцине Кеплеру дадут увольнение по болезни, то я собираюсь расширить эксперимент и вакцинировать других. Я точно знаю, что нацисты не тронут всех остальных, если из-за болезни оставят в покое Кеплера. А ради такого стоит рискнуть. Отец, вы говорите о судьбах, но что бы вы предпочли? Ждать, пока нацисты нас зарежут, словно баранов, или пойти на вероятный риск быть схваченным и подвергнуться казни за собственные действия?

Их окутала гнетущая атмосфера, она опускалась медленно, словно пелена Дня Страшного суда, и вытеснила из помещения все, кроме того ответа, который еще не прозвучал. Когда отец Вайда взглянул на своего друга, в его глазах стояли слезы.

– Ян, если вы пойдете на это, я вам помогу. Но вы не должны вмешивать в это других. Другого священника, Жабу, мою служанку, они все должны оставаться в полном неведении. Только мы с вами обязаны отвечать за все последствия.

– Я готов к этому.

– Что вам понадобится от меня?

– Две вещи, отец. Если мой эксперимент на Кеплере увенчается успехом, нам понадобится тайное место, где можно оборудовать небольшую лабораторию, поскольку больница не самое безопасное место. Отец, пока подумайте об этом, с ответом можно подождать еще несколько дней.

Пиотр кивнул.

– А вторая?

– Мне нужен килограмм телятины. Мясо мне понадобится сегодня к восьми часам вечера.

– Телятина?

– Я потом все объясню.

* * *

Матушек взглянул на своих друзей и сказал:

– Этот план заключается вот в чем.

Группа собралась вокруг него, двадцать обитателей пещеры, физически способных участвовать в боевом задании. Давид Риш стоял рядом с высоким поляком и чувствовал, как напрягается от волнения. Он посмотрел поверх собравшихся в сторону Леокадии Чеховской и снова невольно задумался о ней. За три дня, которые девушка пробыла в пещере, она почти не разговаривала и держалась в стороне от всех. Как она сошлась со странствующими Брунеком и Антеком, никто не мог объяснить, а поскольку она держала свои мысли при себе, Давиду она стала казаться интригующей тайной. Но когда его мысли отвлеклись от текущих дел, он резко напомнил себе, что она не еврейка, к тому же на семь лет старше его, у нее есть муж, который где-то сражается на стороне немецкой армии. Но даже при этом, отведя глаза от ее до боли красивого лица, Давид мог лишь с трудом сосредоточиться.

– У нас хватает оружия как раз на всех, – тихо говорил Брунек, – как для женщин, так и для мужчин. Все должны участвовать в этом, если мы хотим добиться успеха. – Затем он поднял странный аппарат. – Вот это такая же походная фляга, как и те, которые будут наполнены нитроглицерином, изготовленным у моста. Вы видите, что к ней подведены шнур и зажим для ноги велосипедиста. Я буду находиться под поездом и подсоединю зажим к оси вагона. Я также постараюсь поместить одну флягу под паровозом.

– Вы взорветесь, как только поезд тронется с места. Он всегда сначала делает рывок, а вы окажетесь прямо под ним.

– Да, Мойше. Я знаю это. Вот почему я должен подсоединить эти фляги после того, как поезд начнет движение.

Между стартовым рывком и набором скорости существует короткая пауза. Во время этой паузы поезд начинает плавное движение, почти скользит, и вот тогда-то я и прикреплю емкости с нитроглицерином. Когда поезд наберет скорость, они начнут покачиваться на осях колес, словно маятники, а при резкой остановке они взметнутся вверх и ударятся о днища вагонов. И тогда… бум!

– Почему поезд должен резко остановиться?

– Я подхожу к этому. Но сегодня вечером мы должны кое-что сделать в первую очередь. Мойше и ты, Антек, и еще несколько человек вместе со мной пойдут к мосту. Мы проделаем кое-какую предварительную работу. Сначала придется вырезать секцию железнодорожной шпалы примерно на том месте, где будет стоять паровоз до того, как переехать через мост. Мы выроем яму и опустим в нее эту бочку для горючего.

Названные Матушеком люди повернули головы в сторону большой железной бочки и с подозрением стали разглядывать ее.

– Затем мы прикроем это место шпалой. Вы видите, что крышка снимается и человек легко спрячется в бочке. Мне придется посидеть в ней до тех пор, пока поезд после осмотра моста не поедет дальше, а когда он будет медленно проезжать надо мной, я прикреплю фляги с нитроглицерином к осям колес.

– А когда произойдет резкая остановка?

– В день операции мы также выроем яму под шпалой метрах в пятидесяти от другого конца моста и положим в нее небольшую флягу с нитроглицерином, вытащим клин из шпалы, чтобы обеспечить вполне достаточную вибрацию рельсов, и емкость взорвется. Поезд со скрежетом остановится, и от этого взорвутся другие фляги. Мост рухнет, и поезд свалится в Вислу. Молю Бога, чтобы лед оказался достаточно толстым и не все утонуло. Если мы не ошибемся в выборе поезда, у нас будет достаточно оружия и боеприпасов, чтобы вооружить целую армию.

Давид посмотрел на Авраама, своего молодого впечатлительного друга, и кивнул ему. Авраам Фогель, который большую часть своей двадцатилетней жизни трудился ради того, чтобы стать концертным скрипачом, явно не вписывался в эту группу решительных людей. Он был робким, тихим юношей с большими задумчивыми глазами и улыбкой мечтателя. Но Давид Риш знал, что таится в сердце Авраама. Они были близки, как родные братья, и Авраам делился своими сокровенными мыслями с Давидом. Авраам также мечтал об армии, выступающей против нацистов. И его мечтания были не менее абстрактными, чем мечтания Давида. Оба знали, что пройдет время и они остановят один из мрачных поездов и наберут армию из его пленников. Но сначала им необходимо оружие. Брунек Матушек продолжал объяснять: