Робин Хобб - Лесной маг

• Название: Лесной маг
• Автор: Робин Хобб
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-699-30622-0

Юный Невар Бурвиль обязан пойти по стопам отца и избрать своим ремеслом военное ремесло — таков закон. Повинуясь обычаю и воле отца, он отправляется в столицу, чтобы закончить Академию и стать офицером. Однако у судьбы на него другие виды. Три народа, три различных цивилизации противостоят друг другу. Это и королевство Герния, родина Невара, и вольные кочевники равнин и загадочное племя людей с пятнистой кожей, живущих в восточных лесах. Магия железа, магия равнин и магия леса сошлись в жестокой схватке, и Невар оказался в эпицентре этого противостояния. Его собственная жизнь рушится — невеста бросает его, отец не желает иметь с ним дела. Но, возможно, ценой собственного благополучия Невару удастся сделать так, чтобы три мира не уничтожили друг друга…

«Лесной маг» — вторая книга новой трилогии «Сын солдата», вышедшей из-под пера признанного мастера фэнтези Робин Хобб. Мир, где разворачивается действие книги, не менее своеобразен, чем мир «Саги о Видящих», «Саги о живых кораблях» и «Саги о шуте и убийце», уже снискавших заслуженную популярность среди читателей.

---

Я предостерег его хмурым взглядом.

— Мы беседуем с леди.

Он был на голову ниже меня, но, видимо, решил, что лишний вес сделал меня мягкотелым.

— Мне это беседой не показалось. У меня сложилось впечатление, что она хочет, чтобы вы оставили ее.

— Мы обещаны друг другу, и я имею право…

— Не официально! — быстро вмешалась Карсина. — И я действительно хочу, чтобы ты оставил меня.

— Видите, сэр, леди устала от вашего общества. Будьте же джентльменом и позвольте ей уйти.

Он храбро встал между Карсиной и мной — длинношеий, веснушчатый. Я бы мог переломить его пополам, словно прутик.

— Возможно, это ей следует побыть леди и оказать мне любезность, выслушав меня, — ровным голосом проговорил я, взглянув поверх его головы на Карсину.

— Ты намекаешь, что я таковой не являюсь? — вспылила Карсина. — Невар Бурвиль, ты оскорбил меня. Я непременно расскажу об этом отцу.

Ярость пела в моей крови и звенела в ушах, переполняла меня. И вдруг с моего языка сорвались слова, пришедшие из источника, неведомого даже мне самому:

— Ты не обращала на меня внимания, ты пыталась от меня сбежать, и, таким образом, сегодня ты оскорбила меня трижды, но это будет последний раз. Прежде чем ты умрешь, Карсина, наступит день, когда ты приползешь ко мне на коленях и будешь умолять меня, чтобы я простил тебя за сегодняшнее.

Услышав мои резкие слова, она приоткрыла рот, от изумления выглядя крайне юной и несколько вульгарной. Она растеряла всю свою привлекательность, на смену которой пришел гнев. Я сказал слишком много и говорил слишком грубо. Ничего ужаснее и недостойнее на свадьбе брата я совершить не мог.

Лицо Карсины стало пунцовым, и в ужасе я увидел у нее в глазах слезы. Ее веснушчатый партнер возмущенно уставился на меня.

— Послушайте же, сэр, я настаиваю…

— Настаивай сколько влезет, — отрезал я и пошел прочь.

Однако толстому человеку трудно двигаться с достоинством. Я тщетно пытался успокоиться хотя бы внешне, покидая поле боя, и убеждал себя, что нашу стычку заметили не столь уж многие и никто из нас не повышал голоса. Я оглянулся — Карсина исчезла. На мгновение я испытал облегчение, но тут же увидел, что она бежит вверх по лестнице, закрыв лицо руками. Несколько женщин проводили ее глазами. Следом за ней торопилась моя сестра. Я проклинал себя и никак не мог понять, откуда взялась эта вспышка ослепительного гнева и резкие слова, которые я сказал Карсине.

«Мне следовало бы держать при себе и боль, и жалкие надежды», — яростно ругал я себя.

Я вышел из бальной залы на террасу, а оттуда по ступеням спустился в сад. Здесь оказалось жарче, а не прохладнее, как я ожидал. Многие цветущие кусты пожелтели от засухи; молодые деревца были хилыми и не давали тени. Воротник меня душил, куртка казалась слишком теплой. Как я мог повести себя так глупо? Почему затеял эту ссору? Мне следовало позволить ей высказать все, что она хотела. Тогда в следующий раз, когда бы мы с ней встретились, я уже стал бы прежним и все вернулось на свои места. А она ругала бы себя за то, что избегала меня. Теперь же сказанные мной слова встанут между нами. Я с тоской подумал, что она, должно быть, побежала искать утешения у матери. И моя сестра уже с ней. Я даже не знал, что для меня хуже.

Густая живая изгородь и журчание фонтана за ней обещали мне тенистое убежище. Сад был не слишком удачно спланирован, и мне пришлось довольно долго идти и свернуть, огибая изгородь, прежде чем я наткнулся на крохотные воротца. Они были прикрыты, но не заперты, и я вошел во второй сад.

На его устройство хозяева не пожалели денег, и меня удивило, что здесь не толпятся гости. Выложенная камнем дорожка по извилистой спирали вывела меня в самое сердце садика. Цветы на клумбах поражали пышностью, несмотря на стоявшую всю неделю жару. В розовых кустах и в высоких цветках лаванды жужжали пчелы, собирающие нектар. Аромат цветов и трав, словно тяжелое облако, висел в неподвижном воздухе. Я прошел мимо декоративного пруда с рыбками. Поверхность его украшали толстые желтые лепестки кубышек, а рыбки скользили в воде, точно мерцающие тени.

Чуть дальше находилась стилизованная под диковинный маленький домик голубятня, в которой ворковало множество птиц. Часть грелась на солнышке на открытой площадке, примыкающей к их жилищу. Я немного постоял на месте, прислушиваясь к их успокаивающим голосам, а затем шагнул на извилистую тропинку, ведущую к фонтану в самом центре садика и его тихому музыкальному журчанию.

До него я так и не дошел. Неожиданно мне в нос ударило такое зловоние, что я едва не задохнулся. Я прикрыл нос и рот рукой и повернул голову, не в силах поверить тому, что увидели мои глаза. Алтарь из белого мрамора, испачканный кровью и испражнениями птиц. Над ним аркой изгибался медный прут, с которого свисало нечто, вполне способное оказаться изящной люстрой, если бы вместо светильников на каждый его крюк не был насажен мертвый голубь. В центре алтаря лежала птица со вспоротым животом и разложенными для предсказания внутренностями. На белых перьях остались кровавые следы пальцев. На изгибе арки сидел черно-белый стервятник, из его клюва свисали голубиные потроха. Мухи и осы тяжело гудели вокруг мертвых птиц. Один белый голубь казался уже скорее красным, а из-под хвоста у него свисали расклеванные внутренности. Пока я ошарашенно смотрел на все это, с них медленно скатилась и упала на алтарь капля крови.

Все это было сделано сегодня.

Следом за этой ужаснувшей меня мыслью пришла другая. Алтарь и люстра с крючками не похожи на временное приспособление. Поронты постоянно поклоняются старым богам, и это — жертвоприношение по случаю свадьбы. Скорее всего, невеста моего брата, ее мать и сестры убили птиц в честь бракосочетания Сесиль.

Мне казалось, сильнее испугать меня не сможет уже ничто. Но пока я стоял, словно прикованный к месту ужасом, одна из птиц трепыхнулась на своем крюке и дернула крыльями, заставив всю карусель сдвинуться с места. В следующее мгновение она приоткрыла глаз и взглянула на меня, беззвучно открывая и закрывая клюв.

Я не мог этого вынести.

Мне пришлось встать на цыпочки, чтобы достать несчастную птицу, Так что куртка натянулась на моих плечах. Я схватил голубя за крыло и подтянул к себе жуткую карусель. Когда мне удалось взять птицу обеими руками, я снял ее с крюка. Я намеревался положить конец ее мучениям, свернув ей шею, но, прежде чем я успел что-то сделать, ее тело дернулось и замерло. Я отступил от алтаря и посмотрел на свой скорбный трофей. Гнев на Карсину неожиданно превратился в ярость на несправедливость мира. Почему это маленькое существо должно было умереть, став жертвой в честь дня бракосочетания? Почему его крохотная жизнь кажется им несущественной? Другой у него не будет.

— Ты не должен был умирать.

Кровь пульсировала в моих жилах, пропитанная яростью.

— Они поступили жестоко, убив тебя. Что же это за семья, с которой связал нас мой брат?

Глаза птицы открылись, и я от удивления чуть не выронил ее. Затем голубь тряхнул головой и расправил крылья. И тогда я его выпустил, и он превратил падение во взлет. Одно из его крыльев мазнуло по моему лицу, когда он начал подниматься в воздух, а в следующее мгновение он скрылся из виду. К моим пальцам прилипли маленькие пушистые перышки. Я стряхнул их, и они медленно поплыли к земле в неподвижном воздухе. Я и сам не понимал, что произошло. Я снова посмотрел на мерзкую карусель из мертвых птиц и на следы крови на своих руках и с отвращением вытер ладони о темные брюки. Как же эта птица смогла выжить?

Я стоял и смотрел еще долго. В ветвях соседнего куста неожиданно громко закричал стервятник, потом расправил черно-белые крылья и разинул в мою сторону красный клюв. С голой шеи, точно опухоль, свисали мясистые оранжевые сережки.

Я отступил на шаг назад, но птица продолжала громко, вызывающе орать. Ее вопли тут же подхватила пара ее товарок, сидевших на соседних деревьях. Когда они подняли шум, я повернулся и поспешно зашагал прочь. В голове у меня царила полная неразбериха. Одно дело — слушать рассказы о поклонении старым богам, и совсем другое — увидеть собственными глазами возведенный для них алтарь.

Знает ли Росс о вере своей жены?

Знает ли мой отец? А мать?

Я дышал ртом, быстро шагая прочь от страшного места, и только подойдя к клумбам с лавандой и увидев кружащих над ними шмелей, остановился. Несколько раз глубоко вдохнул, наслаждаясь ароматом и стараясь успокоиться. Меня покрывал липкий пот. Я видел нечто темное, и оно наполнило меня мрачным предчувствием.

— Сэр, это сад для медитации и отдыха семьи. Свадебные торжества проходят не здесь.

Женщина была одета как садовник, в грубую темную рубаху, брюки и сандалии. Широкополая шляпа отбрасывала тень на лицо. В одной руке она держала корзинку, в которой лежала садовая лопатка.