Мэгги Дэвис - Аметистовый венец

• Название: Аметистовый венец
• Автор: Мэгги Дэвис
• Издательство: Эксмо-Пресс
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2001
• ISBN: 5-04-008091-3

Красавицу графиню, богатую наследницу Констанс, использует в своей безжалостной политической игре король Генрих I – и за это церковь окрестила ее «Вавилонской блудницей». Волей короля она оказывается в Уэльсе, где случай сводит ее с бродячим жонглером и менестрелем Сенредом. Тайна его рождения заставляет молодого человека скитаться по стране, спасаясь от преследования врагов. Своим врагом он считает и женщину, чьи поцелуи навсегда лишили его покоя. Опаленные страстью, они расстаются, чтобы встретиться вновь…

---

2

Ванну вновь наполнили горячей водой, и две служанки стали усаживать в нее рыдающую Бертраду.

Констанс откинулась на высокие взбитые подушки. Паж принес ей еще кубок вина. Пригубив его несколько раз, она вспомнила, что после переправы во рту у нее не было ни росинки, и поставила кубок на пол.

Она наблюдала, как женщины моют ее плачущую сестру. Бертрада проучилась в школе монастыря Святого Омера почти пять лет, и Констанс знала, как рада была бы мать-настоятельница, если бы наследница Морле, пусть даже младшая сестра, пополнила своими богатствами их монастырские сундуки. Все маленькие девочки в свое время играют в монахинь. В их детских играх ее меланхоличная младшая сестра всегда играла роль монахини. Мабель, средняя сестра, изображала прекрасную леди, по воле судьбы оказавшуюся в бедственном положении и ждущую спасителя. Констанс, старшая из них, игравшая рыцаря, неизменно приходила ей на помощь.

Констанс со вздохом подумала, что должна подготовить сестру к посещению родителей жениха. Учитывая монастырское воспитание Бертрады, де Клайтоны согласились, что на смотринах будут присутствовать лишь они и Констанс.

Во второй половине дня, если будет на то воля божия, Вулфстан де Клайтон и Бертрада де Конбург будут обвенчаны на крыльце часовни перед всеми собравшимися гостями. Обряд бракосочетания должен провести сам епископ Честерский, именно его рыцари в пурпурных одеяниях заполнили большую часть двора. Затем в большом зале замка должно состояться свадебное пиршество. Гостей ожидало веселье, а бедную Бертраду – тяжелое испытание: брачная ночь. Подумав, что ей придется поговорить с шерифом о братьях жениха, Констанс закусила нижнюю губу. Судя по их развязному поведению, вполне можно ожидать, что они схватят новобрачных и под непристойные крики собравшихся, приплясывая, отнесут на высоко поднятых руках в опочивальню. И при этом еще могут заглядывать под одежды.

В первую свадебную ночь Констанс подвыпившие гости прямо из-за пиршественного стола отнесли ее в опочивальню и бросили на кровать. И тут же сверху на нее обрушился ее жених, теперь уже муж, рыцарь втрое старше ее. После этого у нее, а было ей тогда всего четырнадцать, сильно болели ребра и нестерпимо ныла вывихнутая кисть. Поэтому она должна позаботиться, чтобы с Бертрадой не приключилось ничего подобного.

Констанс продолжала наблюдать, как служанки купают сестру. Ей остается только надеяться, что, когда она окажется в постели, во власти законного супруга, он сумеет сделать ее счастливой и удовлетворенной.

В этот момент сестра вырвалась из скользких мыльных рук женщин, схватила со стола серебряное распятие и как была, нагишом, вся мокрая, кинулась к кровати.

– Умоляю, спаси меня, Констанс, спаси меня! – завопила она, рухнув на колени. – Как я могу отдать ему свое тело, принадлежащее лишь господу богу? Он же меня просто изнасилует. Ты должна меня спасти. О благословенный Иисус! – Повернувшись, Бертрада воззвала к служанкам: – Неужели никто из вас не поможет мне сохранить телесную чистоту?

Констанс сразу же догадалась, что все это внушили ей монахини.

– Залезай обратно в ванну, пока не вымочила всю постель, – решительно заявила она. – Ты знаешь, что мы не можем ослушаться королевского слова. Бог – свидетель, я сама трижды вынуждена была повиноваться его воле.

Бертрада смотрела на нее полубезумными глазами. Констанс вытерла брызги воды, попавшие ей на лицо.

– Послушай, – сказала она более ласково, – меня выдали замуж четырнадцати лет. А моему мужу было сорок два. Он и обращался со мной как с ребенком – с добротой и нежностью.

Она умолчала, однако, что Бальдрик де Кресси прибыл в Морле со своей любовницей, которую поселил неподалеку. Однажды Констанс даже ездила, чтобы только посмотреть на нее. Это была крупная загорелая женщина с дерзкими глазами, дочь крепостного. Когда Констанс увидела ее, та возилась в своем огороде. Она с ужасом представила себе, как де Кресси и его любовница, храпя и хрипя, словно два огромных животных, занимаются любовью.

Через девять месяцев, к вящему разочарованию де Кресси, Констанс родила дочь Оди.

Она посмотрела изучающим взглядом на стоящую перед ней на коленях сестру. Бертрада была длинноногой девушкой с осиной талией и упругими грудями.

– Помоги мне, – стонала Бертрада, – я не хочу, чтобы он притрагивался ко мне.

Констанс откинула мокрые волосы с лица сестры:

– Да успокойся ты, с тобой не случится ничего плохого. Во всяком случае, жених сделает все сам.

Бертрада продолжала рыдать.

– Если уж тебе так ненавистно замужество, ты могла бы покончить с собой и тогда избежала бы всего этого.

Она подошла к столу и поставила пустой кубок на стол.

– Лучше успокойся и послушай меня, я дам тебе хороший совет. Лежи спокойно, и пусть жених сам делает свое дело. Он будет в таком блаженном исступлении, что и не вспомнит о тебе.

Кто-то поскребся в дверь, и служанка слегка приоткрыла ее. Снаружи стоял один из монахов церкви Святого Айдана, по всей видимости, с каким-то сообщением о пленниках.

Приподняв голову сестры, Констанс заглянула ей в глаза. Да, конечно, святая церковь осуждает повторное замужество. Это считается тяжким грехом. Но Констанс – подопечная короля, богатейшая наследница Англии, поэтому, можно сказать, она не принадлежит себе, и король трижды выдавал ее замуж. Епископ Честерский, однако, утверждает, что грех лежит не на короле Генрихе, а на ней, Констанс. В знак своего особого благоволения король даровал ей три года свободной, незамужней жизни. А вот Бертраде выпала другая судьба. Она не сможет принять монашеский обет, у нее нет другого выхода, кроме как выйти замуж за рыцаря де Клайтона, тут уж ничего не попишешь.

– Миледи. – К ее руке прикоснулась одна из служанок. – Не расстраивайтесь, пожалуйста. У вашей сестры все будет хорошо.

«Дай-то бог», – подумала Констанс.

Другая служанка помогла Бертраде подняться, и ее снова отвели к ванне. Продолжая плакать, Бертрада уселась в воду, а служанки принялись намыливать ей волосы.

Одна из служанок принесла шитое серебром платье, приготовленное для смотрин. Платье было из мягкой, словно шелк, красной шерсти, спряденной здесь, в Морле. Констанс показала его сестре, но та поспешила отвернуть свое распухшее от слез лицо.

Пожав плечами, Констанс велела служанкам сменить мокрые камышовые циновки и спустилась по лестнице во двор.

Хотя высокопоставленные гости удалились на обед в большой зал замка, во дворе было еще достаточно многолюдно. Констанс знала, что ей следует присутствовать на свадебном пиршестве, но не могла же она предстать перед гостями в грязном платье и с волосами, напоминающими воронье гнездо. Она направилась к приору Мельклану, который, поддерживаемый молодым монахом, ожидал ее у ступеней.

– Простите, что причиняю вам беспокойство, графиня.

Она вновь обратила внимание, какой болезненный у него вид.

Констанс пробормотала несколько ничего не значащих слов. Она подумала, что без помощи молодого монаха старый Мельклан вряд ли устоял бы на ногах, так он ослабел за последнее время.

К ней подошел паж в изумительном костюме из розового атласа. Певучим голосом юноша объявил, что королевский шериф со своей женой и сыном, сэром Вулфстаном де Клайтоном, ожидают, когда графиня соблаговолит их посетить, в рыцарской казарме. С этими словами паж поклонился.

Констанс и приор переглянулись. Старый настоятель чуть заметно улыбнулся. До чего же эти де Клайтоны любят бахвалиться своими богатствами.

– Пойдемте со мной. – Она взяла приора под руку. – Мне понадобится еще один свидетель.

Приор поморщился, но согласился. По пути он объяснил ей, что в церковь Святого Айдана прислали двух узников: колдунью, которую обвиняют в приверженности к старой языческой религии, и вероотступника, жонглера и трубадура, который оказался таким возмутителем спокойствия, что валлийский принц Даффид ап Гуиллим велел посадить его в тюрьму.

Они обошли группу лучников, собравшихся вокруг бочонков с элем.

– Жонглер? И что же он такое натворил? – полюбопытствовала Констанс.

– Спросите лучше, чего он не натворил. Его называют «певцом дьявола». Он распевал богохульные песни и выделывал такое, что все только диву давались. Поймали его с огромным трудом. Даром что бродячий певец, мечом он орудует, как настоящий крестоносец. Принц засадил его в темницу, где он должен был дожидаться вынесения приговора, но своими песнями и богомерзкими историями он сумел перебаламутить всех заключенных. А когда тюремщики пытались вразумить его кулаками, он отбивался от них с дерзкими криками.

Старик сделал паузу, чтобы перевести дыхание. Молодой монах хотел было поддержать его, но он только отмахнулся.

– Принц отослал его к аббату Рису в Ридихский монастырь, – продолжил он. – Человек этот по-своему привлекательный и даже обаятельный. К тому же ни у кого не поднимается рука на бродячего певца, особенно у валлийцев, которые высоко чтут трубадуров. Но очень скоро монахи решили выставить его вон, жалуясь, что он оказывает дурное влияние на братьев. Они обратились к принцу Даффиду ап Гуиллиму, но тот просто-напросто умыл руки. Он и слышать ничего не хочет об этом человеке.