Виктор Троегубов - Жизнь в «Крематории» и вокруг него

• Название: Жизнь в «Крематории» и вокруг него
• Автор: Виктор Троегубов
• Жанр: Биографии и Мемуары

Эта книга - увлекательная летопись группы "Крематорий", а огромное количество подробностей и до настоящего дня неизвестных страниц жизни группы делают издание почти энциклопедическим.

---

Конечно, читателю может показаться, что приведенный пример слишком мелок и ни о чем не говорит. Но ведь это только одна мелочь из длинного ряда…

Глава XXXXIX. КУПЕЙНЫЕ СТРАСТИ

Как только мы втроем (Армен, Оразов и я) вошли в купе и начали выяснять отношения, другие участники группы начали «испаряться». Я уже рассказывал, к чему приводили отдельные конфликты в нашем коллективе. Так что большинство «крематорцев» смекнули, что собственное мнение лучше не высказывать вовсе. А чтобы случайно не втянуться в общий разговор и не сболтнуть лишнего, нужно действовать по методу страуса: сунул голову в песок, и гори все вокруг ясным пламенем. Так они сделали и сейчас, дружно отправившись «курить» в тамбур. А мы остались ругаться, хотя я и в нашем бурном споре старался соблюдать законы логики.

Не стану утомлять вас пересказом тех потоков слов, что бились тогда о стены купе, скажу лишь самое главное. Может быть, впервые кто-то прямо в глаза Армену высказал и обосновал не только отличную от его точку зрения, но и предъявил претензии к его конкретным действиям. Ведь раньше я старался вести любые разговоры с ним дипломатично, пытаясь убедить его. Мы всегда разговаривали как глухой с немым. Я был нем, потому что не умел донести до него истинного смысла своих слов. А он был глух, так как не воспринимал сказанного мной, просто не хотел понимать иного мнения кроме своего. Вообще, Армен – сильная личность, и противоречить ему всегда было непросто, тем более что наличие конкретных аргументов он чаще всего заменял эмоциональными, но безапелляционными заявлениями. В результате мы чаще всего приходили к компромиссу, беда лишь в том, что компромисс всегда получался его образца. Но при нашем нынешнем споре в качестве третейского судьи присутствовал не побоявшийся конфликта Оразов, а меня больше не устраивал компромисс.

Итак, рубиловка шла по полной программе, и голоса звучали на повышенных тонах. В административных просчетах меня обвинить было уже невозможно, а потому Григорян решил нанести удар ниже пояса:

– Почему ты обманул участников своего сольного альбома и не заплатил им денег?

Конечно, он имел в виду лишь одного бывшего участника группы «Дым», участвовавшего в записи пластинки «Для умного достаточно», а именно Андрея Мурашова – ныне гитариста «Крематория». Свое отношение к другим участникам моего сольного проекта, кстати бывшим членам «Крематория» Сергею Пушкареву и Вадиму Саралидзе он показал при подготовке к концерту Десятилетия, даже не пригласив их туда. Вообще, этот его выпад по поводу никак не касавшейся его группы «Дым» явственно показывал, что никаких сколько-нибудь реальных претензий ко мне у него не было. Но остановиться, тем самым признав свою неправоту, он попросту не мог.

Когда мне наносят удар ниже пояса, я готов, как тот «мирный советский трактор» из известного анекдота, «нанести ответный удар »из всех видов штатного вооружения, а потому я парировал этот его выпад аналогичным:

– Обманываю не я, а ты! Кто не заплатил Третьякову и Сараеву за изданную фирмой «Винсент» кассету «Зомби»?

Пожалуй, к такому обороту событий Армен не был готов. Одно дело – самому предъявлять обвинения кому-то, и совсем другое – отвечать на чужие претензии, предметные и подготовленные.

– Они получили эти деньги!

– А Сараев утверждает совсем другое. Что денег за кассету «Зомби» он не получал. Кстати, мы можем спросить у него самого.

Армену ничего не оставалось делать, как согласиться с моим предложением. Позвали Андрея Сараева, и Армен задал ему вопрос:

– Андрей, помнишь, ты получил деньги за кассету «Зомби»?

– Нет, -ответил Сараев, – зато мне подарили кассету!

– Ты вспомни, Андрей, эти деньги я передал тебе во время репетиции.

– Я точно не получал, Армен! – стоял на своем Андрей.

Постороннему наблюдателю ситуация могла бы показаться абсурдной и даже комической, если бы не существовало определенной предыстории. Тем не менее, Григорян настойчиво, вновь и вновь продолжал задавать Андрею один и тот же вопрос в разной форме. Ответ Сараева не менялся. Лишь на восьмой или девятый раз он «вспомнил»…

Не знаю, как чувствовал себя Армен, но я был просто опустошен. Продолжать наш разговор уже не было смысла, тем более что все уже было сказано, и через несколько минут мы с Оразовым вышли из купе Армена. Вышли уже не участниками группы «Крематорий», а свободными людьми, пусть даже безработными. Нам было не привыкать начинать жизнь сначала. И, главное, мы с Михаилом ни о чем не жалели, как не жалеем об этом и сегодня…

Как-то после моего первого ухода из «Крематория», в 1988 году, ушедший вместе со мной скрипач Вадим Саралидзе сказал: «Армен помешал нам сделать из него «звезду»!». Это являлось правдой, и мы понимали, как много тяжелого труда квалифицированных в своем деле музыкантов надо еще приложить к композиторскому таланту Григоряна, чтобы конечный результат засверкал идеальными гранями. Не понимал этого только он сам… Пожалуй, на сей раз мы с Михаилом могли бы повторить ту же самую фразу. Два крепких профессионала – каждый в своей области, – умеющие работать и достигать успеха, были не нужны лидеру группы только из-за того, что каждый из них был личностью, а не холуем…

Казалось, после столь тяжелого разговора уснуть будет не так-то просто, но вышло все наоборот. После того как мы с Михаилом вполголоса обсудили все подробности «беседы», я провалился в небытие и проспал до утра как младенец. Видимо, любое решение проблемы все же лучше, чем неустойчивое равновесие.

И еще одно. Хотелось бы надеяться, что хотя бы тот резкий разговор изменил отношение Армена к своим работникам, а Андрей Сараев и Серега Третьяков получили впоследствии те свои деньги или хотя бы их часть.

Глава L. ПОСЛЕДНИЕ ВСТРЕЧИ

После возвращения в Москву мы с Арменом встречались лицом к лицу только два раза. Дело в том, что у нас уже был «заряжен» акустический концерт в подвальчике на Курской. «Крематорий» явился туда в полном составе, приехал и я. Однако, как ни странно, было продано всего несколько билетов, так что выступать не было никакого смысла. В маленькой комнатке за сценой мы и переговорили по поводу окончания всех наших совместных дел. Я должен был получить свою долю из денег, на которые мы выпускали «крематорские» майки, и забрать 20% оставшихся пластинок «Двойного альбома». Кроме того, я должен был сдать Армену печать АОЗТ «Крематорий». Мы договорились, что произведем все эти действия во время моего специального посещения их ближайшей репетиции. На самом деле в ту встречу на Курской я сделал Григоряну последнее компромиссное предложение.

Отталкиваясь от того, что в данный момент у «Крематория» существовала великолепная концертная программа с моим участием, я предлагал оставить концертный состав без изменений, то есть я был согласен присутствовать в созданной мной же группе как сессионный музыкант, хотя это было крайне унизительно. Что касается моего присутствия «в составе» или «вне состава» «Крематория», этот вопрос я оставлял на решение Армена. В обмен на это я ставил следующие условия: я, как и раньше, получаю стандартную концертную ставку, и ко мне никто не пристает на любые другие темы. Армен выслушал мои слова и сказал: «Я никогда не собираюсь больше играть вместе с тобой!». Почему-то очень захотелось ответить ему фразой Шарапова из фильма «Место встречи изменить нельзя»: «Вот и вы, Иван Сергеевич, уходите с ожесточенным сердцем», но я сдержался, попрощался с ребятами и уехал.

Вторая наша встреча, как мы и договаривались, состоялась на репетиционной базе у метро «Проспект Мира», куда я приехал за складированными там пластинками. Я отдал печать и забрал девять тысяч пластинок – пятую часть от почти наполовину непроданного тиража никому не нужных виниловых дисков «Двойного альбома». Тогда же мы заключили джентльменское соглашение относительно моих песен, присутствовавших на издававшихся альбомах «Крематория». Мы договорились о разделе гонорара за пластинки со смешанным авторством пропорционально количеству авторских песен. Скажем, если на альбоме «Крематорий II» из 16 песен мне принадлежат 8, то я и получаю восемь шестнадцатых от гонорара, иначе говоря – половину…

Еще раз, мельком, мы пересекались на состоявшейся 15 июля 1994 года в Центральном Доме художника презентации художественного фильма «Тацу».

За пару недель до этого мне позвонил режиссер Слава Лагунов и пригласил меня на прогон картины на Мосфильме. Я не поленился и поехал, прихватив жену и одного знакомого… Конечно, смотреть ЭТО было невозможно. Даже мой спокойный и флегматичный приятель минут через тридцать начал весьма обоснованно канючить: «Пойдем лучше пить пиво!». Жена не отставала от него в желании удалиться из просмотрового зала. Пришлось немного помучить их – мне необходимо было досмотреть до определенного момента. Однако и просмотр этих фрагментов не принес положительных эмоций, смонтированная картина выглядела на редкость гадостно и непрофессионально. Единственное, для чего ее можно было бы использовать: в качестве пособия на тему «как не надо снимать кино».