Ивона Наварро - Музыка смерти

• Название: Музыка смерти
• Автор: Ивона Наварро
• Издательство: Азбука
• Жанр: Боевая фантастика
• Год: 1998
• ISBN: 5-7684-0111-3

Действие разворачивается вокруг музыканта, который хочет записать крики Чужого для создания своей новой композиции. Чужого получают из яйца, которое крадут у компании «Медтех» японские ниндзя, вооруженные мечами и прочим оружием из арсенала средневековья. Они убивают несколько Чужих, которые охраняют яйца. По следу пропавшего яйца идут сотрудники службы безопасности «Медтеха», у которых есть ручной Чужой…

---

Он не знал, почему решил поужинать вместе с Эддингтоном, положа руку на сердце, его логика отказывалась совмещать в одном лице музыканта и убийцу, а Майкл не мог думать об Эддингтоне иначе как о хладнокровном соучастнике убийства, после того как чужой растерзал руководящего работника корпорации «Медтех». О его исчезновении сообщалось во всех газетах, но Эддингтон был слишком поглощен своим сочинением, чтобы брать в голову что-то другое, а Дарси настолько увлеклась своей частью программы, что у нее не оставалось времени на контакт с внешним миром, если происходившее в нем не имело отношения к изучению чужих.

Майкл не дурак, да и незачем быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, что Ахиро — профессиональный убийца, нанятый Кином или кем-то еще для темных делишек корпорации; несомненно, он все спланировал заранее, знал этого человека в лицо, и, конечно, именно его команда забрала парня прямо из собственной машины перед Центром Всемирной Торговли тем поздним вечером.

И все же Майкл, вопреки собственному желанию, продолжал относиться к Деймону с состраданием; он как-то сказал Дарси, что не считает композитора сумасшедшим, но после всех этих событий стал сомневаться. Насколько далеко можно или нужно заходить, погружаясь в мечту? Как много можно себе позволить, чтобы сделать ее реальностью?

Брэнгуин остановился перед служебным входом и сунул контрамарку в читающее устройство. Надо выбросить из головы эти мысли, подумал он, хмуря брови. Нынче вечером ему не хотелось думать об Эддингтоне и его программе. В конце концов, он не на работе и сейчас не имеет никакого отношения ни к «Симфонии ненависти», ни к Эддингтону, ни к его явившемуся из преисподней чужому. Поднимаясь на второй ярус балкона — не так уж плохо для служебного бесплатного билета — Майкл решил отвлечься от навязчивых мыслей и завернул в буфет, чтобы купить банку безалкогольного напитка и пакетик леденцов.

Когда он добрался до своего места, группа «Мелодии ада» была на сцене и уже начала исполнение первой песни. С балкона прекрасно видно — Майкл действительно предпочитал эти места партеру. Кроме того, справа от группы был пятиметровый видеоэкран, на котором зрителям крупным планом представлялись отдельные исполнители этой самой модной хит-группы «Синсаунд». Фантастическая гармония смены картинок на экране не уступала скульптурной гармонии тела солиста, который как раз заполнил собой весь экран, заставив Майкла вздрогнуть. Оказывается, не так-то просто отрешиться от Эддингтона и его проклятого чужого; Майклу никогда прежде не приходило в голову то, что он ясно увидел на экране: физиономия андроида, этой звезды первой величины группы «Мелодии ада», сочетала в себе черты человеческого лица и морды чужого с планеты Хоумуолд, вплоть до удлиненной челюсти и еще одного рта, который выскакивал из его губ прямо в микрофон, проволочная оплетка которого напоминала сжатую в кулак руку. В отличие от чужого, у андроида были глаза, но и они выскакивали из орбит в подходящие по накалу моменты исполнения номера.

Однако музыка была… впечатляющей, ритмы сильными и точными. Вскоре Майкл буквально растворился в могучем грохоте вторивших друг другу барабанов, по которым энергично колотила четырехрукая женщина-андроид. Еще двое андроидов — один длинноволосый, тонкие серебристые пальцы которого металлическими молниями мелькали по струнам первой гитары, а другой, едва не лизавший языком струны баса, перемежая их звучание с голосом, — окрашивали льющуюся из динамиков канонаду ударных буйным многоголосием вибрирующего шума.

Совершенно забывшись, Майкл притопывал в такт ногами и отбивал его ладонями по подлокотникам кресла, не отставая в своем порыве от окружавших его людей. Биоинженера не покидало ощущение, что в его возрасте глупо ходить на подобные концерты, но у него по крайней мере не было нужды в каких-то дополнительных средствах для получения удовольствия, как у тех идиотов в зрительном зале, которые доставали из карманов синие пузырьки и открыто лакали желе. «Мелодии ада» уже добрались до финала первой песни своего репертуара, но Майкл не разобрал почти ни одного слова. Это и не имело значения: видеоэкран давал почти точное визуальное представление того, о чем они пели…

Насилие…

и любовь…

и смерть.

Горестно улыбаясь, Майкл прихлебывал из банки содовую и топал ногой в такт музыке. Насилие? Любовь? Смерть? От этого он и бежал, стремясь хотя бы ненадолго оставить свое рабочее место.

* * *

Деймон опустил клавиатуру на голову Дарси Вэнс с достаточной силой, чтобы треснул пластмассовый корпус инструмента и отвалились три крайние клавиши. Не издав ни звука, она повалилась ничком на пол, затем медленно перекатилась на левый бок. Из ее горла вырвался тихий стон, и какое-то мгновение Деймону казалось, что она поднимется, что для отключения сознания он ударил ее недостаточно сильно. Затем, сверкнув на него полным недоумения взглядом, она закрыла голубые глаза и затихла. Деймон продолжал стоять над ней, сжимая в руках клавиатуру, и заметил небольшую лужицу крови, потрясающе красную на фоне светло-серого пола, которая потекла откуда-то из-под ее подбородка. Капли крови были на голове и одежде Дарси; на полу вокруг неподвижного тела лежали осколки пластмассы и обломки клавиш.

— Теперь, — тихо сказал Деймон, — я это услышу. Все это… нежность, ощущение близости, неприятие собственных чувств — все то, чего недоставало музыке предыдущих убийств Моцарта, каждый звук которых Деймон сохранил на синдисках. В этом последнем, завершающем, финальном убийстве прозвучит наконец все, чего Деймону так недоставало. Да-да, Моцарт убьет ее, он должен ее убить. Это в его натуре, в этом смысл его жизни. Но последнее убийство не будет похоже ни на одно, уже совершенное этим чужим: оно не станет бесполезной схваткой, бессмысленной борьбой за выживание человеческого существа, стравленного с более крупной и сильной формой чуждой ему жизни.

Голос Моцарта должен звучать после этого убийства иначе, чем просто злобный вопль беспощадного победителя. Время и усилия, потраченные Вэнс на привлечение к себе его внимания, не могли пропасть зря. Моцарт привык к ее тихому голосу, знает, что, кроме нее, его никто не кормил. Убийство Дарси несомненно должно причинить этой твари боль. В конце концов, она — единственное человеческое существо, которое Моцарту знакомо, от которого он зависел, к которому должен быть привязан, если он способен на что-то подобное. Это убийство уничтожит единственный лоскуток в чуждом ему мире. Эта тварь сама себе причинит боль, не сравнимую ни с какой физической… ощутит наконец всплеск эмоций, голоса которых так необходимы Деймону для финала симфонии.

Он наклонился над Вэнс, вцепился обеими руками в ткань халата, сморщившуюся на спине, подтянул к себе и ухитрился придать безжизненному телу сидячее положение. Неуклюже пятясь спиной вперед, он постарался как можно быстрее затащить ее внутрь красного квадрата, обозначавшего площадку клетки-кормушки. Ему была хорошо видна вздувшаяся у самого основания черепа красновато-синеватая шишка, но Дарси уже дышала ровно, и Деймон не сомневался, что она вот-вот придет в себя.

Прислонив тело спиной к двери в клетку Моцарта так, чтобы оно не помешало опуститься прозрачному колпаку, композитор быстро выпрямился, отступил в сторону и нажал кнопку включения гидравлики. Какая-то внезапная мысль об уже содеянном и том, что он намеревался сделать, на мгновение потрясла Деймона, и разум обожгли сомнение и страх.

«Я скажу Брэнгуину, что меня здесь не было», — мелькнуло в голове безрассудное оправдание. Так уж ли трудно поверить, что она зашла в установлении «контакта» настолько далеко? В конце концов, каждое мгновение, не считая времени сна, она разговаривала с чужим, чертила графики достигнутого прогресса, записывала результаты сотен наблюдений за его поведением, строила десятки нелепых предположений о том, как он должен повести себя в той или иной гипотетической ситуации. Все легко поверят, что она пошла дальше и забралась в клетку к чужому, чтобы проверить свои теории.

Еще проще предположить, что она, вероятно, надеялась успеть вернуться в клетку-кормушку и закрыть дверь. Значит, ему всего-навсего необходимо сочинить историю о том, как сломалась клавиатура… Он делал уборку и уронил ее… Придется, конечно, объяснить, почему дверь оказалась закрытой снаружи. Это, вероятно, будет труднее всего, но потом он что-нибудь придумает. Подобным малозначительным вещам в его мире просто не было сейчас места. Самый последний штрих почти готовой симфонии уже витал в голове Деймона, и все, что ему оставалось сделать, — это включить аппаратуру и работать на ней. О, каким красивым обещает стать этот финальный штрих!