Газета Дуэль - 2008_35 (583)

• Название: 2008_35 (583)
• Автор: Газета Дуэль
• Жанр: Публицистика
• Год: 2008

ДЕЗЕРТИРЫ И ШПИОНЫ

---

Об отставке Лысенко уже не было и речи. Трофим Денисович подготовил свой знаменитый доклад, ставший сконцентрированным выражением его взглядов на проблемы наследственности и критических замечаний по отношению к теориям оппонентов. 23 июля 1948 года Т.Д. Лысенко направил Сталину следующее письмо:

«Товарищу И.В. СТАЛИНУ

Дорогой Иосиф Виссарионович!

Убедительно прошу Вас просмотреть написанный мною доклад «О положении в советской биологической науке», который должен быть доложен для обсуждения на июльской сессии Всесоюзной академии сельскохозяйственных наук имени В.И. Ленина.

Я старался как можно лучше с научной стороны, правдиво изложить состояние вопроса.

Доклад т. Юрия Жданова формально я обошел, но фактически содержание моего доклада во многом является ответом на его неправильное выступление, ставшее довольно широко известным.

Буду рад и счастлив получить Ваши замечания.

Президент Всесоюзной академии сельскохозяйственных наук имени В.И. Ленина академик Т. Лысенко

23 VII 1948 г.».

Доклад был лично просмотрен и отредактирован Сталиным.

Таким образом, партийно-политические игры вейсманистов с «мягким давлением» на сталинское руководство дали, как и в случае их попыток опереться на западную поддержку, обратный эффект.

Впрочем, они ещё не знали о своём провале и продолжали осаждать ЦК и правительство требованиями снять Лысенко, покарать его и прочее. В июле 1948 года на имя Г.М. Маленкова продолжают поступать письма от И. Шмальгаузена, А. Жебрака, Алиханяна, Е. Бобко, И. Полякова и других. 16 июля 1948 года большое письмо И.В. Сталину с требованием отставки Лысенко направил академик ВАСХНИЛ П. Константинов.

Н. ОВЧИННИКОВ

(Окончание следует)

СМОТРИ СУТЬ

ФОРМА И ПАРАДЫ

Настоящие офицеры носили более яркую и броскую форму вовсе не для того, чтобы выделиться и заставить солдат тянуться перед ними в струнку. Просто в реальном бою офицер должен быть всегда на виду у своих подчиненных и не только для того, чтобы приказы быстрее исполнялись, но и для того, чтобы постоянно служить примером.

Ведь солдат — чаще всего человек гражданский, а офицер — военный профессионал, и именно его Пример вселяет мужество в рядовых. Это прекрасно понимали великие русские военачальники.

«Из трех способов действовать на подчиненных: наградами, страхом и примером, последний есть вернейший,» — утверждал Нахимов.

И всегда следовал этому правилу. Даже в мирное время.

Широко известен случай из той поры, когда Нахимов еще в чине капитана 1 ранга командовал линейным кораблем «Силистрия», в проектировании и строительстве которого принимал самое деятельное участие.

Да, да, во времена парусного флота русские офицеры, порой наравне с инженерами занимались сооружением кораблей. И немудрено, вот часть предметов, изучавшихся 12-15-летними подростками в Морском Кадетском Корпусе 200 лет назад: арифметика, дифференциальное исчисление, геодезия, ботаника, иностранные языки, российская грамматика, эволюция (имеется в виду передвижение судов), основы кораблестроения, еtc.

Так вот, Черноморская эскадра вышла на учения. Вдруг Павел Степанович, да и все находившиеся на палубе «Силистрии» заметили, что корабль «Андрианополь», выполняя маневр, потерял управление и несется прямо на нахимовский линкор. Столкновение было неизбежным.

Нахимов же спокойно и громко скомандовал: «С крюйселя долой! От борта! Все за шкафут и грот-мачту! По борту ложись! Быстро!»

Люди рванулись в носовую часть судна. Капитан один остался стоять на юте. Он не двинулся с места и в нужный момент еще успел отдать команду совершить поворот, который ослабил удар. Многотонная махина «Андрианополя» врезалась в «Силистрию», обломки мачты рухнули на капитанский мостик. Но когда оцепеневшая от ужаса команда устремила взгляд на командира, тот невозмутимо стряхивал с мундира щепки.

В тот же вечер один из офицеров спросил Павла Степановича, зачем он подвергал свою жизнь такой опасности без видимой, казалось бы, причины, на что Нахимов ответил: «Такие случаи представляются редко, и командир должен ими пользоваться. Надо, чтобы команда видела присутствие духа в своем начальнике. Быть может, мне придется с нею идти в сражение, и тогда это отзовется и принесет несомненную пользу».

А вот другой случай из «мирной» жизни адмирала.

Почти полтора месяца русская эскадра, разгромившая турок в Синопе, крейсировала по Черному морю. И всё это время почти ни на один день не стихал шторм, шквал следовал за шквалом…

«Крейсерство это, — вспоминал впоследствии лейтенант Ухтомский, — было в холодную и бурную осень. Нахимов несколько раз требовал для матросов своей эскадры фланелевых рубашек, но их почему-то не отпускали. Тогда Нахимов сказал решительно, что он до тех пор не наденет на себя пальто, пока матросам не пришлют теплого платья, и сдержал свой слово…»

Н-да, от квашниных таких Дел не дождешься…

(Кстати, гражданин Саяпин, а Вам не приходило в голову, что кеды и вязаные шапчонки в нашей армии объясняются вовсе не их удобством (ведь существует специальное обмундирование для войны в горах), а просто-напросто воровством интендантов и генералов, которые не снабжают как полагается наших солдат?)

Истина этих слов и дел подтвердилась почти двадцать лет спустя, когда русский флот наголову разгромил турецкий в его же логове — Синопе. Нахимов учил, что начальник обязан строже всего и в мирное время, и в бою относиться именно к себе, потому что на него все смотрят и по нему все равняются. На него и смотрели матросы и любовались им в синопский день. “А Нахимов! Вот смелый!.. Ходит себе по юту, да как свистнет ядро, только рукой, значит, поворотит, туда, мол, тебе и дорога…” — рассказывал, лежа в госпитале в Севастополе, участник боя матрос Антон Майстренко.

Кстати говоря, сейчас любят поплакаться, что, де, неудачи рыссыянских войск в Чечне от того, что, мол, солдаты все молодые, необстрелянные. А чечены, мол, крутые бандюки. Но ведь и при Синопе ветеранов морских сражений среди нижних чинов, да и среди офицерского состава, за исключением самого Нахимова, капитана 1 ранга В.И. Истомина да контр-адмирала Ф.М. Новосильского не было! Да, конечно, многие участвовали в десантных операциях, даже помогали обороняться от горцев прибрежным фортам, но в НАСТОЯЩИХ МОРСКИХ БАТАЛИЯХ практически никто не участвовал (или, может, Подольские Курсанты 1941 года были крутыми боевиками с десятком сражений за спиной? А может, просто есть разница между битвой за Родину и за трубу березовских?). Однако ж результат сражения, особенно после нынешних фортелей, которые выкидывают обдерьмократившиеся армия и флот, просто потрясает. 35 убитых русских моряков против 4 с лишним тысяч турецких потерь. НИ ОДНОГО потерянного русского корабля (а дело было 30 ноября, море было бурное, зимнее, хоть и Черное, причем штормило не на шутку и до и после сражения) и 15 из 16 затопленных турецких судов, в том числе и один новенький англицкий пароход… Плюс начисто стертые с лица земли шесть наземных многопушечных батарей, укомплектованных опять же англицкими пушками.

А как известно (и это, кстати, отражено во всех компьютерных играх, созданных за рубежом, начиная от Warcraft II и заканчивая Age of Empires: попробуйте-ка в них исключительно морскими силами штурмовать наземные укрепления. Потери будут просто колоссальными), только русский флот справлялся с наземной артиллерией. Это Ушаков мог брать штурмом с моря наземные крепости, не теряя ни одного корабля, это Нахимов мог громить вражеские флоты в их же портах, уничтожая попутно наземные фортификации, а «великий» Нельсон с целой эскадрой был вынужден ретироваться от Корсики, которую обороняли пара устаревших пушек, установленных в развалившейся от ветхости башне, а целый британский флот с огромным количеством пароходов был отброшен от Одессы всего спустя несколько месяцев после Синопа усилиями… одной наземной батареи! Не говоря уж о Дарданелльской катастрофе английской эскадры, надолго поставившей крест на политической карьере Уинстона Черчилля во время Первой мировой войны.

Тут все дело в выучке и слаженности команд, каковые напрямую зависят от офицеров.

Кстати говоря, для этого подчиненные должны видеть офицера. А если он обряжен в камуфляжные лохмотья и напоминает спившегося бомжа… то пойдут ли за ним в атаку? Особенно новобранцы, которые, как и всякий нормальный человек, встречают по одежке.

Когда, уже во время Севастопольской Обороны, Нахимова спрашивали почему он рискует, не снимает свои золотые адмиральские эполеты, что сделали многие генералы, он четко отвечал: «Хожу же я по батарее в сюртуке и эполетах потому, что мне кажется, морской офицер должен быть до последней минуты пристойно одет, да как-то это дает мне больше влияния не только на наших, но и на солдат».