Кэрол Берг - Стражи цитадели

• Название: Стражи цитадели
• Автор: Кэрол Берг
• Издательство: Эксмо, Домино
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-699-29035-2

Леди Сериана — одна из немногих, кто знает про Мост Д'Арната, связывающий мир четырех королевств с истинным Авонаром, легендарной родиной чародеев. Ее мужа, Кейрона, казнили десять лет назад как колдуна, новорожденного сына убили… Однако душа мага не канула в вечность, а вселилась в тело юного правителя Авонара, Д'Нателя. Постепенно к Кейрону возвращается память о прошлой жизни, но это происходит слишком медленно, а темные лорды, враги Авонара, уже готовы нанести новый удар…

---

Внести ясность в отношения с Дассином было невозможно. Он никогда не спрашивал, что я пережил в путешествиях, хотя, казалось, всегда знал, были они приятными или прошли особенно тяжело. Я ломал голову, не может ли он «подсматривать», как я проживаю свои жизни. Или, может, он все уже знал заранее. Со своей стороны, я мог предсказать его действия с удивительной точностью: от того, как он закроет книгу или когда примется растирать больную ногу в сырой день, до того, какими словами он меня разбудит. Смена его настроений расцвечивала мои дни. Смутные воспоминания о нем со времен детства Д'Нателя не объясняли нашей близости.

Утверждение Экзегета о том, что до того, как я предпринял вторую вылазку на Мост, я десять лет жил у Дассина, весьма заинтересовало меня. Дассин объяснил, что первая, неудачная попытка пройти по Мосту в двенадцать лет оставила меня неспособным к логическому мышлению и человеческому состраданию. Если это было правдой и только после этого я стал жить у Дассина, откуда во мне взялось это странное чувство родства с ним? Неужели я знал его и в другой своей жизни?

Я давным-давно уже поклялся не обрекать себя на подступающее безумие, задаваясь подобными вопросами, но теперь к списку мучительных тайн прибавились еще и обвинения Наставников. Однако дни шли, а Дассин продолжал со стуком ставить на стол тарелки с супом и хлебом, пинать упитанных котов, забредающих в кабинет, и сваливать свечи кучей, вместо того чтобы заботливо убирать их после занятий.

— Подъем! Мир не будет ждать тебя вечно.

Я высунул ноги из-под одеял, пытаясь оттянуть миг, когда придется открыть глаза и оторвать голову от подушки. Но как только одна ступня коснулась каменного пола, чья-то рука стащила с меня одеяла, подставив мою нагую плоть струям холодного воздуха. Подушку из-под щеки грубо выдернули. Звезды за окном подсказывали, что дело близилось к полуночи. Я должен был выяснить, что встревожило Дассина.

Я нашарил свою одежду и поплелся в лекторий. После своих путешествий часто я бывал не в состоянии даже разговаривать, но Дассин не допускал ни малейших отсрочек, если сам был готов начать занятия, так что мне пришлось поторапливаться.

— Дассин…

— Так ты уже готов? — Бормоча и поругиваясь вполголоса, он расставлял свечи по кругу.

— Дассин, мне жаль, если я разочаровал тебя на встрече с Наставниками. Но разве я сам напрашивался на эту проверку? Я не видел другого способа избавиться от них.

— Тебе и не надо было от них избавляться! — Будь Дассин диким медведем с морозного севера Лейрана, вряд ли он смог бы рычать с большим знанием дела.

Из лакированной шкатулки он достал новую свечу, которая по толщине могла сравниться с моим запястьем, и водрузил ее на один из высоких подсвечников.

— Ты же прекрасно знаешь, что я и понятия не имел, о чем они говорят. Как еще я должен был отвечать на их обвинения?

— Я же сказал тебе, что они не имеют права допрашивать тебя. Ты мог бы послушать меня, довериться мне… — Последние два слова вырвались у него словно случайно, в них чувствовалась горечь.

— Так вот в чем дело? О боги, Дассин, я доверил тебе свою жизнь, свой разум — вместе с будущим двух миров, если ты сказал мне правду. Я исполняю все, что ты мне велишь, даже если это кажется бессмысленным, и положился на твои уверения, что однажды все разрешится. Я не встречал в обеих своих жизнях никого, кому бы я так доверял. Никого. Ни родителей, ни брата, ни друга. И я не могу объяснить, почему это так, но я, похоже, неспособен сомневаться в тебе. Но, несмотря на совершенно нелогичное отношение к тебе, я не могу требовать слепого подчинения от других. Я не буду, просто не смогу, так править! Ты должен знать, раз уж знаешь обо мне все остальное. Как же ты можешь просить об этом?

Он бросил угрюмый взгляд и прекратил суетиться, осев в кресле у захламленного рабочего стола. Еще немного побарабанил пальцами по его поверхности и с горячностью ответил:

— Значит, ты должен был молчать!

— А может быть, тебе следовало рассказать мне больше?

— Я не стану искажать твое прошлое пересказом. Ты должен снова стать собой, а не своей копией работы Дассина. Верь, когда я говорю тебе, что не так уж легко скрыть ответы, которые ты ищешь. У меня вполне здравое мнение по многим поводам, и я буду доволен, если ты придешь к тому, чтобы разделить его со мной. Я верю, что ты придешь… Но я не стану насаждать его в тебе сейчас.

Он постучал пальцем по столу, подчеркивая сказанное.

— Значит, ты не можешь сердиться, когда я поступаю так, как считаю правильным, даже если ты со мной не согласен.

— Пф-ф-ф! — Дассин возвел очи горе.

Я попытался упрочить полученное преимущество.

— Если допустить, что я — действительно принц Д'Натель, как ты уверял меня, чем повредит проверка? Даже Экзегет, как бы он ни был мне неприятен, не зайдет настолько далеко, чтобы исказить результаты испытания перед советом. Они убедятся, что я тот, за кого ты меня выдаешь, и решат, достаточно ли целостен мой разум, чтобы их возглавить. Возможно, для меня же будет лучше получить такое подтверждение.

Дассин столкнул со стола на пол стопку книг, потянулся к ветхому шкафу у себя за спиной и достал оттуда зеленую бутыль. Он со стуком поставил ее на стол и, перерыв гору заляпанных рукописей, грязных тарелок, чернильниц, костяшек для игры в сонкель и свечных огарков, извлек на свет божий оловянную кружку. Когда он откупорил бутылку, у меня слюнки потекли от древесного аромата старого бренди. Дассин плеснул немного напитка в кружку, но мне не предложил ни капли.

Должно быть, я выглядел разочарованным, потому что он пояснил:

— Тебе нужны все твои способности. — Затем он заткнул пробкой бутыль. — Если ты думаешь, что тебе удалось отложить наши занятия своим нытьем, ты ошибаешься. Когда мы продвинемся еще немного вперед, к окончанию наших трудов, — он махнул кружкой в сторону круга из свечей, — я объясню тебе, что к чему в этой жизни, и кое-что о твоих друзьях из совета, и почему тебе стоит держаться от них как можно дальше.

— Один из них… Й'Дан пытался рассказать мне о заговорах… убийстве. Я ничего не понял.

— Ты и представления не имеешь о том, насколько изворотлива бывает ложь. Лишь сегодня я обнаружил, что и сам не настолько в этом разбираюсь, как считал раньше. Впрочем, — он со стуком поставил пустую кружку на стол и убрал бутыль обратно в шкаф, — нам есть чем заняться.

Я клял себя за то, что потратил и без того невеликие силы, надеясь, будто могу изменить мнение Дассина о чем бы то ни было. Но, заканчивая последние приготовления, прихрамывающий Дассин оперся на мое плечо, и что-то в его крепкой хватке подсказало мне, что я не так уж и зря старался.

Через несколько секунд он уже был готов продолжать. Он забрал мою одежду и знаком велел сесть в центре круга. Я занял свое место на холодном камне. Дассин начал читать заклинание, и я мог бы поклясться, что он мрачно усмехается мне, хотя разглядеть что-либо сквозь огненный круг было невозможно.

В ту ночь я вернулся в университетский городок Юривана для изучения археологии — страсть к ней охватила меня за время трехлетнего странствия. Я жил около университетского городка с профессором Феррантом, который единственный из моих знакомых знал о моей тайной силе. В самом конце видения он представил меня своему другу, обладателю проницательнейшего ума и сокрушительного обаяния. Его звали Мартин, граф Гольтский, он был лейранским дворянином, но притом разительно отличался от своих воинственных соотечественников.

По возвращении из этого осколка времени, пережитого мною вновь, я сидел в саду Дассина, наблюдая отблески рассвета на увядающих цветах диантии, словно краткое воспоминание о лете. Волна необъяснимой печали накрыла меня с головой. Сложности вроде политики совета Наставников казались далекими, как гаснущие звезды. Дассину не пришлось ходить за мной, чтобы отправить в постель, потому что тем утром я не желал ничего иного, кроме как раствориться в забвении.

* * *

Вскорости — в жизни, которую я вспоминал, прошло шесть или семь месяцев, в обычном же времени пара недель — Дассин сказал, что у него образовались кое-какие дела в человеческом мире, и он позволит мне побыть в гостях у его друга — госпожи Серианы, пока он сам не освободится. Будучи в восторге от грядущих перемен, я совершил ошибку, спросив Дассина, была ли эта женщина знакома мне в прошлом. Он попытался уклониться от вопроса, потом солгать, но мой ум еще не настолько затупился, чтобы я обманулся его ложью.

— Да-да, ладно, — проворчал мой учитель. — Она знает о тебе. Встречала. Да.

Явно в своем роде взбешенный, больше он не сказал ни слова.

Эта женщина оказалось совсем не такой, какой я ожидал увидеть знакомую Дассина. Она была не просто умна, но и остроумна и полна жизни. Красивая, но не из тех красавиц, на которых в юности задерживался мой взгляд, — она на самом деле была прекрасна. Каждое произнесенное ею слово отражалось на ее лице — иронично изогнувшиеся губы, озорная искорка в глазах, легкий излом бровей, выдающий затаенную боль. Я прикидывал, как бы еще разговорить ее, просто чтобы понаблюдать за оживлением ее лица, богатством ее души, раскрывавшейся миру в такой искренней и великодушной манере.