Алёна Киселёва - Шанс на жизнь, шанс на смерть

• Название: Шанс на жизнь, шанс на смерть
• Автор: Алёна Киселёва
• Жанр: Фэнтези

Иногда мечты сбываются только тогда, когда надежда разбилась на мелкие кусочки и даже сам шанс на существование обращается неясным призраком на горизонте. Отчаяние может привести в тупик, но даже в глухой стене найдётся щель, надо только уметь искать… или обладать достаточной степенью везения.

---

Узкая полоса леса, продлившаяся всего метров двести, заканчивалась огромным песчаным пляжем, за которым разливалось бескрайнее озеро — где-то вдали виднелись островки суши, но противоположный берег прятался за горизонтом. На самой опушке стоял небольшой бревенчатый домик с аккуратной пристройкой-сарайчиком сбоку. От избушки к нам бежал растрёпанный мужик в простецкой деревенской одежде; он приветственно махал руками и всячески старался привлечь к себе наше внимание. Мы неторопливо двинулись ему навстречу, справедливо ожидая получить от него какую-нибудь ценную информацию. В частности, судя по всему, для скорейшего пересечения Долины нам требовались плавсредства, которых на берегу видно не было, а кто как не местный житель мог подсказать, как и на чём здесь принято передвигаться? Добравшись до нас и с трудом отдышавшись, мужик густым басом проорал:

— Добро пожаловать, гости дорогие, в Локомору, Долину русалочью! Я лодочник здешний, договор у меня с подводным людом: гостей я должен привечать, а при надобности и на озеро отправлять.

— Нам бы на тот берег переправиться, — взял переговоры в свои руки Игнис.

— Это можно, — оживился мужик и заговорил тоном лоточника на базаре. — За умеренную плату вы получите крепкую просмолённую лодку и надёжные вёсла к ней. Также вы можете оставить у меня своих лошадей — за дополнительные пару монет я присмотрю за ними до вашего возвращения.

Только теперь мне пришло в голову, что лошадей через озеро переправить не удастся и действительно придётся доверить их этому барыге. Оставлять здесь Арктура у меня не было ни малейшего желания: я успела привязаться к нему и его дурному характеру, и мысль, что лодочник может оприходовать дорогостоящего коня в наше отсутствие откровенно пугала. Утешало лишь одно — в этой глуши трудно найти покупателя и для мешка картошки, не то что для коллекционного животного… Пока я мысленно переживала за Арктура, Игнис успел договориться с лодочником о цене и, кажется, даже поторговаться. Результирующая сумма ни о чём мне не говорила — с местной финансовой системой я так и не разобралась, но мужчины, разделившие расходы пополам, были довольны, а значит, ободрать их локоморскому коммерсанту не удалось. Мы с Кейреном спешились около входа в пристройку, мужик снял тяжёлый замок с ворот, распахнул их и повёл нас в глубь помещения. Первую половину сарайчика занимали аккуратно сложенные лодки — некоторые из них явно были совсем новыми, а вторая делилась на шесть импровизированных стойл, причём занято оказалось лишь одно: сонная старая кобылка проводила нас взглядом и вновь погрузилась в дрёму. Арктуру в полузабытом тесном помещении совсем не понравилось: он долго возмущённо фыркал и толкался, не давая мне закрыть дверцу.

— Всё будет хорошо, — я ласково погладила его по носу, успокаивая. — Я вернусь за тобой, обещаю.

Отчаявшись вырваться на свободу, конь затих — только недовольно косился на меня и норовил цапнуть за руку. Я последний раз окинула Арктура взглядом, понимая, что гарантировать своё возвращение не могу. Но ведь смерть — достойный повод нарушить обещание, не так ли?.. Из сарайчика я вышла с тянущим чувством вины в душе и пессимистичной уверенностью в том, что вижу Арктура в последний раз…

Раскисать было некогда: Игнис, в отличие от нас оставшийся при своём — его конь в компактном виде ждал своего часа где-нибудь на дне сумки, — уже стоял у кромки воды рядом с длинной деревянной лодкой. Нам предстояло долгое плавание, а путешествовать подобным образом я любила. Покидав в лодку вещи, мы спустили её на воду, расселись в строгом иерархическом порядке (я сзади, Игнис на носу, Кейрен на вёслах) и уверенно двинулись прочь от берега.

Судёнышко легко рассекало волны, создаваемые сильным попутным ветром, и вскоре мы удалились от берега так, что его стало не видно. Недалеко справа мимо проплывал маленький полуголый островок, единственной растительностью на котором были гигантские лопухи; чуть левее на таком же небольшом клочке суши возвышался дуб-великан в окружении низкой молодой поросли. Я любопытно крутила головой в надеждё увидеть хоть одну русалку, но, как назло, в кристально-чистой воде мне на глаза попадались только мелкие рыбёшки, любопытно подплывающие к бортам лодки. Впрочем, буквально через четверть часа моё желание сбылось, правда, не совсем так, как мне того хотелось бы… Ни с того, ни с сего лодка покачнулась, я лишь увидела чьи-то длинные пальцы, схватившие её за бортик, и в ту же секунду оказалась в холодной воде, да ещё и под перевёрнутой лодкой. Не успев запастись кислородом, я возмущённо булькнула и двумя мощными гребками вынырнула на поверхность, закашлялась от попавшей в нос воды и ещё какое-то время не имела возможности осмотреться, а когда, наконец, сделала это, то с ужасом поняла, что на поверхности никого, кроме меня, нет… «Они что, оба плавать не умеют?!» — первой мыслью мелькнуло у меня, но гадать было некогда, и я нырнула, в надежде найти утопленников и вытащить на поверхность прежде, чем надобность в этом окончательно отпадёт. В кристально прозрачной воде мне почему-то ничего не удавалось разглядеть, я почти конвульсивно дёргалась, из последних сил пытаясь опуститься глубже, и всё равно видела только размытое пятно вдалеке — медленно опускающуюся на дно лодку. Воздух в лёгких кончился быстро, мне пришлось пополнить его запасы, но я тотчас нырнула вновь. Я делала это ещё и ещё, пока окончательно не выдохлась и не замёрзла до состояния сведённых холодом мышц. Доплыв до одного из островов, по счастью оказавшегося неподалёку, я выползла на берег и обессиленно повалилась на землю. Где-то в горле застряла вода, руки не слушались, не позволяя даже перевернуться на спину, меня трясло, как в лихорадке, не только из-за холода, будто поселившегося внутри тела, а и из-за шока от предполагаемой гибели спутников в озёрной пучине. Конечно, оставался мизерный шанс, что с ними всё хорошо и они сейчас пили чай в гостях у водных жителей… В это слабо верилось даже мне, хотя так просто отказываться от надежды я не собиралась…

Я не знала, сколько времени прошло, да и часы остановились, не выдержав пытки подводным плаваньем. Отдышавшись и кое-как приняв сидячее положение, я сжалась в комок, пытаясь сохранить крохи тепла — мокрая одежда и продувающий до костей ветер сводили все мои потуги на нет. В голову лезли только пессимистичные мысли, хотя сейчас для них, пожалуй, было самое время. Я не знала, что делать дальше. Казалось, моё приключение закончилось, причём довольно бездарно. Нет, я ни о чём не жалела и в мечте своей не разочаровалась: последние дни подарили мне новую жизнь тогда, когда я уже отчаялась найти нечто стоящее в прежней. Но теперь… теперь оставалось только гадать, что убьёт меня быстрее: болезнь, срок которой приближался к критическому, или холод и голод на этом пустынном островке диаметром шагов в десять. О возможности вернуться на сушу вплавь не стоило и думать: в такой холодной воде я не доберусь и до середины пути, несмотря на то, что отлично плаваю. Правда, протяни я здесь недельки две-три, лето вступило бы в свои права, но об этом не стоило и мечтать. Впрочем, размышления о собственной печальной судьбе были для меня делом привычным, и смерть, как таковая, давно меня не пугала. С гораздо большей горечью я думала об Игнисе и Кейрене, так глупо и неожиданно погибшими буквально у меня на глазах. Всё-таки, какими бы странными не были мои спутники, какие бы глупости они не делали, я воспринимала обоих как близких друзей. Кейрен казался мне обиженным ребёнком, который нуждался во внимании и заботе, но не получил их, и с тех пор привык любой ценой добывать себе игрушки сам. А Игнис… ему я отчего-то доверяла, воспринимала его как надёжное плечо, на которое можно опереться, а все его таинственные силы только добавляли образу загадочности, но больше не пугали меня. Мой склонный к самобичеванию разум постоянно подкидывал мне мысли, что погибли они из-за меня. И хоть рассудком я понимала, что моей вины в этом нет и быть не может, боль в душе только нарастала…

Когда моя голова и тело дошли до того состояния, что были готовы совместными усилиями отправить меня в самоубийственное плавание к берегу, доселе спокойная поверхность озера покрылась рябью. Вода забурлила, и из глубины вдруг вынырнула… наша лодка, тут же медленно поплывшая к моему островку. Ошалело глядя на мистическое судно, я никак не находила объяснения прямолинейности и целенаправленности его движения. Лодка мягко ткнулась носом в песок и застыла; теперь я отчётливо видела заботливо собранные в кучку на одной из скамеек наши вещи. Вслед за посудиной, на мелководье выплыла самая натуральная русалка — живой мотор от нашей лодки, как я теперь поняла. Девушка приветливо мне улыбнулась, забавно наклонив аккуратную головку с длинной гривой тёмно-зелёных волос, и удобно устроилась на своём изящном серебристом хвосте, настраиваясь, похоже, на общение. На верхней половине тела, человеческой, русалка даже носила одежду: нечто вроде узкого топика из нескольких слоёв водорослей, прикрывающего грудь; на шее у неё болтался кулон в виде звезды.