Мэйдлин Брент - Тибетское пророчество

• Название: Тибетское пророчество
• Автор: Мэйдлин Брент
• Издательство: Вече
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1999
• ISBN: 5-7838-0491-6

Роман Мэйдлин Брент «Тибетское пророчество», несомненно, не оставит равнодушными любителей сентиментального и приключенческого жанра. Героине романа, выросшей в горах Тибета и воспитанной английским солдатом, предстоит раскрыть тайну своего рождения и сыграть главную роль в борьбе за священную буддийскую реликвию, «слезу просветленного», и, естественно, на этом пути ее ждет волнительная встреча с чувством любви…

---

– Да вы что – за дурака меня принимаете, Лэмберт? Она должна весить раз в сто больше, чем сейчас, чтобы у мужчины был какой-то шанс! Черт побери, вы выглядите более кротко и невинно, чем сам викарий, а на деле хитры, как сам дьявол! – Он повернулся к Элинор: – И вы, любовь моя, ничуть не лучше. Так и стараетесь подстроить какое-нибудь жульничество. – Кивнув в мою сторону, он с сожалением спросил: – Полагаю, вы не разрешите ей участвовать в состязании верхом на гончей?

У Элинор была способность улыбаться как-то особенно тепло и нежно. Вообще она использовала ее довольно редко, но сейчас сквайр Тарлтон был награжден именно такой улыбкой, и от нее лицо Элинор стало еще красивее. Она мягко произнесла:

– Мне и в самом деле не хотелось бы сажать Джейни на гончую. Давайте-ка не будем вновь затевать наш старый охотничий спор, сквайр.

– Жаль, она отлично бы смотрелась в первых рядах. Но, как вы сказали, не будем спорить, моя дорогая.

Майор Эллиот стоял с ошалелым видом, потирая подбородок набалдашником трости. По-моему, он старался понять развитие событий, происшедшее слишком быстро для его ума.

– Да, – произнес он, наконец, с авторитетным выражением на лице, – вы сказали весьма много справедливого, Тарлтон.

Сквайр Тарлтон предложил мне руку и добродушно проговорил:

– Ну, ладно, юная Джейни, давайте отправимся в конюшню и посмотрим на лошадей, а? И вы расскажете мне, как это вы так хорошо научились ездить верхом.

Было бы неправдой сказать, что с этого момента я была полностью принята в Ларкфельде как член семьи Лэмбертов, но он был своего рода решающим. Большинство последовало примеру сквайра, а деревенские жители хорошо относились ко мне потому, что видели, как меня любят Элинор и мистер Лэмберт. Дольше всего помнили о том, что я наполовину индианка и была взята в господские комнаты из помещений для прислуги, самые мелкие и бедные землевладельцы, но вскоре сдались и они благодаря совершенно невероятному слуху, прошедшему по деревне и распространившемуся далеко за ее пределы.

Говорили, что Джейни Берр – на самом деле индийская принцесса. Ее родителями были раджа, правивший одним из индийских княжеств, и красавица англичанка, дочь аристократа. Оказывается, Джейни еще ребенком была похищена агентом негодяя-родственника раджи, который хотел завладеть его троном. Мать бедняжки умерла от горя, а раджа отрекся от всего, что имел, и стал святым отшельником. Княжество досталось негодяю-родственнику. Но агент британского правительства обнаружил Джейни в Тибете и доставил ее в Англию, скрывая ее подлинную личность до тех пор, пока она не достигнет совершеннолетия. Тогда британская армия в Индии сбросит узурпатора с престола, и Джейни вступит в свои права как рани, правительница княжества величиной с половину Англии.

В основном слух сводился к этому, хотя детали его могли варьироваться в зависимости от того, кто его излагал. Но вне зависимости от вариаций и редакций, которые он имел, действие его на тех, кто все еще сомневался в пристойности общения с полуиндианкой, было самым позитивным. Я обнаружила, что могу быть принята где угодно, даже в домах высшей знати, если, будучи англо-индианкой, являюсь при этом еще и принцессой.

В тот день вся деревня буквально гудела от этого нового слуха. Элинор, вернувшись в "Приют кречета", отправилась прямиком на лужайку, где я и мистер Лэмберт играли в крикет. Она подошла к отцу и обняла его. Ее зеленые глаза светились хитростью и весельем.

– Какой же ты умный у меня, отец! Он озадаченно моргнул.

– Разумеется, это так, моя дорогая. Но в какой связи ты меня хвалишь именно в данный момент?

– Ты придумал слух про Джейни, и сейчас он, как пожар, гуляет по деревне.

– Слух? Элинор, опомнись, я почтенный адвокат на покое. И ты говоришь, что я распространяю слухи?

– Ты его не распространяешь, отец, ты его придумал. Я тебя знаю слишком хорошо, ошибиться невозможно. Но какой замечательный слух! Наша Джейни – индийская принцесса инкогнито!

– Что? – тупо спросила я.

Элинор взяла меня за руку, вся сияя от восторга.

– Я через минуту все тебе расскажу, дорогая. Отец, но как же тебе удалось? А, погоди-ка. Твой старый клерк, Пенфолд, вот кто должен был блестяще с этим справиться. Эта хитрая лиса Пенфолд. Вы с ним всегда были отличной парой. Да ему стоило лишь сказать словечко на ушко миссис Грэветт, вдовушке, которая все время пытается выйти за него замуж, а уж у нее самый длинный и быстрый язык в Хемпшире.

Мистер Лэмберт вздохнул, положил свой молоток, устремил глаза к небу и принялся протирать свои очки.

– Элинор, что ты такое говоришь, моя милая? – мягко сказал он. – Я предлагаю сесть в тенечке, и там ты сможешь все нам подробно рассказать об этом потрясающем слухе.

Он так и не признался в авторстве, но чем больше с течением времени я его узнавала, тем меньше сомневалась в том, что Элинор была абсолютно права. Мистер Лэмберт знал, как велик снобизм в окружавшем его мире, и сумел отлично воспользоваться его силой. Со временем к слуху утратили интерес, а, возможно, начали принимать всю историю как нечто само собой разумеющееся. Трудно сказать, что произошло в действительности. Однако эффект продолжал действовать, и это обеспечивало мне в Ларкфельде хороший прием на любом уровне, избавляя от трудностей, которые иначе могли бы возникнуть.

Элинор постепенно накапливала материал для своей книги о полевых цветах Европы и уже дважды брала меня с собой' за границу, один раз – в Австрию, другой – в Италию. Мое детство превратило меня в выносливую путешественницу, и я испытывала огромное наслаждение от наших длительных прогулок в поисках редких полевых цветов. Я также усердно готовилась к тому, чтобы стать умелым секретарем для Элинор, и уже могла вести записи под ее диктовку, пока она делала цветные наброски.

На третьем году моей жизни в "Приюте кречета" я поняла, что Ларкфельд, кажется, уже начинает гордиться мною, как гордится и Элинор, ведь мы были столь необычными особами. Я уже давно рассказала всю мою историю мистеру Лэмберту и Элинор, включая и все тайны, которые она содержала, а также показала им драгоценный медальон, с которым по-прежнему не расставалась. Они с завороженным видом слушали о моей жизни в Намкхаре, о монастырях, ламах, о религиозных верованиях и церемониях, о моих путешествиях с караваном в Тибет.

Будучи всем им обязанной, я ничего от них не скрыла. Они знали, что армейский офицер приехал из Индии на север для того, чтобы арестовать Сембура по ужасному обвинению в убийстве и краже. Они знали, что я слышала, как Сембур признался в преступлении и назвал себя моим отцом, однако осталась при этом уверена, что по какой-то неведомой причине он сознательно солгал. Возможно, причина была во мне, потому что он считал, что мне угрожает какая-то опасность.

Став взрослой и перестав видеть мир глазами двенадцатилетнего ребенка, я смогла еще лучше понять, как много сделал для меня Сембур. Человек малообразованный, он пришел в странный мир Смон Тьанга, имея на руках двухлетнего ребенка и не зная ни языка, ни обычаев страны. Обосновавшись там, он сумел обеспечить нас кровом и пищей и воспитать меня в соответствии со своими простыми представлениями и солдатскими обычаями.

Он, несомненно, должен был отчаянно тосковать по своему народу, по мужчинам, с которыми можно поговорить, по женщине, которая любила бы его, по всему, от чего он отказался. И тем не менее на протяжении всех лет я ни разу не видела, чтобы он раскаивался, и ни разу не слышала, чтобы он жаловался. Порой, когда какие-нибудь обстоятельства заставляли меня вспоминать о нем с особой силой, например, в день его рождения или во время снегопада, напоминавшего мне о горах, я уходила в свою уютную спальню, думала о Сембуре и тихо плакала, испытывая горячее желание обнять его, прижаться щекой к его щеке и поблагодарить его от всего сердца.

Мы не строили особенно много догадок относительно тайн, которые несло в себе мое прошлое, потому что, как сказал мистер Лэмберт, "нельзя сделать верных выводов на основе недостаточной информации". Однако одну маленькую загадку нам все же удалось разгадать, и связана она была с именем Сембура. Поскольку в больнице в Горакхпуре меня зарегистрировали как Джейн Берр, по-видимому, в соответствии с заявлением Мистера, мы предположили, что «Берр» и была его настоящая фамилия. Но я слышала, что Мистер не раз называл его так, что для меня звучало как "Ахрессембур".

– Я думаю, – решил мистер Лэмберт, – что так ты расслышала «ар-эс-эм» Берр, или, если полностью – "полковой старший сержант Берр", потому что твой друг… э… Мистер наверняка при первой встрече должен был обратиться к нему, использовав его звание. Это весьма любопытно, потому что «Сембур» – это, по всей видимости, произнесенное ребенком «ар-эс-эм» Берр. Ты согласна?

Я с готовностью кивнула.